Версии происхождения князя Рюрика: конъюктурный анализ

СОДЕРЖАНИЕ

 

1. Введение

2. Сведения «Повести временных лет» и археологические данные

3. Версия митрополита Макария и царя Иоанна Грозного

4. Версия В. Н. Татищева

5. «Норманская теория» Шлецера-Миллера-Бауэра и «антинорманская теория» М. В. Ломоносова

6. Версия Лейбница-Хемнитца

7. Версия Н. М. Карамзина и Николаевская эпоха

8. Рюрик Новгородский и Рорих Ютландский

9. Советская наука о происхождении династии Рюриковичей

10. Заключение

1. Введение

Происхождение династии Рюриковичей время от времени становилось предметом оживленной научной полемики, но чаще всего новые исследования по этому вопросу преследовали идеологические или политические цели. Кроме того, этот вопрос сам по себе крайне привлекателен для исследователя, так как на первый взгляд решение вопроса просто и очевидно, но вскоре исследователь сталкивается с невозможностью опровергнуть противоречащие ему исторические гипотезы.

Первым камнем преткновения является идентификация племени «русь», старейшим князем которого являлся Рюрик. С одной стороны очевидно, что это племя относится к группе скандинавских народностей. Вот, например, приведенный в «Повести временных лет», договор 912 года: «Послал Олег мужей своих заключить мир и установить договор между греками и русскими, говоря так: Мы от рода русского - Карлы, Инегелд, Фарлаф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руалд, Карн, Фрелав, Руар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид…» (ПВЛ). Ни одно из перечисленных русских имен не имеет славянского корня. Но с другой стороны племя русь, однажды придя в славянские земли, абсолютно растворилось среди славянских племен, совершенно исчезло, не оставив никаких характерных следов.

Второй камень преткновения – происхождение самого Рюрика. Несомненно, он был харизматической личностью, т. е. был потомком богов. В то время среди язычников это было непременное условие для признания его как князя князей, великого князя, каковое признание он получил в Новгороде, а потомки его – в Киеве. Его сына Игоря князь Олег предъявляет Аскольду и Диру, как подлинного князя. Его внук Святослав, будучи младенцем, символически начинает битву с древлянами, тем самым показав, что Рюриковичи живы и дееспособны. Но с другой стороны, совершенно неизвестны его генеалогические связи с каким-либо царским родом. Мало того, как остроумно заметил К. Л. Егоров в книге «Образование Киевской Руси»: «Все персонажи русских летописей и других письменных источников до Рюрика по достаточно единодушному мнению научного сообщества признаются персонами легендарными, персонами, не имеющими прямых аналогов в древнейшей российской истории. Все персонажи после Рюрика, начиная с его непосредственного приемника Вещего Олега, великого князя русского, по столь же единодушному мнению признаются реальными лицами, жившими примерно в указанное летописцем время и совершившими хотя бы частично указанные летописцем деяния». Короче говоря, князя Рюрика каждый исследователь свободен сделать персонажем любой легенды, исторической версии или досужего досмысла, что в последнее время и происходит и в связи с последними научными находками, и в связи использованием средневекового фольклора в жанре «фэнтези».

2. Сведения «Повести временных лет» и археологические данные

Прежде чем приступить к рассмотрению историографии вопроса, нужно определить какие события относительно призвания Рюрика на княжение, мы можем считать достоверными. В нашем распоряжении имеется «Повесть временных лет» (ПВЛ), созданная в начале XII века, но дошедшая до нас в составе летописей XIV-XV веков: Лаврентьевской, Ипатьевской. Автор ПВЛ – монах-христианин, ему не надо доказывать языческую харизматичность основателя княжеской династии, он даже не делает попытки установить славных предков князя Рюрика. Он не распространяется об обычаях племени русь, да и вообще никак его не определяет. Он сжато повествует о начале княжения Рюрика; в его рассказе о Рюрике не чувствуется никакой политической ангажированности и попытки навязать какое-то мнение. И что самое главное: все изложенные события этих летописей подтверждаются археологическими данными.

Сведения «Повести», а также археологические данные мы и возьмем за основу данного исследования.

Прежде всего рассмотрим, что представляли собой в это время земли ильменских словен. Несколько столетий ильменские словене достаточно активно участвуют в международной торговле. Торговый путь «из варяг в греки», проходящий по их землям (Балтийское море – Ладожское озеро – Волхов – Ильмень – Ловать – Западная Двина – Днепр – Черное море), наибольшее развитие получает в период III в. до н. э. – III в. н. э. (к этому времени относится наибольшее количество кладов по берегам торгового пути с римскими, византийскими и прочими монетами). Позднее нашествия сарматов, гуннов, аваров и проч. сделали этот путь небезопасным. Но каким бы путем не пользовались варяги – путем «морских котиков» (Балтийское море – Шотландия – Нормандия – Гибралтар – Рим) или путем Рейн – Дунай, ильменские словене активно участвовали в этой торговле.

Ильменские словене – это несколько славянских племен, издавна объединившихся для организованной торговли и промысловой добычи пушного зверя. Имена этих племен уже позабылись, осталось в памяти только общее название словене, обосабливающее их от финно-угорских племен: води, веси, чуди, мери и т. п. Административное деление Новгородской боярской республики XI – XVI веков наглядно свидетельствует о строгом разделении в едином хозяйстве. Все земли Великого Новгорода, принадлежавшие славянским племенам, делились на пять частей. Эти части так и назывались «пятины». В самом Новгороде у каждой пятины был свой «конец» - квартал, в котором жили представители пятины, которые участвовали в управлении, соблюдая интересы своей пятины. Кроме того Великому Новгороду принадлежали земли финно-угорских племен, с которых только брали дань: веси, заволоцкой чуди, мери, перми, печоры и т. п. Эта дань распределялась поровну среди всех «концов». Такое устройство ясно показывает, что изначально существовал союз отдельных племен.

В «Повести временных лет» обозначен год, когда варяги обложили всех данью: «В год 6367 (859). Варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей. А хазары брали с полян, и с северян, и с вятичей по серебряной монете и по белке от дыма»… В год 6370 (862). Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: "Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву". И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, - вот так и эти. Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: "Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами". И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, - на Белоозере, а третий, Трувор, - в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же - те люди от варяжского рода, а прежде были словене. Через  два же года умерли Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик, и стал раздавать мужам своим города - тому Полоцк, этому Ростов, другому Белоозеро. Варяги в этих городах - находники, а коренное население в Новгороде - словене, в Полоцке - кривичи, в Ростове - меря, в Белоозере  - весь, в Муроме - мурома, и над теми всеми властвовал Рюрик».

Подтверждаются археологическими данными и дополнения к этому рассказу Ипатьевской летописи. Данные экспедиции Е. Н. Носова 2000 года окончательно установили, что Рюрик изначально избрал для своего княжения город Ладогу. В 864 году произошло восстание Вадима Храброго. По одной версии причиной недовольство княжением Рюрика с братьями. В процессе восстания братья были убиты, а Рюрик, подавив восстание,  объединил три союза племен в один суперсоюз. По другой версии, восстание возникло по поводу объединения в суперсоюз после смерти братьев. В любом случае он удаляется из Ладоги и основывает новый город, Новгород (ныне – Рюриково городище). Теперешний Новгород стоит на месте погоста, основанного княгиней Ольгой.

3. Версия митрополита Макария и царя Иоанна Грозного

Следующее обращение к систематическому изучению отечественной истории, происходит уже в XVI веке в царствование Иоанна IV Васильевича Грозного. Усердием, прежде всего, митрополита Московского Макария и при живейшем интересе царя создается целый ряд произведений энциклопедического характера, и в их числе – «Степенная книга», в которой даются новые сведения о происхождении династии Рюриковичей. На основе Воскресенской летописи, не дошедшей до наших дней, делается заявление, что князь Рюрик ведет свое происхождение от Прусса (Пруста), родного брата римского императора Октавиана Августа, в царствование которого произошло Рождество Христа.

«А ей о Русских князех и начало княжения их скажем. Первый князь в Руси Рюрик, от рода суща Августа, кесаря Римского; а се о нем писание положим. Обладающу Августу всею вселенною, и нача ряды покладати на все­ленную, постави брата своего Патрекия Египту, Агустолия брата своего Алек­сандрии властодержца, Акириниа Сирии положи властодержца, Ирода Антипатра царя постави Евреомъ во Иерусалиме, а Асию всю поручи Евлегерду сроднику своему, Илирика брата своего в повершия Истра постави, Ипиона постави в Затоцех Златых, иже ныне нарицаются Угрове, а брата своего Пруса въ березех Вислы реки во град Мадборок, и Торун, и Хвоиница, и преславы Гданеск и иных многых градов, по реку глаголемую Немон, впадшую в море, и до сего часа по имени его зовется Прусская земля. А от Пруса четвертое на десять колено Рюрик. И в то время в Новеграде некий бе старейшина именем Гостомысл, скончаваеть житие, и созва владалца сущая съ нимъ Новаграда, и рече: «советь даю вамъ, да послете въ Прускую землю мудрыя мужи и призовете князя отъ тамо сущихъ родовъ».

Как легко увидеть текст Воскресенской летописи  - это компиляция из двух текстов. Во-первых, это переложение рассказа ПВЛ, испорченное непониманием позднего летописца, кто же такие варяги. И, во-вторых, это некий авторский текст с генеалогией Рюрика. То, что это именно авторский текст, а не народное эпическое сказание, видно по его привязанности к книжной генеалогической традиции и по возведению основателя текущей династии Рюрика к фигуре римского цезаря Августа, совершенно неизвестной по народным легендам и былинам. Этот текст тоже достаточно поздний, т.к. рассматривает Пруссию как немецкую землю. Обращает на себя внимание так же и то, что если в версии ПВЛ мы имеем призвание Рюрика, то в версии Воскресенской летописи Рюрик наследует право на княжение.

Цель подобного заявления – идеологическая. Во времена царствования Иоанна Грозного Москва активно позиционируется как «третий Рим». Его дед – Иоанн III, венчав своего внука Дмитрия Иоанновича на царство «шапкой Мономаха», доказал, что Москва является преемницей священной власти «второго Рима» - Константинополя. Царь Иоанн Грозный в летописных преданиях попытался доказать, что Москва является законной наследницей и первого Рима. Все для того, чтобы облегчить интеграцию в Западную Европу, заключить союзы с западно-европейскими империями, прежде всего с королевским домом Англии.

Какое произвело впечатление это заявление в Западной Европе (принята эта версия или отвергнута) остается неизвестным, т. к. с переменой царствующей династии оставлены были попытки освятить Московского государя еще и языческой харизмой.

4. Версия В. Н. Татищева

Следующее обращение к древнейшей истории Отечества произошло в XVIII веке в царствование Петра I. Василий Никитич Татищев (1686 – 1750) начал писать «Историю Российскую» с 1719 года. С 1712 года Татищев побывал в Берлине, Бреславле, Дрездене, Данциге, выполняя военно-дипломатические поручения Петра I, учился за границей инженерному делу, фортификации, артиллерии, читал и собирал книги по истории, философии, географии. В 1718 был участником мирных переговоров со Швецией на Аландском конгрессе. С 1719 на гражданской службе занимался составлением географических карт, с чего начались его серьезные занятия историей. Он открыл для науки такие исторические источники как "Русская Правда", "Судебник Ивана Грозного 1550 года", "Книгу Большого Чертежа" и др. Свою «Историю Российскую» Татищев не успел закончить, она стала печататься после его смерти и вышла в 4 томах в период 1768-1784 гг. Приводя летописные предания в       своде, часто без указания на источники, Татищев дал, в конце концов, в сущности      не историю, а новый летописный свод, бессистемный и достаточной неуклюжий.

Татищев вывел в отделе древнейшей истории как исторические лица такие явно сказочные персонажи как Скиф, Славен, Вандал, Бастарн.

«Славен князь, оставя во Фракии и Иллирии на вскрай моря и по Дунаеви сына Бастарна, иде к полунощи и град великий созда, во свое имя Славенск нарече. А Скиф остася у Понта и Меотиса в пустынех обитати, питаяся от скот и грабительства и прозвася страна та Скифиа Великая.

По устроении Великого града умре Славен князь, а по нем владаху сынове его и внуки много сот лет. И бе князь Вандал, владая славянами, ходя всюду на север, восток и запад морем и землею, многи земли на вскрай моря повоева и народы себе покоря, возвратися во град Великий.

По сем Вандал послал на запад подвластных своих князей и свойственников Гардорика и Гунигара с великими войски славян, руси и чуди. И сии шедше, многи земли повоевав, не возвратишася. А Вандал разгневайся на ня, вся земли их от моря до моря себе покори и сыновом своим вдаде. Он имел три сына: Избора, Владимира и Столпосвята. Каждому из них построй по единому граду, и в их имяна нарече, и всю землю им разделя, сам пребывал во Велице граде лета многа и в старости глубоце умре, а по себе Избору град Великий и братию его во власть предаст. Потом измроша Избор и Столпосвят, а Владимир прият власть на всей земли. Он имел жену от варяг Адвинду, вельми прекрасну и мудру, о ней же многое от старых повествуется и в песнех восклицают.

По смерти Владимира и матери ево Адвинды княжили сынове его и внуки до Буривоя, иже девятый бе по Владимире, имяна же сих осьми неведомы, ни дел их, разве в песнех древних воспоминают.

Буривой, имея тяжку войну с варяги, множицею побеждаше их и облада всю Бярмию до Кумени. Последи при оной реце побежден бысть, вся свои вои погуби, едва сам спасеся, иде во град Бярмы, иже на острове сый крепце устроенный, иде же князи подвластнии пребываху, и тамо, пребывая, умре. Варяги же, абие пришедше в град Великий и прочии обладаша и дань тяжку возложиша на словяны, русь и чудь.

Людие же терпяху тугу велику от варяг, пославше к Буривою, испросиша у него сына Гостомысла, да княжит во Велице граде. И егда Гостомысл прия власть, абие варяги бывшия овы изби, овы изгна, и дань варягом отрече, и, шед на ня, победи, и град во имя старейшаго сына своего Выбора при мори построй, учини с варяги мир, и бысть тишина по всей земли. Сей Гостомысл бе муж елико храбр, толико мудр, всем соседом своим страшный, а людем его любим, расправы ради и правосудна. Сего ради вси окольни чтяху его и дары и дани дающе, купуя мир от него. Многи же князи от далеких стран прихождаху морем и землею послушати мудрости, и видети суд его, и просити совета и учения его, яко тем прославися всюду.

Гостомысл имел четыре сына и три дочере. Сынове его ово на воинах избиени, ово в дому измроша, и не остася ни единому им сына, а дочери выданы быша соседним князем в жены. И бысть Гостомыслу и людем о сем печаль тяжка, иде Гостомысл в Колмогард (Новгород) вопросити боги о наследии и, возшед на высокая, принесе жертвы многи и вещуны угобзи. Вещуны же отвечаша ему, яко боги обещают дати ему наследие от ложесн его. Но Гостомысл не ят сему веры, зане стар бе и жены его не раждаху, посла паки в Зимеголы к вещунам вопросити, и ти реша, яко имать наследовати от своих ему. Он же ни сему веры не ят, пребываше в печали. Единою спящу ему о полудни виде сон, яко из чрева средние дочере его Умилы произрасте древо велико плодовито и покры весь град Великий, от плод же его насыщахуся людие всея земли. Востав же от сна, призва вещуны, да изложат ему сон сей. Они же реша: "От сынов ея имать наследити ему, и земля угобзится княжением его". И вси радовахуся о сем, еже не имать наследити сын большия дочере, зане негож бе. Гостомысл же, видя конец живота своего, созва вся старейшины земли от славян, руси, чуди, веси, мери, кривич и дрягович, яви им сновидение и посла избраннейшия в варяги просити князя. И приидоша по смерти Гостомысла Рюрик со двемя браты и роды ею». Далее все согласно ПВЛ.

 Это изложение В.Н.Татищевым так называемой Иоакимовской летописи. Вопрос о том, не выдумал ли этот текст, как и всю Иоакимовскую летопись, сам Татищев, в настоящее время практически закрыт. «Иоакимовская летопись, приводимая Татищевым в "Истории Российской", долгое время вызывала сомнение в своей подлинности. Однако исследования XX столетия убедительно показали: что летопись не только принадлежит средневековой традиции, но и для периода Киевской Руси использует достаточно раннюю и достоверную информацию. В тоже время сейчас было бы уже абсурдным утверждать, что сохраненный благодаря Татищеву памятник принадлежит перу новгородского епископа конца Х - начала XI века Иоакиму Херсониту. Совершенно очевидно, что летопись составлена во 2-ой половине XVII века - это явствует и из ее языка, и из самого содержания. Псевдо-Иоаким не был самим Татищевым (как подозревали многие), но он мог быть его старшим современником.» (С. В. Алексеев ФОЛЬКЛОРНЫЙ ПЕРВОИСТОЧНИК НОВГОРОДСКОЙ ТРАДИЦИИ XVII ВЕКА // Проблемы источниковедения и политической истории: Сб. ст. - М., 1995).

Приведенная Татищевым выписка из Псевдо-Иоакима лишь в самом начале (в сюжете со Словеном) имеет параллельные тексты в известном по новгородским источникам "Сказании о начале Руския земли и создании Новаграда и откуда влечашася род словенских князей". В остальном это достаточно уникальный текст, проанализированный недавно Ю. В. Коноваловым (Коновалов Ю. В. РУССКО-СКАНДИНАВСКИЕ СВЯЗИ СЕРЕДИНЫ IX - СЕРЕДИНЫ XI ВВ.), который пришел к весьма парадоксальному выводу: «…речь в ИЛ идет не о Руси, а о бодричах, или более широко - о западнославянских землях по южным берегам Балтийского моря» … «…в приведенном Татищевым источнике ничто не указывает на то, что речь в нем идет о какой-либо территории древней Руси. Более того, есть прямые свидетельства определенной дистанции "Великого града" с русскими землями. Гардорик (эпоним Руси) назван всего лишь "свойственником" династии Гостомысла. Колмогард (Хольмгард - Новгород) также находился за пределами владений Гостомысла (иде Гостомысл в Колмогард вопросити боги о наследии). Где же правили предки Рюрика по матери?

 Имена, приведенные в сказании о роде Гостомысла, не имеют аналогов в русской княжеской семье. Окончание “-вой” не характерно для Руси, но хорошо известно у западных славян. Борживой (видимо как раз Буривой) - чешское княжеское имя, Мщивой - бодричское и поморское. Окончание “-мысл” также не встречается у русских князей, кроме прозвища Ярослава Галицкого - Осмомысл, который, кстати, и правил в самом западном из русских княжеств. В то же время у западных славян оно встречается: Пржемысл - у чехов, Земомысл - у поляков, Добомысл - у бодричей, Драгомысл и Людомысл - у хорватов. Имя дочери Гостомысла - Умила, вероятнее всего, искаженное “Людмила” - тоже западно-славянское (чешское) имя.

 События, описываемые в ИЛ, происходят где-то на морском побережье. Гостомысл известен из немецких анналов как князь полабских славян, погибший в 844 году. Центром одного из объединений полабских племен - бодричей - являлся Велиград (вблизи Ростокской бухты, переименован немцами в Мекленбург). Таким образом, есть все основания считать, что речь в ИЛ идет не о Руси, а о бодричах, или более широко - о западнославянских землях по южным берегам Балтийского моря.

В этом случае становятся понятными события конфликта Буривоя с варягами. Видимо, будучи призванным на помощь населением одного из славянских островов (Руяны или Волина), он оставил свою столицу - Великий град - без защиты, чем и воспользовались скандинавы. Буривой же вынужден был отсидеться на острове.

Понятным становится и упоминание "Вандала" в качестве одного из предков Гостомысла - вандалы до их смещения к границам Римской империи обитали где-то недалеко от районов проживания прибалтийских славян.

Названия этносов и территорий в рассматриваемом источнике даны в скандинавской форме. Видимо, перед нами западнославянская родословная легенда, занесенная на Русь скандинавами, и здесь отредактированная в соответствии с русским летописанием (перечни племен)».

Однако Коновалов, правильно указывая на скандинавскую форму топонимов Колмогард и Бярмиа, а также имен Гардорика и Гунигара, первое из которых явно происходит от скандинавского названия Руси Гардарика, неверно атрибутирует источник этих сведений как родословную легенду. Здесь совершенно явно имеется письменная традиция, не позволившая трансформироваться указанным именам и топонимам, утерявшим связь с породившей их реальностью, в нечто, понятно-привычное народному эпосу, типа острова Буяна. Однако эта письменная традиция возникла существенно позже описываемых событий, о чем говорит форма Гардарики, образовавшаяся из более древней формы Гарды в XI-XII вв. Так же вероятно, что эта письменная традиция прекратила свое существование так же за некоторое время до вторичной записи в источник ИЛ.

 Но для Татищева предки Рюрика по матери – вожди ильменских словен, а Гостомысл – старейшина Новгорода. Когда же Татищев стал отвечать на вопрос, кто предки Рюрика по отцу, то он стал излагать политически конъюктурные данные. Сказалось его участие в мирных переговорах со Швецией на Аландском конгрессе в 1718 году, где пришлось доказывать, что Ингерманландия по праву принадлежит Российскому царству. Но для отцовской линии предков Рюрика летописных данных не нашлось, а призвана была обыкновенная формальная логика.

«Рюрик, по наследию финнами владея, их к Руси присовокупил. Только финский писатель, отъемля русскую бесспорную по древнему наследству претензию, рассказывает, что не можно знать, как было, русские ль финнами или финны русскими владели.

Следственно, не могли Рюрик с братиею славяне или вандалы быть, ни из Пруссии, ни, тем более, из Италии произойти. Ежели же то сказать, что имя варги и варгионы только шведам принадлежало и потому оных князей из Швеции разуметь следует; но что сего имени касается, то оное не конкретно Швеции, но из разбойничества на море данное, то равно и финнам могло оное по тому же промыслу дано быть, ибо разбойников волками едва не всюду называли».

Первые две части I тома "Истории" были изданы впервые в 1768 - 69 годах в       Москве, Г. Ф. Миллером под заглавием "История Российская с самых       древнейших времен неусыпными трудами через 30 лет собранная и описанная       покойным тайным советником и астраханским губернатором В. Н. Татищевым". Профессор Московской Академии наук Г. Ф. Миллер стал одним из создателей новой исторической теории с политической окраской.

5. «Норманская теория» Шлецера-Миллера-Байера и антинорманская теория» М. В. Ломоносова

Московская Академия наук сразу по возникновении стала продолжать изучение отечественной истории. Но объективному исследованию с самого начала мешала та политическая окраска, которую научной проблеме придали немецкие и русские профессора Академии наук еще в XVIII в. Летописный рассказ о призвании варягов, а также иноземное происхождение правящей династии были выдвинуты как доказательство изначальной неполноценности славян, не способных к самостоятельному государственному творчеству. Впервые «норманнская теория» была сформулирована немецкими учеными Г. 3. Байером, А. Л. Шлецером и Г. Ф. Миллером, приглашенными для работы в Россию в XVIII в. При этом авторов не смутил тот факт, что иноземное происхождение имеют практически все европейские королевские династии, а сама легенда о призвании варягов находит множество аналогий в преданиях других народов. Горячим противником «норманнской теории» выступил М. В. Ломоносов. Однако опровержение выводов Миллера, Шлецера и Байера еще больше запутало дело, так как привело к полному отрицанию варяжского фактора в истории Руси.

Фактически национальная принадлежность Рюрика стала аргументом в идеологическом споре, далеком от научных целей. Немецкие профессоры пожалели славянам даже иноземного князя, Рюрик ими определялся как предводитель варяжской дружины, захвативший власть в Новгороде. Согласно их концепции, варяги и греки между собой торговали, проезжая по территории славянских земель, и таким образом славяне были привлечены к этому делу в качестве обслуживающего персонала.

М. В. Ломоносов взял на себя труд написать историческое сочинение, в котором достаточно много места занимает древнейшая история славян, финно-угров и европейских народов, используя большое количество источников по западно-европейской истории. Труд назывался «Древняя российская история от начала российского народа до кончины великого князя Ярослава Первого или до 1054 года сочиненная Михайлом Ломоносовым, статским советником, профессором химии и членом Санкт-петербургской императорской и Королевской шведской академий наук». М. В. Ломоносов относительно предков Рюрика по матери вторит Иоакимовской летописи, с оговоркой, что «Новогородский летописец с начала многими наполнен невероятными вымыслами». Относительно же предков Рюрика по отцу, русский ученый говорит, что они ведут свое происхождение от пруссов, но сами пруссы ведут свое происхождение от славян.

«Показав единство с пруссами россов и сих перед оными преимущество, должно исследовать поколение, от какого народа обои происходят, о чем наперед мое мнение объявляю, что оба славенского племени и язык их славенский же, токмо чрез смешение с другими немало отдалился от своего корени. Хотя ж сего мнения имею сообщников Претория и Гельмолда, из которых первый почитает прусский и литовский язык за отрасль славенского, другой пруссов прямо славянами называет, однако действительные примеры сходства их языка со славенским дают их и моему мнению большую вероятность. Летский язык, от славенского происшедший, один почти с теми диалектами, которыми ныне говорят в Жмуди, в северной Литве и в некоторых деревнях оставшиеся старые пруссы».

Но, если внимательно прочитать определение Ломоносова, то Рюрик с братьями являются не по национальности пруссаками, а только по месту жительства. Их предки только проживали на территории будущей Пруссии:

«О породе сих князей согласно с Нестором рассуждает Преторий (Свет Готический, кн. 2, гл. 2.66):  „Конечно, они не из Дании или из Швеции были приняты, затем что языка, обычаев и обрядов различие и места расстояние сему не дозволяет верить, но призваны из соседов: думаю, из Пруссии и с ними сообщенных народов, которые соединением составили великое государство”.

6. Версия Лейбница-Хемнитца

Таким вот неуклюжим образом в историческую науку проникала новая версия происхождения предков Рюрика по отцу, а, возможно, и по матери тоже.

С IV века южное побережье Балтийского моря активно заселяется славянскими племенами: бодричами, лютичами, поморянами (другое название – ободриты, или полабские славяне). Связано это было отчасти наступлением со стороны Великой Степи кочевых племен: сарматов, позже – гуннов, и вытеснением славян на север и юг. Возможно, часть международной торговли славян переносится с Днепра на путь Рейн – Дунай и на путь «морских котиков» вокруг Европы в Средиземное море. И тогда, как и всем скандинавским народам, славянам понадобились собственные форпосты на выходе из Балтийского моря в проливах Готландских островов. В VIII веке предпринимается крестовый поход на север с целью латинизации языческого населения и с этого времени западные славяне или онемечиваются, или мигрируют. Форпостом славянских купцов можно считать остров Рюген (Руян, сказочный Буян) с городом Ретра, где находилось огромное языческое капище славян. Надо также сказать, что еще одно огромное капище находилось в Земиголе на пути Балтийское море – Западная Двина – Днепр.

О происхождении династии Рюриковичей от западных славян первым в письменных источниках предположил посол Габсбургов в России С. Герберштейн в «Записках о Московии». В 1784 году выходит IV том «Истории» Татищева, где определенно высказывается это мнение: «Междо сими Дюрет в Гистории о языке обсчем сказал, что Рюрик из Вандалии. Чему, мню, и польские последовали, яко Стрыковский говорит: «Понеже руские море, обливающее Прусы, Швецию, Данию, Ливонию и Лифляндию, Варяжским имяновали, убо князи оные из Швеции, Дании или, соседства ради обсчих границ, из Прусов над Русью владели. Есть же город Вагрия, издревле славный, в Вандалии близ Любка, от котораго море Варяжское имяновано. А понеже вандалы словяне и потому руские единородных себе князей вагров, или варягов, избрали».

Но первой наиболее разработанной версия появилась в работах Г. В. Лейбница и И.-Ф. фон Хемнитца. О них в статье В.И. Меркулова «Забытая родословная Рюрика»:

«В 1711 году царевич Алексей по настоянию Петра I женился на принцессе Шарлотте Кристине Софии Брауншвейг-Люнебургской (в крещении Евдокии). Кронпринцесса была внучкой герцога Антона-Ульриха, авторитетного представителя Брауншвейгского дома, который ориентировался на союз с Россией.

Событие представлялось для его современников весьма значительным. Дело в том, что Шарлотта Кристина София приходилась младшей сестрой Елизавете Кристине, которая была замужем за Карлом VI, ставшим германским императором именно в 1711 году. Впоследствии политический вес супруги кайзера поддерживала Прагматическая санкция 1713 года, по которой разрешалось наследование престола по женской линии, при отсутствии у монарха сыновей. Пётр I был крайне заинтересован в таких связях. Можно предположить, что предпосылки к этому сложились значительно раньше, когда потребовались обоснования для династического альянса.

Антон-Ульрих был известным покровителем Г. В. Лейбница. Именно благодаря посредничеству Антона-Ульриха, Лейбницу довелось лично представиться Петру I. Позднее он ещё раз встречался с царём, выполняя поручение герцога содействовать сближению породнившихся правящих домов России и Германии.

Лейбниц начал свою работу с вопросов происхождения генеалогий. В первую очередь его интересовали корни русской царской фамилии, он прекрасно понимал, что они уходят в глубокую древность. 26 июля 1697 года Лейбниц писал графу Палмиери:

«…Я желал бы узнать различные подробности насчёт родословного происхождения царя, о чём у меня есть таблица… Родословное древо, о котором я говорю, показывает, как Михаил Фёдорович, первый великий царь ныне царствующей ветви, происходит по прямой мужской линии от того же самого родоначальника, от которого происходила прекратившаяся теперь ветвь царей».

Безусловно, вопрос о корнях русской правящей династии был напрямую связан с вопросом об этническом происхождении Рюрика. Г. В. Лейбниц собрал и систематизировал множество материалов по древнерусской истории, сохранилась интереснейшая переписка учёного. В нашем контексте его интересовала, прежде всего, проблема происхождения варягов. В письме от 15 апреля 1710 года к Ла-Крозу он писал, что рассматривает область варягов (в северной интерпретации Рурик) как область Вагрия в окрестностях Любека. В IX веке там жили племена ободритов, но позднее эта область была несколько раз подчинена норманнами и датчанами. По предположению Лейбница, само слово “варяг” – это искажённое производное от названия Вагрия.

Несмотря на то, что Лейбниц выводил Рюрика из славянской области Вагрия, он называет его «благородным датским сеньором» на том основании, что имя Рюрик «часто употребляется у датчан и других северных германцев».

Возможно, Лейбниц мог только подозревать о существовании каких-то древних родословных, которые представляли Рюрика в ином свете. Одно время он вёл переписку с бароном фон Урбихом, когда тот с 1707 по 1712 гг. был русским послом в Вене. Через Урбиха Лейбниц наводил справки в баварских архивах для исследования истории брауншвейгского дома, но все его попытки только вызвали подозрения в Вене, так как в то время Бавария управлялась австрийским наместником.

Интерес к вопросу о происхождении варягов вполне вписывался в общую направленность научного интереса Лейбница. Он исследовал произведения греческих и латинских авторов, сформулировав задачу отыскать «origines populorum» (начало народов). Но во многом ему так и не удалось отойти от политических приоритетов.

Вскоре ситуация вообще изменилась. В 1715 году умерла Шарлотта Кристина (Евдокия), оставив двоих детей – Наталью и Петра (будущего императора). Приблизительно с этого времени сам царевич Алексей начинает активно противится реформаторской линии Петра I, направленной  на сближение с Европой. Надежды на династический брак Алексея не оправдались. Тем более что они были поверхностно объяснены с исторической точки зрения. От историков требовалось найти нечто такое, что могло бы закрепить русско-немецкие отношения. Очевидно, в данном случае надо было основываться на немецком материале. В 1716 году мекленбургский герцог Карл Леопольд женился на дочери царя Ивана Алексеевича Екатерине, после чего обе родословные стали выводить из вендо-ободритских генеалогий. Проректор мекленбургской гимназии Ф. Томас в буквальном смысле находил в местных генеалогиях «русские» корни. Он использовал манускрипт 1687 года, автором которого был уже умерший нотариус мекленбургского придворного суда И. Ф. фон Хемнитц. По этому документу Рюрик был сыном ободритского короля Годлиба, убитого в 808 году данами. Позиция Томаса получила развитие в последующих исследованиях по истории Мекленбурга. Ф. Томас опирался также на генеалогический справочник И. Хюбнера, который впервые вышел в 1708 году. Он был настолько популярен, что не раз переиздавался. Несмотря на заявленную в названии цель – «пояснение политической истории», Хюбнер вряд ли сам исследовал генеалогии. Перед ним стояла задача просто собрать их в единый сборник. Это подтверждается тем, что он без комментария приводит две различные родословные Рюрика.

По одной (стандартной) версии Рюрик – основатель древнерусской княжеской династии, отец Игоря, по другой – представитель династической ветви герульских, вандальских и вендских королей.

Более точную генеалогию приводит С. Бухгольтц в приложении к своему «Опыту по истории герцогства Мекленбург». Этот труд был написан как краткое историческое пособие для преподавания. Бухгольтц обратил внимание на явную преемственность родословных таблиц вандалов и вендов, к которым он причислял варягов. Многие средневековые авторы вплоть до XIII века называли правителей Мекленбурга «королями вандалов» и настаивали на том, что ключом к пониманию мекленбургской истории является признание полного тождества вандалов и вендов. Не случайно Мекленбургский дипломатический инвентарий 1760 года открывает запись:

«471 год. Завещание Гензериха, короля вандалов в Африке».

Под предводительством короля Гензериха часть вандалов переправилась в Северную Африку и завоевала её. Гензерих считался одним из самых почитаемых варварских вождей прошлого, а его девиз - «Атаковать жилища людей, на которых разгневался Бог» - приводил в ужас противников.

Гензерих, можно сказать, де-юре оформил «очередную» систему наследования в своём завещании. Чтобы избежать раздела и смут, он определил, чтобы престол всегда доставался старшему представителю королевского дома, независимо от степени родства с предшественником. Традиция такой «очередности» сохранилась на долгие века. У ободритов королевская власть всегда принадлежала старшему по рождению. Такой порядок наследования вполне очевидно прослеживается и по древнерусским источникам. После смерти отца престол занимал старший сын, которого младшие должны были почитать «в отца место». В  дальнейшем во главе правящего рода поочередно вставали старшие в данный момент князья. Поэтому власть переходила от брата к брату, а после смерти последнего из братьев передавалась старшему племяннику. Смерть любого члена княжеского рода вызывала передвижение его младших родичей на одну ступень вверх.

Франкские хроники под 789 годом упоминают короля ободритов Витслава, как равноправного союзника Карла Великого, спустя шесть лет он был убит саксами. Все генеалогии также точно указывают именно 795 год.

Власть перешла к его старшему сыну Траско, о котором мы знаем из сообщений того же Хемнитца. Политическим центром ободритов и резиденцией короля был хорошо укрепленный город Рерик, который находился в области между Мекленбургом и Балтийским морем. В 808 году крепость подверглась нападению датского короля Годофрида и была разрушена. Многие источники рассказывают о том, как Годофрид повесил князя Годлиба, второго сына короля Витслава. В следующем году люди Годофрида убили Траско, и ободритов возглавил его брат Славомир. Он начал войну против франков, но был побежден, оказался в плену и долго прожил при франкском дворе, перед смертью якобы приняв крещение. После смерти Годлиба в 808 году, у его сыновей Рюрика, Сивара (именно так во всех немецких источниках!) и Трувора не оставалось никаких прав на главный престол, они были вынуждены отправиться в далёкий провинциальный Новгород. Хюбнер датирует это событие 840 годом. Эта дата представляется нам более правдоподобной, чем летописный 862 год. Во всяком случае, ясно, что все попытки привязать события ранней русской истории к жесткой хронологии - не более чем формальный приём позднего летописца.

Как бы то ни было, начальные страницы истории Руси предстают совершенно в ином свете. Эта интереснейшая тема ещё ждёт своего исследователя.

Изначально интерес к родословным был сугубо практическим и определялся скорее политическими мотивами, нежели историческим поиском. Однако благодаря изучению личных генеалогий «всплыли» ценнейшие этнические генеалогии донемецкого населения Северной Германии. Они сохранились вплоть до XVIII века в таких условиях, когда национальный состав этого населения изменился почти полностью.

Впоследствии немецкие генеалогии не изучались серьёзно ни в Германии, ни тем более у нас. Уже к середине XVIII века основные академические баталии по норманнской проблеме переместились в Россию. Местные мекленбургские генеалогии были потихоньку забыты».

7. Версия Н. М. Карамзина и Николаевская эпоха

Николай Михайлович Карамзин в своей «Истории Государства Российского» однозначно поддержал «норманскую теорию». Следуя Г.-Ф. Миллеру и, главное, А.-Л. Шлецеру, «сформулировавшему основной постулат норманской теории» о том, что скандинавы основали российскую державу, Карамзин отождествлял призвание варягов с «основанием монархии». Однако в отличие от Шлецера, считавшего началом российской государственности норманское завоевание, Карамзин преподносил это событие как добровольное призвание. Напомню, что летопись приписывает послам славянским, отправившимся за море, крылатую фразу: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет: идите княжить и владеть нами». Уже эта фраза позволила трактовать приглашение варяжских князей как «удивительный и едва ли не беспримерный в летописях случай», определивший уникальный характер российской монархии и по сути выводивший ее за пределы сложившейся исторической парадигмы: «Везде меч сильных или хитрость честолюбивых вводили самовластие в России оно утвердилось с общего согласия граждан», «славяне добровольно уничтожают свое древнее народное правление и требуют государей от варягов».

Здесь опять можно видеть как историческая наука была принесена в жертву идеологии. Н. М. Карамзин просто подобрал такую версию, которая наиболее ярко отразила идеи французских просветителей XVIII века. Н. М. Карамзин отверг все другие версии происхождения династии Рюриковичей, можно сказать, пожертвовал ими ради торжества идеи «Общественного договора» Ж.-Ж. Руссо:

 «Начало Российской Истории представляет нам удивительный и едва ли не беспримерный в летописях случай. Славяне добровольно уничтожают свое древнее правление и требуют Государей от Варягов, которые были их неприятелями. Варяги, овладевшие странами Чуди и Славян за несколько лет до того времени, правили ими без угнетения и насилия, брали дань легкую и наблюдали справедливость. Бояре Славянские, недовольные властию завоевателей, которая уничтожала их собственную, возмутили, может быть, сей народ легкомысленный, обольстили его именем прежней независимости, вооружили против Норманов и выгнали их; но распрями личными обратили свободу в несчастие, не умели восстановить древних законов и ввергнули отечество в бездну зол междоусобия. Тогда граждане вспомнили, может быть, о выгодном и спокойном правлении Норманском: нужда в благоустройстве и тишине велела забыть народную гордость, и Славяне, убежденные - так говорит предание - советом Новогородского старейшины Гостомысла, потребовали Властителей от Варягов».

Но и в Николаевской России «норманская теория» была желанна опять же по идеологическим причинам. В 1830-1840-е годы она приобрела даже канонический характер, получив тогда статус официальной версии начального события, определившего уникальную природу российской государственности и прежде всего самодержавия как добровольно установленной народом власти. Апеллируя к авторитету Карамзина, официозный историк М.П. Погодин превратил эту чудесную легенду в базовую политическую модель русской жизни, обнаруживая плоды призвания на всем пространстве русской истории: "Как на Западе все произошло от завоевания, так у нас происходит от призвания, беспрекословного занятия и полюбовной сделки". Настоящее время в процитированной фразе - свидетельство длящегося характера "сделки", многократно подтвержденной историей. Погодин находил даже прямые параллели "призванию", своего рода исторические рифмы: "Поселение Олега в Киеве было так же мирно, как и Рюриково в Новегороде", наследник Рюрика был "принят в Киеве без сопротивления".

Эта трактовка института самодержавия определила разногласия Погодина со славянофилами, безоговорочными сторонниками концепции добровольного "призвания", абсолютно чуждыми, однако, стремлению оправдать существующую власть. П. В. Киреевский возражал Погодину на страницах "Москвитянина": "...призвание и завоевание не только не были близки одно к другому, но были прямо одно другому противуположны. Отсутствие личной земельной собственности <...> принадлежность земли целой общине <...> - одно из коренных отличий всех славянских народов, совершенно несовместимое с завоеванием; оно у нас не только не нарушалось от призвания варяжских князей, но, как известно, и до сих пор существует". Теория норманского завоевания представлялась славянофилам настолько ошибочной, что даже то внешнее и эпизодическое ее сближение с добровольным призванием, которое допускал Погодин, сигнализировало о ложном понимании отечественной истории и природы самодержавия. Киреевский, во-первых, выводил "призвание" за рамки исключительно русской истории, сделав его достоянием общеславянского прошлого (параллельными примерами из истории других славянских народов он уснащал свою статью), во-вторых, противился властному императиву, признанию за правителем права "покорить и держать в повиновении". Славянофильская утопия братства замещалась легендой о "полюбовном" завоевании и "полюбовном" подчинении.

Позиция Погодина была близка официальной или даже совпадала с ней. В николаевскую эпоху власть твердо узурпировала варяжскую легенду - настолько твердо, что возникший тогда спор о возможной передатировке "призвания" вызвал вмешательство царя, был решительно пресечен, а затем и решен ни более ни менее как высочайшим распоряжением. При этом именно на мнение Погодина и опиралась власть. Спор вокруг передатировки "призвания" был инициирован Соловьевым: в первом томе "Истории России с древнейших времен", вышедшем в 1851 году и сразу вызвавшем общественный  резонанс, он относил приглашение варягов не к 862 году (что согласовалось бы с летописью Нестора и "Историей" Карамзина), но отодвигал его на десятилетие в прошлое, ссылаясь на мнение академика Ф. И. Круга, который много ранее предложил передатировать "призвание" на основании косвенных данных.

Легкомыслие оказалось заразительным. Первый номер "Журнала Министерства внутренних дел" за 1852 год открывался анонимной статьей "Тысячелетие России" (перепечатанной затем в "Московских полицейских ведомостях"), где категорически утверждалось: "Летоисчисление первой нашей летописи <...> должно быть исправлено", "древнейшие события русской земли <...> должны быть подвинуты на десять лет вперед. Поэтому и призвание первых русских князей должно отнести <...> от Рождества Христова к 852 году". Завершалась статья высокопарными словами - чем-то вроде поздравления соотечественников: "Итак, с наступившим 1852 годом свершилось тысячелетие с тех пор, как первые семена государственной жизни брошены были на почву русскую" (ЖМВД. 1852. № 1, 8).

В августе 1852 года министр народного просвещения П.А. Ширинский-Шихматов представил царю доклад, являвший собой подробное опровержение попыток передатировать "призвание". Ссылаясь на статьи Погодина и опираясь на мнение специально привлеченных экспертов-историков (Н.Г. Устрялова и Я.И. Бередникова), Ширинский-Шихматов приходил к категорическому выводу: "...нет решительно никаких основательных причин сомневаться в годе призвания великого князя Рюрика и <...> отодвигать десятью годами назад эпоху тысячелетия Российского государства, которая, по ясному и неоспоримому свидетельству Нестора, наступит в 1862 году" (Сборник постановлений по Министерству народного просвещения, 1386, 1388-1389). На подлиннике доклада Ширинского-Шихматова сохранилась собственноручная запись Николая: "Того мнения и я, ибо так учен был в свою молодость, и слишком стар, чтоб верить другому" (Там же, 1386). Николай I официально признал 862 год началом государственной жизни России, по сути придав этой дате сакральный статус символического атрибута власти. 21 августа 1852 года последовало высочайшее повеление "держаться строго летоисчисления преподобного Нестора и руководствоваться оным в точности во всех учебных заведениях Министерства народного просвещения" (ЖМНП, 1852, № 11, 20; официальная часть).

8. Рюрик Новгородский и Рорих Ютландский

Упомянутый ранее Сергей Михайлович Соловьев, автор «Истории России с древнейших времен», признавал за варягами «великое значение» как за основателями государства, но решительно перечеркивал миф об уникальной в истории "полюбовной сделке", демонстрируя вынужденный и повсеместный характер приглашения воинственных иноплеменных вождей. Этот момент четко показывает, что историками XIX века не делалось разницы между приглашением, например, бриттами саксов, потому что бритты не могли самостоятельно защититься от скоттов и пиктов, и приглашением ильменскими словенами Рюрика на княжение, потому что, изгнав варягов, они не могли договориться между собой. А раз не могли договориться, значит, они – дикие и некультурные. А раз славяне – дикие и некультурные, значит, не о каком славянском происхождении Рюрика не могло быть и речи. Рюрик должен быть скандинавом без всякой примеси славянской крови. Поэтому Соловьев поддержал новую теорию о происхождении династии Рюриковичей. И даже готов был ради это теории поспорить с летописцем XII века и сместить дату призвания Рюрика на 10 лет раньше.

Впервые это сопоставление Рюрика Новгородского и Рориха (Рёрика) Ютландского сделал в 1836 году профессор Дерптского университета Ф. Крузе, установивший, что время, когда Рорих исчезал из поля зрения западных хронистов в точности совпадает со временем его появления на востоке.

Рорих родился в 800 году. Его отец Хемминг неудачно оспаривал в 810 гг. трон у наследников первого датского короля Годфрида, вместе с братом Годфридом бежал к Карлу Великому и получили лен во Фрисландии (Голландия). После смерти Хеминга в 837 году Рюрик унаследовал вместе с дядей лен Рустинген в Фрисланде. Будучи наследником и соправителем Рюрик почти беспрерывно воевал с королями Дании, защищая своё и, захватывая чужое. В сорок три года в результате раздела империи Карла Великого он был обвинён королём франков Лотарем в измене, лишён лена и схвачен. Рюрику удаётся бежать к королю Людовику, получившему при разделе германские земли, но служба королю его не удовлетворяет - он сам хочет быть как король. Рюрик уходит от императора. После чего и становится Jel Christianitatis (Язвой христианства). Почти двадцать лет он воевал в Германии, Франции, Англии, Скандинавии, где также пытался создать собственное государство, его эскадры достигают 300 кораблей. Он заключал и разрывал договоры с Германским императором и королём Франции, получал земли и изгонялся своими подданными, крестился и возвращался к язычеству. В конце концов, Лотарь вынужден был пойти на компромисс с Рюриком и дать ему новое владение, с условием защищать побережье от других викингов. Не добившись короны на западе, он уже шестидесятилетним начал всё с начала на востоке.

В этом качестве Рюрик устраивает большинство современных исследователей. Начиная с Б. А. Рыбакова отождествление Рюрика русских летописей Рёриком Ютландским (Фрисланским) в явном виде признавали Г. С. Лебедев, А. Н. Кирпичников, М. Б. Свердлов, И. Я. Фроянов, В. Л. Янин и др. Особое мнение имеет В. Я. Петрухин, считающий трёх братьев: Рюрика, Синеуса и Трувора, легендарными и аналогичными Кию, Щеку и Хориву.

9. Советская наука о происхождении династии Рюриковичей

В 1930-х годах советской наукой вопросу о призвании варягов была придана партийность. Партии же близка была «антинорманская теория». Началось притягивание фактов под идеологию, что значительно облегчалось принятой в советской исторической науке методологией критического анализа источников. К сожалению, условия научной деятельности в СССР были таковы, что противоречие некоторым установленным догмам было в сталинские времена опасно смертельно, а в более поздние - опасно с точки зрения возможности профессиональной деятельности. Методология критического анализа источников в таких условиях придала чрезмерно большое значение поиску ответа на вопрос "Кому выгодно?" То есть, оцениваются идеологические установки древнего автора или его властных покровителей - светских или церковных, и в соответствии с этим подтверждается или отрицается достоверность приводимых сведений. Например, историчность сведений о призвании Рюрика отрицалась на том основании, что они были добавлены в первоначальный текст в Новгороде, озабоченном своей самостоятельностью по отношению к киевским князьям.

Именно "антинорманизм" был в последние сорок лет существования СССР доктриной, одобряемой коммунистическими идеологами ("борьба с буржуазными фальсификаторами истории"). Советские историки старательно искали славянские корни племени русь и лично Рюрика. Была даже такая версия, что племя русь происходит от названия реки Рось, правого притока Днепра. Получалось, что Рюрик до призвания жил в Нижнем Приднепровье.

Советские же историки вернули достоинство и уважение ильменским словенам, в котором им долго отказывали русские историки XIX века. Речь идет о текстологическом анализе, проведенном Е. А. Мельниковой и В. Я. Петрухиным. Этот анализ показал, что то, что многие ученые склонны именовать как "легенда" или "сказание" о призвании варягов, т.е. произведение изустного народного творчества, или, в лучшем случае, авторское произведение летописца, созданное по «законам эпического творчества» (Д. С. Лихачев), оказывается изложено языком юридического документа. «Наряд» - система централизованного государственного управления, а не просто порядок в смысле "порядка нет, все безобразничают". «Правда» - кодифицированный свод законов (ср. «Русская Правда»). «Володеть» - чисто юридический термин, вне контекста договоров в летописях не встречающийся. Но В. Я. Петрухин, даже установив это, все же считает Рюрика легендарной личностью.

Установление учеными того, что договор с Рюриком был заключен по всем тогдашним канонам юридического права, совершил прорыв в отечественной истории. Так как харизма (происхождение от богов) Рюрика давно не принималась историками в расчет, то оставалось верить, что только насилие и принуждение варяжской дружины являлось залогом княжеской власти. Только договорный, правовой характер вокняжения Рюрика в 862 году в Новгородской земле делал его власть властью по праву, а не только властью силы. И именно этот юридический акт положил начало русской государственности.

Советские историки, кто позволял себе независимость от линии партии, не признавали, что власть князя опиралась на какие-либо законы, а только на военную силу. Возможно, это звучало актуально в эпоху застоя.

Д. С. Лихачёв, с великим пиететом относящийся к Нестору, в статье, комментирующей призвание Рюрика, Синеуса и Трувора, даже не упоминает его имени, а обвиняет в "создании легенды" по "законам эпического творчества" (т. е. именно в фальсификации, а не в изложении уже бытующих легенд, как это было с историей Кия и компании) неких, никому не ведомых, летописцев. Цель фальсификации - поддержание реноме правящей династии (рода). Но тот же Д. С. Лихачёв пишет: "О каждом роде фактов, приверженный этикету феодального общества средневековый писатель стремится писать в своей, только для этой группы предназначенной манере: о святом - только в житийных штампах (в трафаретных выражениях описываются детство святого, подвиги в пустыне, кончина, предсмертные слова и т.п.); о военных действиях - только в воинских формулах (враг наступает "в силе тяжце", стрелы летят "как дождь", кровь течёт "по удолиям"); умершему князю преподносится шаблонная некрологическая похвала и т.д. Не следует думать, что воинские трафареты применяются только в воинских повестях, житийные шаблоны только в житиях святых, и т.д. Здесь дело не в шаблоне жанров..., а именно в этикете: каждый род фактов следует описывать в только ему принадлежащей манере, в выражениях для него предназначенных. Вот почему в житиях святых военные действия изображаются не в житийных выражениях, а в воинских же повестях изображение святого подчинено житийным шаблонам".

То есть, в тексте, изобилующем юридической лексикой, следует усматривать описание именно правовой коллизии, а вовсе не попытку возвеличить нынешних правителей описанием их великих предков. Тем более, если Рюрик современникам неизвестен, что утверждает тот же Д.С.Лихачёв, то нет и достоинства в том, чтобы быть его потомком.

Борис Александрович Рыбаков, много трудов положивший на изучение язычества Древней Руси, полагает, что один из варяжских набегов увенчался успехом, и предводитель норманской дружины захватил власть в Новгороде; летописец же представил дело таким образом, что новгородцы сами пригласили варяжскую власть для того, чтобы править ими.

Игорь Яковлевич Фроянов, раскрывший до тонкостей всю правовую систему Киевской Руси, считает, что в действительности имело место приглашение новгородцами варяжского конунга с дружиной с целью оказания военной помощи. По мнению историка, после окончания военных действий варяжский конунг Рюрик осуществил удачный государственный переворот в Новгороде, свергнув и убив словенского князя Вадима Храброго.

Б. А. Рыбаков, известный своим пристрастием к этимологии, выдвинул версию, что братьев у Рюрика не было, а их имена – неправильно прочитанные слова в скандинавской хронике. Имя «Синеус» представляет собой искаженное «свой род» (швед. sine hus), а «Трувор» — «верная дружина» (швед. thru varing). Эту версию подхватил Л. Н. Гумилев, а за ними многие посчитали эту версию достоверной.

Если следовать логике этой версии, то Рюрик, оставшись у земель Карелии, свой дом отослал в нынешнюю Псковскую губернию, а верную дружину – в нынешнюю Вологодскую. Летописец же не дает никакого повода, что ему нечто известно из  скандинавских хроник.  Кроме того, у скандинавов есть прозвища – Бьерн Купец, Хрольв Пешеход, Торфинн Кроитель Черепов, Эйнар Кривой Рот. Но так чтоб совсем никто не поехал в Изборск и Белоозеро на Шексне… Кстати городище на Шексне сгорело еще в IX веке, и Белоозеро было перенесено на другое место, и в XII  веке про это никто уже не знал. Поэтому недоверие к летописцу совершенно не правомочно.

10. Заключение

Имеющиеся сведения, признанные абсолютно достоверными, не позволяют определенно сказать, кто является предками князя Рюрика, и даже то где дислоцировалось племя «русь» до 862 года. Таким образом, отсутствие достаточной информации о происхождении династии Рюриковичей породило множество версий. Эти версии чаще всего подбираются учеными под уже сложившиеся собственные исторические концепции. Изменение идеологического курса чаще всего влечет за собой и смену версий. Ситуации иногда доходят до абсурда. Например, когда археологами было обнаружено, что Ладога древнее всех новгородских городищ, было декларировано, что Ладога считается первой столицей русского государства, на что зав. кафедрой археологии МГУ, академик РАН Валентин Янин заявил, что Рюрика в Ладоге задержала непогода (!). Почему не любовный роман? Так примитивное противостояние ученых Санкт-Петербурга и Москвы провоцирует ученых на очевидные глупости, что тогда говорить о идеологических пристрастиях и соцзаказах.

На сегодняшний день в наличии имеются следующие версии происхождения династии:

1. Личность Рюрика – легендарная и его история полностью вымышлена. Эта версия освящена таким именем как В. О. Ключевской, но была менее всего востребована.

2. Рюрик по отцу и матери был скандинав. Исходя из положения Д. С. Лихачева, что его имя должно быть известно западноевропейской истории, иначе не имеет никакого смысла упоминание о нем и в отечественной истории, Рюрика Новгородского отождествляют с Рорихом Фрисландским. По другой распространенной версии Рюрика относят к харизматическому скандинавскому клану Скьолдунгов. Эта версия со времен Н. М. Карамзина стала доминирующей в отечественной истории и поддерживалась идеей со  времен эпохи Просвещения, что славяне – безнадежно отставший в своем развитии народ и, если бы не скандинавы, славяне до сих пор жили бы в землянках. В советской историографии славянам уделялось больше уважения, а скандинавы заметно «дичали», но, тем не менее, ученые оставались в рамках стереотипа, освященного именами Н. М. Карамзина, С. М. Соловьева и др.

3. Рюрик по отцу был скандинав, а по матери – ильменский словенин из рода Гостомысла, новгородского старейшины. Эту версию нам предлагают многие летописи, но версия сопровождается такими наивными сказками, что только истинный патриот не постыдится исповедовать эту версию. Версию поддерживали В. Н. Татищев и М. В. Ломоносов, она долгое время считалась анахронизмом. Сегодняшнее национальное возрождение и патриотические движения старательно осваивают эту версию.

4. Рюрик, его родители и сам Гостомысл являются западными славянами (ободритами, бодричами), жившими в районе Любека. Патриотизм, на который способны пока только западноевропейские ученые. Как бы они не хотели считать славян отсталым народом, но им это не позволяют сделать многочисленные упоминания о славянах в их хрониках и археологические следы славянских поселений на южном побережье Балтийского моря, прежде всего огромное святилище на острове Рюген.

Кроме того, современная наука подарила нам оригинальные исследования о происхождении Рюрика. Можно упомянуть работу Виктора Паранина (Паранин В.И. Историческая география летописной Руси. Петрозаводск. 1990), где доказывается, что племя Русь до 862 года обитало на Карельском перешейке, и работу Владимира Карпеца (КАРПЕЦ В. Русь Меровингов и корень Рюрика                  Серия: ОКЛЕВЕТАННАЯ РУСЬ, Москва, Эксмо,  2006, 512с.), где заявляется, что не только Рюриковичи оказались прямыми потомками Меровингов, но и подтверждается версия незаслуженно забытого индийского кинофильма, что все встречные сверстники являются родными братьями и сестрами. Непоследовательность изложения и частичное отсутствие логических связей не дают возможности краткого изложения этих версий.

Список литературы

1. Азбелев С. Н. Обзор источников о происхождении Рюрика и версия о его славянских предках \\ ИРГО, СПб.,  1994, вып. 1

2. Барсуков Н. Жизнь и труды М.П. Погодина. Кн. I - XX. СПб., 1888-1906.

3. Беляев Н. Т. Рорик ютландский и Рюрик Начальной летописи // SK. 3, 1929.

4. Васильев А. О древнейшей истории северных славян до времён Рюрика, и откуда пришёл Рюрик и его варяги. - СПб., 1858.

5. «Великая Хроника» о Польше, Руси и их соседях XI-XIII вв. – М., 1987.

6. Войтович Л. Генеалогія династій Рюриковичів і Гедиміновичів. — К., 1992. 

7. Войтович Л. "Княжеские династии Восточной Европы (конец IX — начало XVI века): состав, общественная и политическая роль". — Львов, 2000.

8. Уортман Ричард. Поездки Александра II по Российской империи //   П.А. Зайончковский. 1904-1983. Статьи, публикации и воспоминания о нем. М., 1998.

9. Гельфердинг А. Ф. История балтийских славян. – СПб., 1874.

10. Герье В. Отношение Лейбница к России и Петру Великому по неизданным  бумагам Лейбница в Ганноверской библиотеке. – СПб., 1871.

11. Грановский Т.Н. Грановский и его переписка. Т. 2. М., 1897.

12. Гринев H.H. Легенда о призвании варяжских князей // История и культура древнерусского государства. — М., 1989. С.31—43

13. Грушевський М. С. Історія України-Руси. T. 1. — K., 1991.

14. Далин О. История Шведского государства. СПб., 1805.

15. Джаксон Т. Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе. М., 1993.

16. Иордан. О происхождении и деяниях гетов. Гетика. – М., 1960.

17. Карамзин Н.М. История государства Российского. Кн. I-III. М., 1988-1989.

18. Киреевский П.В. О древней русской истории. (Письмо к М.П. Погодину) // Москвитянин. 1845. № 3. Раздел "Науки".

19. Кирпичников А. Н. Ладога и Ладожская земля VIII – XIII вв. \\ Историко-археологическое изучение древней Руси. Л., 1988.

20. Кирпичников А. Н., Лебедев Г. С., Булкин В. А., Дубов И. В., Назаренко В. А. Русско-скандинавские связи эпохи образования Киевского государства на современном этапе археологического изучения// Кр. сооб. ин-та археологии. 160. — 1980. 

21. Коновалов Ю. В. Русский княжеский дом в середине Х века \\  ИГ. Вып. 4., 1994.

22. Коновалов Ю. В. Русско-скандинавские связи середины IX – середины XI вв. СПб., 2006.

23. Костомаров Н.И. Автобиография. Бунт Стеньки Разина. Киев, 1992.

24. Крузе Фр. О происхождении Рюрика. \\ ЖМНП, 1836, январь.

25. Кузьмин А. Г. К вопросу о происхождении варяжской легенды // Новое о прошлом нашей страны. Памяти М. Н. Тихомирова. — М., 1967.

26. Кузьмин А. Г. Две концепции начала Руси в Повести временных лет // История СССР. — 1969. N6. С.81—105

27. Кузьмин А. Г. Варяги и Русь. – М., 2001

28. Кузьмин А.Г. Древняя Русь в IX-XI веках. – М. 2002.

29. Кузьмин А.Г. Татищев. М., 1987

30. Лебедев Г. С. Эпоха викингов в Северной Европе. — Л., 1985.

31. Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. – М. –Л., 1947.

32. Ловмянский Г. Рорик фрисландский и Рюрик новгородский // Скандинавский сборник. 7. 1963.

33. Ловмяньский X. Русь и норманны. — М., 1985.

34. Ломоносов М. В. Соб. Соч., - М., Лада, 1996.

35. Маш, Андреас Готтлиб. Сокровища Ретры. – М., 2006.

36. Майорова О.Е. Царевич-самозванец в социальной мифологии пореформенной эпохи // Россия-Russia. 3 (11). 1999.

37. Меркулов В.И. "Забытая родословная Рюрика". –  СПб., 2006.

38. Мошин В. А. Варяго-русский вопрос//Slavia-10. — 1931.

39. Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 1951.

40. Никон, иеромонах. Начало христианства на Руси // ВИ 1990. N 6.

41. Нильсен Й. П. Рюрик и его дом. Опыт идейно-историографического подхода к       норманнскому вопросу в русской и советской историографии. Архангельск, 1992.

42. Павленко И. Василий Никитич Татищев - зачинатель исторической науки в России // Наука и жизнь. 1992. N 9.

43. «Повесть временных лет» \\ ПСРЛ. – Л., 1989,  Т. 38.

44. Погодин М.П. Ответ П. В. Киреевскому // Москвитянин. 1845. № 3. Раздел "Науки".

45. Погодин М.П. Историко-критические отрывки. Т. 1-2. М., 1846.

46. Погодин М.П. Когда русскому государству исполнится тысяча лет? // Москвитянин. 1852. № 4. Раздел "Науки".

47. Погодин М.П. Ответ Соловьеву о 1852 годе // Москвитянин. 1852. № 10.

50. Пчелов Е. В. Легендарная и начальная генеалогия Рюриковичей \\ ЛИРО, М., 1994.

51. Пчелов Е. В. Рюриковичи. – М.,  2006.

52. Раткош П. Великая Моравия – Территория и общество \\ Великая Моравия, ее истроическое и культурное значение. М., 1985.

53. Ронин В. К., Флоря Б. Н. Государство и общество у полабских и поморских славян \\ Раннефеодальные государства и народности. М., 1991.

54. Рубинштейн Н.Л. Русская историография. М., 1941.

55. Сборник постановлений по Министерству народного просвещения. Изд. 2-е. Т. II. Отд. 2. СПб., 1876.

56. Рыбаков Б. А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. — М., 1963.

57. Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества ХІІ-ХIII вв. — М., 1982.

58. Рыдзевская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия IX—XIV вв. — М., 1978.

59. Соловьев C.М. История России с древнейших времен. Т. 1. М., 1851.

60. Татищев В. Н. История Российская с самых древнейших времен. – М., 1994. Т. 1

61. Тиандер К. Скандинавское переселенческое сказание // Датско-русские исследования. — Петроград. 1915. Т. З. С.140—152

62. Тиандер К. Ф. Поездки скандинавов в Белое море \\ Записки историко-филологического факультета СпбУ, 1906. Ч. 79.

63. Толочко П. П. Древняя Русь. Очерки социально-политической истории. — К., 1987.

64. Тржештик Д. Возникновение славянских государств в Среднем Подунавье \\ Раннефеодальные государства и народности. М., 1991.

65. Фомин В.В. Варяги и варяжская Русь. - М. 2005.

66. Фроянов И.Я. «Исторические реалии в летописном сказании о призвании варягов». – ВИ, 1991, №.6.

67. Хлевов А.А. Норманская проблема в отечественной исторической науке. СПб., 1997.

68. Чернуха В.Г. Внутренняя политика царизма с середины 50-х до начала 80-х годов XIX века. Л., 1978.

69. Шаскольский И. П. Норманнская теория в современной буржуазной науке. — M .—Л., 1965.

70. Шахматов А. А . Разыскания о древнейших русских летописных сводах. – СПб., 1908.

71. Шушарин В. П. Современная буржуазная историография древней Руси. — М.,1964.

72. Buchholtz S. Versuch in der Geschichte Herzogthums Mecklenburg. – Rostock, 1753.

73. Hübner J. Genealogische Tabellen… Erster Theil. – Leipzig, 1725. Die  Tabellen 112, 192.

74. Łowmiański H. Rurik// Słownik starożytności słowiańskich. Wrocław-Warszawa-Kraków. T.4. Cs.2. 1967. 

75. Stender-Petersen A. Die Varagersage ale Quelle der allrussischen chronik. — Kobenhavn, 1934. 

76. Thomsen V. Ancient Russia and Scandinavie and the Origin of the Russian State. — Oxford and London, 1877.

77. Thornqust C. Studien uber die nordischen Lehnworter im Russischen. — Uppsala, 1949.