От ислама ко Христу

Бывший мусульманин, родившийся и долгие годы живший в Иране, автор книги «Мы будем утешены! Исход от Ислама к Православию», поделился своим опытом нахождения Христа и Его Церкви.

Интервью было записано в рамках Первой православной миссионерской конференции организованной Православным миссионерско-апологетическим центром «Ставрос».  Конференция проходила на территории Иоанно-Богословского Череменецкого монастыря, с 26 июня по 1 июля 2013 года. Интервью берёт Питанов В.Ю.

В.П.: Хризостом, вы были мусульманином, стали христианином, у вас достаточно интересная судьба, я  читал книгу, которую вы написали, хотел бы сегодня немного поговорить о вашей жизни, о вашем религиозном обращении. И я знаю очень многих людей, которые прочитав вашу книгу, очень серьезно задумались, действительно ли ислам та религия, которую следует исповедовать. Но прежде чем мы начнём говорить о христианстве, хотелось бы немного  поговорить об исламе. Первый вопрос, который я хотел бы задать: вы родились в Иране, не могли бы вы рассказать, что собой представляет ислам в Иране.

Х.С.: Да. Спасибо за вопросы. Я родился в Иране. Вы спрашиваете, что такое ислам в Иране, я бы сказал, что ислам в Иране - один из культурообразующих факторов. Он был таковым до моего рождения. Он был одним из главных культурных контекстов в то время, когда я жил в Иране, и по сей день остаётся им. В Иране невозможно игнорировать ислам.

В.П. : Я знаю, что в исламе очень много направлений, что из себя представляет направление ислама в Иране?

Х.С.:  В Иране преобладает шиитская традиция. Это шиитская страна. Существует пять основных школ в исламе, джафаризм – одна из пяти шиитских школ, которая доминирует в Иране. Она также преобладает и в Ливане.

В.П.: Мы живём в достаточно секулярной стране, и образ жизни здесь, в  России, достаточно свободный, в плане внешнего поведения нет жёстких, каких-то обязывающих социально-религиозных обязательств. Ислам в Иране это система, которая регламентирует все формы жизни, или всё-таки Иран это достаточно секулярное общество?

Х.С.:  Без сомнений, ислам это не просто религия, это образ жизни. Он регламентирует ваш внешний вид, вашу походку, вашу речь, заключение вашего брака, воспитание ваших детей. Ислам это не просто религия – это социальный кодекс. Это общепринято во всех исламских течениях, вне зависимости от того, шиизм это, или суннизм. 

В.П.: Хризостом, скажите, а в Иране есть христиане?

Х.С.:  Да, в Иране есть христиане, но они принадлежат к Церкви дохалкидонского периода. Существует Ассирийская Церковь, Халкидонская Церковь, разногласия касаются божественности Христа.

В.П.: Как местные мусульмане и правительство относятся к этим христианам?

 Х.С.:  Они принимают традиционные христианские общины, относятся к ним с уважением. У них есть свои церкви, они могут отправлять свои ритуалы, единственное, правительство запрещает прозелитизм среди мусульман.

В.П.: То есть мусульманин не может перейти в эту церковь?

Х.С.:  Не может, без сомнения.

В.П.:  А обратный процесс приветствуется?

Х.С.:  Абсолютно. Он не только приветствуется, но и поощряется.

В.П.:  Я знаю, что ислам не отвергает Христа.

Х.С.:  Ислам не отвергает Христа как пророка. Однако Его Божество унижено до человечества. Поэтому мусульмане говорят: «Мы верим, что Исса – великий пророк, но он только человек, не Бог».

В.П. :  Скажите, если мусульманин перейдёт в христианство, какие это вызовет для него последствия?

Х.С.:  Будет много последствий, на многих уровнях его жизни. Во-первых, если его семья принадлежит к консервативным мусульманам, они могут покончить с этим, могут убить его.

В.П.:  И им ничего за это не будет?

Х.С.: Ничего. Их даже поддержат. Если семья этого человека не принадлежит к консервативным мусульманам, местная община может взять на себя ответственность, и предпринять меры воздействия. До последнего дня его жизни правительство не будет поддерживать этого человека, и заботиться о нём, напротив, оно будет осуждать его в соответствии с исламским законом. По исламскому закону мусульманин не может принять никакое другое вероисповедание. Обращение мужчины-мусульманина в другую религию подобно смерти.

В.П.:  Это касается только религии? Может ли он стать атеистом?

Х.С.: Если он заявит о своём атеизме, он будет наказан. Многие мои друзья, которых я знал, которых я любил, стали марксистами. Их казнили через повешение.

В.П.:  Скажите, какого было ваше первое знакомство с христианством?

Х.С.: Моя первая встреча с христианством произошла в Иране, через мистический ислам – суфизм. Христос очень почитается в мистическом течении ислама. Это великое имя, но Он считается пророком, просто человеком, не Богом. Но, тем не менее, Его почитают. Это была моя первая встреча с Христом. В моём сердце что-то стало меняться, поскольку в суфизме Его очень почитают.  

В.П.:  Вы были суфием?

Х.С.:  Мне очень нравился суфизм, не знаю, можно ли сказать, что я был суфием, но я следовал их учению. Мне нравился их подход к духовности.

В.П.:  То есть впервые о Христе вы услышали не от христиан, а от мусульман?

Х.С.:  Абсолютно.

В.П.:  Когда же произошла ваша первая встреча с христианами?

Х.С.:  Это произошло тогда, когда я приехал в Норвегию, в 1990 году. Я впервые познакомился с Евангелием.

В.П.:  Ранее вы не могли познакомиться с Евангелием?

Х.С.:  Это было очень сложно, практически невозможно.

В.П.:  А если вдруг у вас обнаружат эту книгу, допустим вы привезли её из Норвегии, это вызовет какие-то последствия?

Х.С.: Всё зависит от многих условий, могут быть последствия, могут не быть. Это зависит от того, сколько у вас Евангелий. Если у вас 100 книг, вы будете под подозрением, потому что вас будут считать проповедником, если у вас два или три Евангелия для личного использования, всё в порядке.

В.П.:  Скажите, когда вы впервые столкнулись с христианством в Норвегии, какие мысли и чувства у вас возникли?

Х.С.: Понимаете, будучи мусульманином, я особо почитал Христа как пророка, как пророка мира, пророка ненасилия, пророка прощения, но Он был только пророком, человеком. Суфизм научил меня почитать Христа как человека.

В.П.:  Столкновение с христианами открыло вам Его божественную ипостась?

Х.С.: Совершенно верно. Впервые у меня появилось Евангелие на языке понятном мне, текст сбивал меня с толку, я ожидал человека, а нашёл Бога. Я ожидал очень доброго человека, а встретил  требовательную Личность. Парадокс в том, что Он был очень добрым и одновременно очень требовательным. В этом для меня была тайна.

В.П.:  То есть ваше вхождение в христианство началось со Священного Писания?

Х.С.: Да.

В.П.:  Были ли у вас какие-то рациональные сомнения, вы знаете, что существуют серьезная критика христианства.

Х.С.: Безусловно, было много, много сомнений. Я думаю, я умный человек, и когда я читал о Боговоплощении и Воскресении, это было нелегко принять.

В.П.:  Что помогло вам преодолеть сомнения?

Х.С.: Я много размышлял. Это были годы страданий. Я говорил со многими протестантскими священниками, я посещал многие протестантские деноминации для того, чтобы понять тайну Христа. Невозможно. Тупик. До тех пор, пока я был в протестантизме, я не находил ответов на мои вопросы. Это было не в моих силах.

В.П.:  В чём была проблема?

Х.С.: Сложно поверить в то, что Бог воплотился в человека, а потом этот Богочеловек ещё и воскрес после смерти. Это сложно. Не стоит недооценивать этот вопрос, даже будучи православным христианином. В это сложно поверить – Бог стал Человеком! И он умер! Бог умер. Источник жизни Умер. И воскрес. Послушайте, это похоже на сказку. Для меня это было сказкой. Я хотел верить, но было непросто.

В.П.:  Как вы преодолели это?

Х.С.: Я страдал. Много лет. Я оказался в ситуации, когда хотел поверить, потому что эта история прекрасна, даже если считать её произведением искусства. В ней нет искусства, нет красоты, она о том, что Бог стал Человеком для того, чтобы спасти человечество. Какие у меня были доказательства для того, чтобы поверить в то, что Он сделал это? Я был честен, я не хотел просто принимать что-то, это серьезный шаг в жизни – поверить во что-то новое.

В.П.:  Что помогло сделать вам этот шаг?

Х.С.: Я уже начал сдаваться. В 1994 году я поехал в Грецию изучать основы философии, это необходимо для получения высшего образования в Норвегии. Я приехал в Грецию, нас разместили в старинном недействующем монастыре, на территории которого была действующая церковь. Сразу произошло два события. Во-первых, встреча с православной Церковью, встреча с иконами, иконы священны для меня. Я вошёл в церковь, у меня не было рационального объяснения происходящему, но я сразу почувствовал связь с иконами. Пресвятая Дева утешила меня. Христос утешил меня. У меня не было рационального объяснения этому, но моя душа стала меняться. Дева Мария говорила со мной. Христос говорил со мной. Я почувствовал себя открытым новому пониманию. Это первое событие. Но Бог приблизился ко мне и по-другому, в дополнение к уже происшедшему, поскольку у меня есть ещё и голова. Я хочу всё понять. И вот входит монах с Синая, из монастыря Святой Екатерины. Всё происходит совершенно случайно, нас знакомят, и я говорю этому монаху: «Долгие годы я старался поверить в Христа, и не мог». На что он ответил: «Отец Паисий спрашивал, почему люди ожидают действия Божьего от людей». Я ответил: «Я хотел поверить, но не мог». А он сказал: «Отец Паисий спрашивает, почему ты ожидаешь действия Божия от себя, от человека. Та вера, что ты ищешь, это действие Божие». Об этом я буду говорить завтра – то, что невозможно человеку, возможно Богу. Спасение это Божие действие, это дар.

В.П.:  По большому счёту можно сказать, что вы – мистик?

Х.С.: Благодарю за комплимент, да, я мистик. Догматика мешает мне. Я не отвергаю догматику, поймите меня правильно, она невероятно важна, однако мой путь в православии мистический, это действие Духа Святого. Поскольку я крещен, я сознательно не привлекаю догматику, но ищу практический путь познания Христа. Я устаю от русской догматики.

В.П.:  Здесь, наверное, было бы правильно сказать, что вы устаёте от догматики не как от отражения некого духовного опыта, а скорее, как от догматики, как неких сухих схем, рассуждений о Боге.

Х.С.: Совершенно верно. Послушайте, как православный, я разделяю догматические постулаты, я ни в коем случае не отвергаю догматику, я бы ни одной запятой не поменял в догматических суждениях. И всё же, путь познания Бога лежит через благодать Духа Святого.

В.П.:  Это и есть православная позиция.

Х.С.: Спасибо большое, спасибо за подтверждение. Иногда я странно себя чувствую потому, что люди только и делают, что думают о догматике, мы должны знать Бога, через благодать Духа Святого. Для меня богословие это то, чему нас учит Бог, а не то, чему учат в семинариях. Вы можете учиться в тысяче семинарий, но если Бог не открывает вам Себя, вы ничего не поймёте.

В.П.:  Последний вопрос – после того как вы стали православным, вы хоть раз пожалели о своём религиозном выборе.

Х.С.: Ни секунды, ни долю секунды. Смысл моей жизни – Христос. Я не смог бы выжить без Него. Даже ваш вопрос звучит для меня как богохульство.

В.П.:  Извините за богохульный вопрос (смеётся).

Х.С.: Нет, нет. Я целиком принадлежу Христу. Я не знаю, как благодарить Его за Его выбор. Он коренным образом изменил мою жизнь, без Него я бы не обрёл это благословение. Kyrie eleison. Kyrie eleison. Kyrie eleison. («Господи помилуй» - греч.). Мой девиз соответствует образу Воскресения Христова, где Христос держит человека за руку, а не наоборот. Я молюсь так: у меня нет силы держать Твою руку, но Ты, Всемогущий, возьми мою руку. Не отпускай меня. Аминь.

В.П.:  Аминь. Спасибо за интервью.