«А вдруг, поверив в Бога, мы ошибемся, вдруг там ничего нет, какие доказательства его бытия?»

Зовут меня Алексей, мне 35 лет. Родился я в городе-герое Ленинграде, в семье очень далекой от всего церковного и мистического. В обычной советской ячейке общества. В семье,  главой которой был мой дед, только что вышедший в отставку генерал-лейтенант, бывший на момент отставки заместителем командующего ленинградским округом войск ПВО. Отец мой на тот момент преподавал в Горном институте на кафедре электропривода, будучи доцентом и кандидатом наук, а по совместительству (чтобы вы имели полную картину идейного статуса нашей семьи) и секретарем партийной организации. С моей мамой было все попроще, она работала обычной медсестрой и была далека от всяких там идейных бредней. Со  мной же было уже совсем все «просто» учился я на редкость плохо, будучи устроенным по связям моего заслуженного деда в очень престижную школу по тем, да и по нынешним временам, в которую я не должен был попасть по определению, не по своим талантам, не по прописке в другом районе. Я начал позорить свою семью с поразительным усердием практически сразу,  как попал в школу. И чем старше я становился, тем менее безобидные формы принимали мои поступки и мой образ жизни. Не буду вас подробно информировать о своем тогдашнем моральном облике, скажу лишь, что из школы меня выгоняли несколько раз, я стоял на учете в милиции, курил, иногда выпивал, регулярно дрался…

О своем крещении, честно говоря, я мало что помню, знаю лишь то, что покрестили меня лет в семь за компанию с моей двоюродной сестрой в Александро-Невской  Лавре. Мама рассказывала, что батюшка, увидев меня, поинтересовался: «А мальчик-то крещеный у вас?»  Услышав отрицательный ответ,  увел меня за собой и окрестил.    

 Думаю, что вы не забыли  90-ые годы, у меня они до сих пор ассоциируются с малиновыми пиджаками, рыночными  развалами и желтой прессой. Было такое ощущение, что кто-то открыл невидимую завесу, и в страну хлынули бурным потоком всевозможная мистика и оккультизм. Было чувство, что наш народ изголодался за долгие годы официального атеизма по всему запредельному и мистическому, люди верили сразу во всё, начиная от лешего и домового, заканчивая нло и снежным человеком, а подогревала это все пестрящая в те годы на каждом углу, распространяемая  по электричкам и вокзалам желтая пресса:«НЛО», «Аномалия» и подобные газетенки.

На мой взгляд, не могу сказать, что было всё так уж плохо, ведь среди этого безумия и хаоса у многих людей, наигравшихся в леших и инопланетян, насидевшихся на трибунах СКК, наслушавшихся заморских пасторов, в душе начинала понемножку образовываться зияющая пустота, которую не могли заполнить все эти духовные заменители и концентраты. Потихоньку, их  начинала привлекать к себе, как заблудших своих детей, стоящая в сторонке и дающая полноту истины ищущим ее, Русская Православная Церковь.

1991 год стал знаменательным для всего Православия: Государством были переданы Русской Православной Церкви мощи преподобного Серафима Саровского, хранящиеся  до того момента в музеи религии и атеизма. Это мероприятие было ознаменовано большим Крестным ходом, в котором участвовала добрая часть населения города, среди коего числа была и моя мама. В виду вышеописанного мною, думаю, что не секрет о чем могла просить любая мать оказавшись у нее такой сын как я. Разумеется ,что основным объектом ее просьб и воздыханий к батюшке Серафиму был я. Так мне и попала в руки тонкая книжица с согбенным старцем на обложке, под названием «Житие Преподобного Серафима Саровского». На тот момент  я лежал дома и болел. Было ощущение, что  на меня пролился благодатный душ. Мне сложно описать и передать то, что я тогда испытал, могу лишь с уверенностью сказать, что мое мироощущение в тот миг поменялось кардинально. Степень внутреннего горения достигала порой такой силы, что слезы начинали литься сами собой.

То состояние, которое на меня снизошло, не передать словами, до этого я такого не испытывал даже отдаленно, это был не результат каких то магических действий или обрядов, системных повторений мантр или плод  медитации. Было ощущение, что в меня вошел чистейший свет, который настолько все озарил вокруг, открыл для меня мир, благоухающий счастьем. Это то состояние, в котором хочется быть ближе к Богу, в нем ты стремишься в храм, как к себе домой, ждешь с нетерпением ночь, чтобы встать на молитву. И как же порой бывало страшно и горько, когда не выдерживая того или иного испытания, совершая какой-нибудь скверный поступок, я явно ощущал потерю этой Благодати и радости в своем сердце. Если бы неверующий человек мог бы хоть на минуту ощутить те состояния души, которые дарует Господь, у него бы не осталось не единого шанса продолжать оставаться неверующим.Это неземное, невиданное чувство, которое  не скрыто внутри человека, чтобы его можно было приписать к нераскрытым особенностям личности. Оно имеет источник вне нас и приходит к нам вне зависимости от нашего желания, дает не безликую и механическую эйфорию, а несет в себе четкую осмысленность и трезвенность мышления. Само в себе оно проповедует имя Господа Иисуса Христа и обнаруживает в тебе невозможность жить не по его заповедям, которые становятся в этот момент естественной частью твоей природы.

Я начал стремительно погружаться в этот новый для меня мир. Я каждый день был на службе в храме, мною были скуплены всевозможные книжные церковные издания, я соблюдал все посты. Сейчас, оборачиваясь на тот этап моей жизни, я конечно понимаю, что в большей степени мною двигал детский максимализм, я рисовал себя в образе монаха, пытался даже воплотить это в жизнь... Но самое  главное, что я сейчас понимаю, Господь дал мне тот опыт переживания не просто так, Он  знал, что я не окажусь  достаточно стойким, и жизнь со временем затянет меня в свою зыбкую рутину. Но я уже не смогу забыть ту тихую радость, которая переполняла меня тогда, тех чувств, которые испытывал я после чтения Священного Писания, того ощущения счастья и неземной любви ко всем людям, ночных молитв, дарующих слезы умиления и неземную Благодать, сходящую после таинства причастия. Поистине, могу сказать, что я уже бывал в раю.

Как же часто я слышу от людей, еще далеких от веры вопрос: «А вдруг, поверив в Бога, мы ошибемся, вдруг там ничего нет, какие доказательства его бытия?» Конечно, мои чувства и переживания авторитетны только для меня, и я не могу ссылаться на самого себя, в эти минуты я лишь благодарю Бога за его милость ко мне, за то, что Он дал мне, недостойному, возможность прикоснуться к нему и все это пережить. Какое огромное утешение дает Господь верующим в него, сколь большая награда и утешение дается любящим его уже здесь на земле!

С тех пор прошло уже более 20 лет, я не могу, к сожалению, сказать, что я очень воцерковленный человек. Все это время моя духовная жизнь напоминала бушующее море,  где я тонул, доходя до дна, а бывал и поднят промыслом на поверхность. Но скажу, что если бы не тот тлеющий в глубине души огонек былого пламени, я бы ни за что не смог разобраться в сложных, а порой и критических ситуациях, которые случались на пути моей жизни. Уверен, что если бы я не стал христианином, я был бы совершенно другим человеком, и, поверьте, он бы вам вряд ли понравился.

Говоря о своем юношеском опыте воцерковления, в контексте трудностей, с которыми я столкнулся, скажу, что они были. В силу того, что я не был  похож  на своих сверстников по своим убеждениям, принадлежности  к модной субкультуре и модели поведения, я был ущемляем. Не скажу, что это было что-то ужасное и изощренное, и меня под пытками заставляли отречься от веры, но, тем не менее, приятного было мало. Сказать, что я был поддержан в своих убеждениях  дома, я тоже, к сожалению, не могу. Какие сложности возникают у меня теперь, в зрелом возрасте? Подумав об этом вопросе, я прихожу к мнению, что главной сложностью и помехой на моем жизненном пути являюсь я сам. Я где-то слышал такую мысль, что легко быть христианином во времена гонений и нетерпимости, и что гораздо сложнее оставаться им в эпоху  видимого спокойствия. Так оно и есть, нет ничего страшнее, по моему мнению, рутинной веры, бездеятельной веры и веры, не приносящей духовных плодов.

Трудности, возникающие  на пути любого человека, который встает на путь веры, схожи. Путь такого человека, как мне кажется, похож на взлет тяжелого самолета. Для него большое  значение  имеют взлет и первые минуты полета, в которые он набирает высоту, скорость, а затем ложится на правильный курс. Так и в жизни человека: очень сложно на первом этапе, ведь пропустив свою жизнь через сито Евангельских Истин, человек понимает, что ему придется многим пожертвовать, от многого отказаться, чтобы идти дальше. Думаю, что это один из сложнейших моментов, ведь из греховного капища каждый черпает себе разные «дары». У многих вся их жизнь построена на грехе, тут и финансовые интересы, и личная жизнь, часто требуется большая (как им кажется) жертва, чтобы все изменить. И вот от этого всего нужно оторваться, нужно взлететь, несмотря на весь тяжкий груз былого, который будет нас тянуть вниз. Нужно приложить максимум усилий, чтобы оторваться от своего прошлого, сделать большой рывок вперед и лечь на правильный курс, где нас уже понесет за собой та Сила, на волю которой мы уповаем.

Были ли у меня сомнения в истинности православия? Как вы уже поняли, мое воцерковление и принятие христианства было не плодом рационального анализа и длительного поиска. Скорее, это было мистическим переживанием, которое само по себе дало мне полноту истинности выбранного пути. На упреки в мой адрес в том, что у меня не было полноты картины, что следовало бы изучить и другие религии, что может быть и они дали бы мне подобный опыт скажу лишь, что изучать другие религии, конечно, и можно, и нужно, но погружаться в них, дабы познать истинность предлагаемых ими даров на себе, я бы не советовал. Не думаю, что врачу-наркологу будет целесообразно, изучая героиновую проблематику, делать себе подобные инъекции, дабы познать истинность заболевания. У меня был небольшой опыт эмоционального переживания, когда я прочел книгу «Третий глаз» Робсанг Рампа. Я даже пробовал  читать мантры какое-то время. Слава Богу, меня ненадолго хватило в этом увлечении. Пытаясь проанализировать  и сравнить два этих религиозных переживания, я нахожу, что у них нет ничего общего между собой. И утверждение, которое сделал Рама Кришна  о том, что все религии ведут к одному - к экстазу, являются обыкновенной и необоснованной ложью.

Отвечая на вопрос, что значить быть Православным Христианином, я честно говоря, боюсь показаться банальным. Потому, что ничего нового и любопытного я не смогу сказать. Каким должен быть Христианин, мы Православные знаем из Святого Евангелия и Святоотеческой  литературы. Отсебятины, как мне кажется, тут не должно быть. Перед нами всегда стоит Святой образ Господа нашего Иисуса Христа, который Он дал нам сам в подражание. Поэтому, зная направление и цель пути, каждый христианин должен постараться успеть пройти по этой дороге как можно дальше и по ошибке не свернуть с нее в погибель.

Как я отношусь к людям, которые отрицают Православие? Вы знаете, честно говоря, я не сортирую в своей повседневной жизни людей по их религиозной принадлежности, соответственно, я не так часто об этом задумываюсь. Конечно же, с неверующими людьми приходиться сталкиваться нам каждый день, а порой даже и у себя дома. По моему личному наблюдению, людей неверующих можно распределить в три группы: равнодушные – они являются нетерпимыми к любым религиозным формам, с такими людьми бесполезно о чем либо разговаривать и убеждать их. Максимум, что от них можно услышать, что религия - это способ манипуляции обществом, оболванивание людей, поповский бизнес… Второй тип людей, который я выделяю, это ищущие – эта группа людей, которые чувствуют, что в этом мире не все так просто и «что-то там, где-то там» есть. С такими людьми очень приятно общаться на религиозные темы, они с радостью тебя слушают, открыты для всего нового. Но, к сожалению, они, как правило, и становятся легкой добычей различных  сектантских организаций, которые словно рыкающий лев ищут незрелые души, чтобы их поглотить.

 И наконец, третий тип - «недохристиане». Как мне кажется, в него вполне могут войти личности, считающие себя христианами, крещеные, может быть, даже частично воцерковленные, но превратившие свою духовную жизнь в надоедливую рутину религиозных обрядов. Я думаю, что это наиболее тяжелый для «лечения» случай. Общаясь с подобной публикой, сталкиваешься с тем, что они все знают, все видели и их всех батюшка на все случаи благословил. Какое у меня может быть отношение ко всем этим людям? Самое, что ни на есть, родственное. А какое оно может быть ещё,  когда я сам, как говорится, от одних отстал, а к другим не пристал. Все мы находимся в похожих условиях, и если вина первых двух групп людей в том, что они не пришли к вере, то вина третьей - что не привели этих людей к вере, а самих себя не избавили от праздной бездеятельности.

Миссионерской деятельностью я не занимался. Но надеюсь, что Господь не отнимет у меня этой возможности в будущем. Считаю это основной задачей  любого Христианина. Для себя имею авторитета в этом служении, человека с большими знаниями и огромной, живой верой, человека который опалял сердца людей огнем своей проповеди и снискал себе мученический венец, отца Даниила Сысоева.