Белгородов А. Истина Православия и миражи протестантизма

Господи, благослови. По промыслу Божьему в течение нескольких лет мне и нескольким моим друзьям пришлось находиться в среде протестантов, а точнее, в общине баптистов, входящих в СЦ ЕХБ (совет церквей евангельских христиан баптистов). По милости Божьей к нам, грешным, мы вышли оттуда и влились в единую Святую, Соборную и Апостольскую Церковь, в Церковь Православную. И теперь, имея некоторое представление о протестантизме изнутри, хотелось бы посмотреть на него с точки зрения православного человека. Вы спросите – зачем? Быть может, мой, хотя и незначительный, опыт поможет заблудившимся, предостережет неопытных, отрезвит доверчивых.

Вначале хотелось бы объяснить, почему я попал в секту баптистов. По промыслу Божьему, первым человеком, который появился на моем пути, после того как я стал интересоваться христианством, был православный священник, в прошлом терапевт. Он открыл мне глаза на многое, объяснил, где купить Библию, предлагал крещение. Но я по своей гордости и высокоумию отверг путь пастухов, а избрал путь волхвов. Это произошло потому, что я слишком многому из того, что он мне рассказал, не поверил. Я хотел узнать все сам.

По милости Божьей, в то самое время, когда я купил Библию, мне «случайно» подарили «Закон Божий». И это помогло мне приобрести некоторые здравые понятия о Боге, вере, Библии.

Сейчас очень много людей, которые называют себя христианами. Но как сказано: «Не всякий говорящий Мне: Господи! Господи! войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного». В этом все дело — либо мы принимаем волю Отца, либо отвергаем. И православный священник и «Закон Божий» мне ясно указывали волю Божью, т. к. встреча со священником и получение книги произошло без участия моей воли. Но прочитав Евангелие, я нашел много того, что, как мне думалось, не соответствует в Православии Евангелию – пышность одежд священников, украшение храмов, иконы, обряды, непонятный язык. Все это казалось мне полной противоположностью Евангелию.

И я поступил так, как пишет святой апостол Павел в послании к Римлянам. Я осудил всех вокруг себя вместо того, чтобы осудить себя. Я еван­гельскую мерку приложил не к себе, а к другим, и в том числе к Церкви, а себя я оправдал. И теперь я искал единомышленников, тех, кто сделал то же, что и я, и они не замедлили найтись. Это оказалась секта баптистов, входящая в СЦ ЕХБ.

СЦ ЕХБ знаменит тем, что практически все пресвитеры, которые отвечают за конкретные общины, провели от 1 до 12 лет в тюрьме. Высоким уровнем внешнего благочестия – не курят, не пьют, не ругаются. Называют себя святыми и спасенными. Благожелательно относятся друг к другу и ко всем. Пос­тоянно изучают Библию. А потому претендуют на звание истинных христиан.

Поэтому, когда я первый раз попал в общину, то на пресвитера я смотрел, по меньшей мере, как на пророка или апостола. Мне казалось, что он видит меня насквозь и читает все мои мысли.

Лица остальных членов общины показались мне приветливыми и чистыми, что так и было на самом деле, т. к. баптисты не курят и не пьют, и по отношению к новеньким ведут себя приветливо.

Чтобы освоить Библейский текст и хотя немного осмыслить его, потребовалось несколько лет. В течение этого времени пришлось изучить несколько протестантских учебников, приобрести четыре различных перевода Евангелия на русский язык. Говорил много проповедей, выезжал с группами миссионеров, посещал заключенных в лагере. Казалось, что все складывается превосходно. Но был очень горд, а потому в общине протестантов мне часто сильно доставалось — Господь смирял меня.

Но вот мой друг, через которого я пришел в общину, и еще несколько человек вместе с ним неожиданно ушли в Православие. Для меня это был нокаутирующий удар. Но, т. к. эти люди в основном уходили, осуждая конкретных людей в общине, их уход меня не увлек, а смутил. Я часто задавал себе вопрос: «Неужели я греховнее их, что они видят истину, а я нет?». Сегодня на этот вопрос я отвечаю так: «Конечно, я был слишком горд, чтобы видеть истину». Тем более что все ушедшие были в детстве крещены в Православии, а я нет — это имеет большое значение.

Тяжело пережив это событие, продолжал трудиться дальше, хотя передо мной часто вставал вопрос, а что такое Православие, и почему мои друзья туда ушли. Я встречался изредка с ними, желая узреть в них некое новое качество.

В общине все больше задавал вопросов по Евангелию – и практически всегда получал ответы, которые не насыщали души. Ведь душа может насы­титься только истиной, и все неверные и неполные ответы только возбуж­дают ее, а не приносят удовлетворения. Тем более что новых вопросов было все боль­ше, а удовлетворительных ответов все меньше. Все больше видел разницу меж­ду тем, что говорилось в собрании на проповеди, и что происходило в жизни.

Общину сектантов в основном скрепляют родственные и душевные связи. Пока ты всем улыбаешься и делаешь то, что они хотят, то все в порядке. Но стоит произойти какому-то конфликту или огорчению, то тогда — беда. Любовь вдруг испаряется, и по отношению к тебе возникает крайне настороженное отношение. Если ты согрешаешь, то следует осуждение, вместо того, чтобы молиться за согрешившего. Все внешне стараются придерживаться установленных правил, а твоя внутренняя жизнь мало кого интересует, и даже самого тебя. Ты спасен, раз веришь во Христа, и внешне у тебя порядок. А значит, твоя главная задача – спасать других. Это приводит к полному отсутствию труда над своей собственной душой.

Я не понимал, что покаяние должно стать привычкой, входящей в состав нашего характера – для полного смытия греха, гнездящегося в нас. Евангелист Матфей 5: 4 «Блаженны плачущие, ибо они утешатся». А кроме избавления от греха, вошедшего в привычку, надо и добронравие в себе насадить и возрастить при помощи благодати Божией. «Сорняки» растут, их тоже надо выкорчевывать, а иначе получается так. Сказал – «я болен», и болезнь проходит. Да нет, болезнь нужно лечить до конца жизни, и без помощи Божией ничего не сделаешь.

В какой-то момент я отчетливо начал видеть, что разница между всеми конфессиями в различном понимании Св. Писания. Тогда встал вопрос, кому верить и почему? Все протестанты подходят к объяснению тех или иных мест Священного Писания с позиции разума, как понимаю, так и объясняю.

Много читал протестантских книг с привлекательными обложками и много­обещающими названиями, которые обещали научить истинно-христианской жизни. Часто казалось: ну вот эту главу пойму или прочитаю, и откроется самое главное, после чего и начинается истинно-христианская жизнь. Но все эти книги оказывались миражами — они давали бесплодные советы, которые ни к чему не приводили.

Читая некоторых авторов протестантов (Марцинковского), узнал о существовании книги «Добротолюбие» – творения святых Отцов и Учителей Православной Церкви – и приобрел ее. Некоторые протестанты с большим уважением относились к святителю Иоанну Златоусту — я приобрел и его книги. Начал пытаться все это читать, но многое было не по зубам — особенно в «Добротолюбии».

В этот момент мне в руки попали две книги — одна протестантская – Каргеля «Христос освящение ваше», другая — православная — святителя Феофана Затворника «Что есть христианская жизнь, и как на нее настроиться».

Я увидел колоссальную разницу в понимании жизни, Евангелия, человека. Феофан Затворник на два порядка превосходил Каргеля. Феофан Затворник был точен и конкретен, понятен и глубок, Каргель же был расплывчат и сбивчив, темен и поверхностен. Я понял, что сравнивать протестантизм и Православие все равно, что сравнивать луну и солнце.

Еще одно сравнение двух других книг: протестантской — «Счастье потерянной жизни» Н. Храпова и православной «Отец Арсений» ясно показало, что протестантизм – это стояние на земле с редкими взглядами на небо, а Православие это стояние на небе с редкими взглядами на землю. Иначе говоря, они отличаются, как небо и земля.

Однажды прочитал в случайной книге о смирении преподобного Сергия Радо­нежского. Как один мужик – крестьянин, длительное время унижал его, не желая узнавать в нем известного к тому времени всей Руси преп. Сергия Радонежского. А он с такой любовью и терпением отнесся к нему, что даже мое грешное сердце мне ска­зало, что этот человек действительно смирен. В конце своей встречи с крестьянином Сергий сказал ему: «Ты правильно обо мне рассудил, а другие меня слишком высоко ставят». На меня этот пример произвел необыкновенное действие – я вдруг понял, что истина часто не нуждается в доказательствах — она покоряет сердце потому, что она истина. Мне вдруг открылось, что мне бесконечно далеко до такого смирения.

Последним толчком к уходу в Православие была поездка в монастырь. Там, вопреки монастырским правилам, нас поселили к одному послушнику из-за того, что негде было ночевать. То, как он жил, поразило меня – отсутствие элементарных удобств, комната с полуобвалившимися стенами, спание на досках, длинные молитвы по ночам, из одежды – фуфайка, из обуви – туфли и сапоги. И я понял, что-то, что я делаю, не стоит и одной десятой того, что делал этот парень. Там же в этом монастыре жил и другой человек, который с этого начинал, и к настоящему моменту достиг прозорливости и чудотворения. Вот учение, вот жизнь, вот плод.

В последний момент перед уходом из общины было очень тяжело. Казалось, что раз я понял искажения протестантизма и истину Православия, то можно что-то сделать для людей в общине. Но потом я понял, что обману себя и других. Стать православным в секте нельзя, а следовательно, и спастись, а раз так, то как же можно помочь другим? Могу сказать, что этот выход из общины дался мне чрезвычайным усилием всех сил. И я просил не о себе, но о детях своих (у меня их трое), часто со слезами — «Господи, выведи, если я в заблуждении». И Господь вывел. Слава Тебе, Господи! Молитвы моих друзей православных тоже имели большое значение. Я многому научился, находясь в общине, а самое главное, что, находясь там, я понял, что истина в Православии. А протестантизм только претендует на истину – как мираж в пустыне видится издалека оазисом.

Погнавшись за этим миражом, я понял, что высокий уровень внешнего благочестия приводит к лицемерию, фарисейству и осуждению других. Люди внешне благочестивы, самоправедны без праведности Христа, самосвяты без святости Божией, полны внутренней нечистоты и не замечают этого.

Подвиг страдания за Христа в лагерях и зонах оказывается всесожжением без послушания Церкви, а, следовательно, и Богу, и является плодом гордости и самопрославления.

Хорошие отношения друг с другом основывались на личной симпатии. При огорчениях и обидах любовь превращалась в лучшем случае в равнодушие, неприязнь, а в худшем в ненависть. Т. е. любовь имела душевный, а не духовный корень.

Знание Евангелия вело к гордости и упорству в своих заблуждениях при столкновении с истиной. Знание Евангелия оказывалось знанием по букве, а не по духу. Евангелие в руках протестанта является мечом, который поражает своего владельца. Протестантское учение оказалось миражом источника вод, который не насыщает и не напояет.

Из всего этого можно сделать вывод, что протестантизм — христианство искаженное. А ведь это все равно, что кривое зеркало, правдивая сказка или честный вор. Ведь в кривом зеркале не увидишь своего настоящего лица, правдивая сказка остается сказкой, а честный вор остается все же вором.

Истина Православия насытила ум и душу, начала очищать сердце. Оказалось, что впереди колоссальный труд по переделке себя. Господи, благослови меня на этом пути. Благослови всех, кто жаждет Тебя от всего сердца, и возбуди сердца тех, кто не знает Тебя — взалкать по Тебе.