«Античные цитаты» в Новом Завете

Цитирование текстов классической греческой литературы в книгах Нового За­вета никогда специально не изучалось, хотя уже Клименту Александрийскому и другим учителям древней Церкви было известно несколько случаев такого цитиро­вания.

Использование текстов «языческой» (политеистической) традиции мы можем наблюдать как в иудео-эллинистической литературе III в. до P. X. - I в. по P. X. (в произведениях Аристобула, Филона, Иосифа Флавия и др.), так и у христианских писателей первых веков (апологетов, Климента, Оригена). На этом фоне, очевид­но, и должны рассматриваться те немногочисленные случаи цитирования, с кото­рыми встречаемся мы в Новом Завете, находящемся как раз на хронологическом и содержательном рубеже между литературами античного иудаизма и раннего хрис­тианства.

Более или менее точные цитаты в новозаветных текстах могут быть постулирова­ны в трех случаях: во-первых, если в тексте есть прямая отсылка, свидетельствующая о том, что приводится цитата (хотя бы и без точного указания источника); во-вторых, если имеется свидетельство какого-либо позднейшего автора; в-третьих, если в про­заическом, разумеется, новозаветном тексте встречается чужеродный метрический текст (хотя бы небольшой, но обладающий содержательной законченностью), т. е. речь идет о цитировании какого-то греческого стихотворного произведения.

Проведенное исследование показало, что центральной фигурой новозаветного «античного» цитирования должен быть признан апостол Павел. Почти все обнару­женные цитаты (точнее, все, кроме одной) делятся на две группы: 1) вложены в ус­та Павла автором Книги Деяний; 2) содержатся в Посланиях самого апостола.

Рассмотрим последовательно все места, где содержатся определенные или предполагаемые цитаты из «языческих» авторов, попытаемся связать их друг с дру­гом и дать общую оценку интересующего нас феномена.

Общепризнано, что в речи апостола Павла перед афинянами (Деян. 17:22-31) содержится по меньшей мере одна «античная» цитата. В Деян. 17,28 апостол гово­рит: Ибо мы Им живем и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихо­творцев говорили: «мы Его и род».

Слова «мы Его и род» взяты из астрономической поэмы Арата из города Солы (III в. до P.X.) «Phainomena» («Небесные явления») - это начало ст. 5. Полностью начало этой поэмы цитировалось уже в иудео-эллинистической литературе, а имен­но александрийским толкователем Закона Аристобулом (упомянутым во Второй Книге Маккавейской - 2 Макк. 1:10):

Начнем с Бога, которого люди никогда не оставляют

Без упоминания, ибо наполнены Богом все улицы

И все площади у людей, наполнено и море

И гавани, ведь повсюду мы пользуемся Богом.

Ибо мы и его порождение: Он, по доброте, людям

Указывает благоприятное и поднимает народы на дела,

Помня об (их) жизни: Он говорит, когда наилучшая земля

Для коров и для мотыг, говорит, когда наилучшие времена

И для окапывания растений, и для рассевания всех семян».

У Арата во всех трех случаях стоит не «Бог», а «Зевс», замена принадлежит Ари- стобулу. Приведя эти строки в таком виде, он дает следующее разъяснение:

«Полагаю, что (здесь) ясно показано, что во всем присутствует сила Бога. Мы, впрочем, придали (стихам) должный смысл, заменив (названное в них имя) Зевса. Ведь по смыслу они относятся к Богу, оттого у нас так и сказано. Таким образом, мы привели эти (строки) в полном согласии с исследуемым предметом. Ибо все фи­лософы признают, что следует иметь о Боге благочестивые понятия, к чему призы­вает в особенности наше учение. Ведь все устройство нашего Закона основывается на благочестии, справедливости и воздержании и прочих истинно благих (вещах)».

Апостол Павел говорит в Афинской речи, разумеется, также о Боге и смысл ци­тируемых слов Арата изменяется им точно таким же образом, как мы видим это у Аристобула.

Сходство этим, однако, не исчерпывается. У Аристобула рядом со строками Арата помещен обширный фрагмент, приписанный древнему легендарному поэту Орфею. Этот фрагмент, однако, подложный - он явно принадлежит к полемичес­кой литературе, характерной для античного иудаизма. Похоже, что и у Павла ря­дом с цитатой из Арата находятся слова, приписанные подобному легендарному персонажу. Это Эпименид, о котором, как и о Павле, рассказывали (как сообщает Диоген Лаэрций, 1.110-111), что он явился в Афины (ср. Деян. 17:15), встал на Ареопаге (17:19) и установил должное богопочитание (17:22-31), а затем покинул Афины (17:33 - 18:1). Именно с этим явлением Эпименида связывается в тради­ции появление в Афинах алтарей с надписью «agnosto theo» - «неведомому богу» (17:23).

Эпименид упоминается (не будучи назван прямо по имени) и цитируется также в Послании Павла к Титу (1:12):

«Из них же самих один стихотворец сказал: „Критяне всегда лжецы, злые звери, утробы ленивые“». Процитированная строка - точно соблюденный гексаметр.

Автор IX в. Ишодад из Мерва свидетельствует, что слова Павла «мы Им живем и движемся и существуем» из того же стиха Деян. 17:28 являются цитатой, причем оттуда же, откуда и цитата в Тит 1:12. По Ишодаду, весь фрагмент в целом выглядит так:

О святой и великий, тебе сотворили могилу

Критяне - вечно лжецы, звери дикие, праздное брюхо;

Не умирал никогда ты - живешь и вовеки пребудешь,

Ибо в тебе наша жизнь, бытие наше всё и движенье.

Скорее всего, никаких поэм сам Эпименид не писал (неизвестно, существовал ли он вообще), но могли бытовать произведения, приписанные ему, в том числе и такого рода, как упомянутая иудейская поэма псевдо-Орфея.

Заметим также, что гексаметром могла быть первоначально и строка Деян 17:25, содержащая «триаду», подобную той, которую мы видим в 17:28:

«Сам давая всему жизнь и дыхание и всё».

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что и в Афинской речи, и в По­слании к Титу цитаты употребляются в сходных контекстах - в обоих случаях апо­стол осуждает некоторые существенные заблуждения, связанные с богопочитанием. В одном случае речь идет об идолопоклонстве, в другом - об уклонении христи­ан в иудаизм. Это могло бы показаться случайностью, если бы та же черта не обна­руживалась и в других новозаветных контекстах, где мы можем как минимум пред­полагать «античные» цитаты.

Первый такой случай - в Первом Послании к Коринфянам (1 Кор 15:33): Не об­манывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы.

Цитированная строка принадлежит, очевидно, Еврипиду, написана классичес­ким ямбом и может быть точнее переведена как «Дурное общение портит добрые нравы».

А вот другое место, где использована та же самая вводная формула - Гал. 6:7: Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает.

Более точный перевод здесь: «Бога нельзя обмануть», «Бога не проведешь». Эти слова представляют собой вторую часть ямбической строки.

Сюда же следует присоединить ту единственную цитату (из неизвестного авто­ра), которая не связана с апостолом Павлом, - Иак. 1:16-17: Не обманывайтесь, братия мои возлюбленные. Всякое даяние доброе и всякий дар совершенный (нисходит свыше, от Отца светов).

Цитата является гексаметрической строкой; заключенные в скобки слова могут быть второй строкой, но порядок слов должен быть другим. Возможно, цитата - лишь первая строка, и она имела смысл самостоятельного утверждения: «Всякое да­яние (есть нечто) доброе, и всякий дар совершенен».

Во всех трех случаях употребление выражения «не обманывайтесь» связано с общим контекстом. Речь идет вновь о неких существенных заблуждениях религиоз­ного характера: неверии в воскресение мертвых (1 Кор.), угождении плоти (Гал.), обвинении Бога в «искушении» (Иак.).

И вновь напрашивается параллель с иудео-эллинистическими текстами, в осо­бенности с подложным фрагментом, приписываемым одному из греческих комеди­ографов (Филемону или Дифилу):

О Никострат, ты думаешь, что земля скрыла умерших,

Получивших всяческую роскошь при жизни,

Так что они навсегда

Убежали и спрятались от Божества?

Есть око Справедливости, которое всё видит!

Ибо если праведник и нечестивец получат одно (и то же),

То иди и грабь, воруй, разбойничай, приводи в смятение...

Не заблуждайся: есть и в Аиде суд,

Который совершит Бог, Владыка всего,

Страшное имя Которого я не стал бы называть.

Подведем итоги. Конечно, невозможно утверждать, что автор Книги Деяний апостольских передавал слова апостола Павла слово в слово. Но едва ли верны ут­верждения, будто Лука изображал Павла «не таким», каким он был в действитель­ности. В Деяниях, как и в Евангелии, Лука стремился к литературной стилизации, но не к искажениям, и речь Павла в Афинах вполне соответствует и той ситуации, в которой она должна была произноситься, и стилю проповеди апостола язычни­ков. Подтверждением тому служит то, как использует Павел цитату в собственных посланиях. Он всякий раз обращается к аудитории, уже отошедшей от язычества, но как бы еще не вполне, еще готовой сделать шаги вспять. От этих шагов и предо­стерегает Павел (и, как видно по тексту Иак. 1:16-17, это было в обычае не только у него), словно напоминая прежним язычникам о тех временах, когда их нравствен­ным ориентиром были морализаторские высказывания трагиков и комедиографов. Что же касается Афинской речи, здесь перед Павлом аудитория еще всецело языче­ская, к которой тем более имеет смысл обращаться, используя как испытанные средства иудейской проповеди монотеизма, так и «языческие» цитаты, которые, впрочем, в самой этой проповеди использовались уже во II в. до P. X.

XV Ежегодная богословская конференция ПСТГУ: Материалы. Том I