Беседа с Андреем Колобовым, бывшим кришнаитом

Чуть более года назад на телеканале «Спас» появилась новая миссионерская программа «Мой путь к Богу», в которой ее ведущий священник Георгий Максимов встречается с людьми, обратившимися в Православие из разных неправославных мировоззрений и конфессий. Предлагаем читателям портала Православие.Ru беседу отца Георгия с бывшим кришнаитом Андреем Колобовым.

Отец Георгий Максимов: Здравствуйте! В эфире передача «Мой путь к Богу» – о тех людях, для которых путь ко Христу был непростым и которым многое ради этого пришлось переосмыслить. Сегодня у нас в гостях Андрей Александрович Колобов. Он долгое время не понаслышке был знаком с таким движением, как Международное общество сознания Кришны (МОСК). Многие из нас сталкивались с представителями этого движения. Сами себя они часто называют «вайшнавы», но у нас в стране больше прижилось название «кришнаиты». Андрей Александрович, расскажите, пожалуйста, как вы попали в эту организацию.

Андрей Колобов: Я пришел, как все приходят. Познакомился с людьми из этой организации. Стал читать книги, общаться, начал посещать регулярно собрания. Так постепенно втянулся…

Отец Георгий: Вы в то время осознавали себя христианином или просто ищущим человеком?

Андрей Колобов: Я тогда находился в активном духовном поиске. При этом церковного опыта жизни не было абсолютно никакого.

Отец Георгий: Что вас привлекло в МОСК? Учение или сама организация? Общение? Может быть, чей-то личный пример?

Андрей Колобов: Трудно выделить что-то. Всё имело место. Не скажу, что очень привлекло учение. Оно достаточно запутанное и бессистемное, внутренне очень противоречивое. Как и весь индуизм. Но, как человек ищущий, я увлекся, мне показалось, что нужно уделить этому внимание. И постепенно всё больше и больше я начал погружаться.

Отец Георгий: Вы там провели довольно большую часть жизни…

Андрей Колобов: Если считать от момента первого знакомства с движением и до момента, когда я достаточно резко отошел от него, – около 13 лет.

Отец Георгий: Это серьезный срок. У вас, наверное, за это время там появились и друзья, и весь круг общения?

Андрей Колобов: Да, практически весь круг состоял из вайшнавов, как вы их правильно назвали их внутренним языком.

Отец Георгий: И там были какие-то посвящения в процессе?

Андрей Колобов: Да, я прошел посвящение.

Отец Георгий: Могу представить, что человека, значительный отрезок жизни которого связан с этим движением и весь круг общения там, принять решение уйти может заставить только очень веская причина. Что для вас стало такой причиной? Вы стали сомневаться в учении или в организации? Или, может быть, было что-то еще?

Андрей Колобов: В учении я сомневался всегда. Дело в том, что, как я сразу отметил, оно очень противоречивое, оно не является цельным. И многие вопросы, которые у меня возникали, я задавал старшим преданным[1] – тем, кто по роду своего положения обязан был ответить или хотя бы попытаться ответить на них. Но ответов я не получал на протяжении всего периода своего пребывания там. Либо что-то пытались замазать, либо отвязаться какими-то шуточными ответами. Разумеется, были и вроде как разумные ответы, но главные вопросы всё равно оставались неотвеченными.

Отец Георгий: Какие, например?

Андрей Колобов: Во-первых, книги, на которых основано учение, написанные Бхактиведантой Свами, внутренне очень противоречивы. Это то, что сразу бросается в глаза человеку, получившему светское образование и имеющему цельную картину мира. Нам в школе ее формировали достаточно четко и ясно. И разрушить ее было сложно. Как раз Общество сознания Кришны этим и занимается. Можно сказать, что оно деструктивно в этом отношении. Оно разбирает по кирпичам мировоззрение человека и затем, когда мировоззренческая картина становится уже фрагментарной, наполняет сознание человека массой мифов, и человек живет как в сказке, как в бреду каком-то. Сказки эти не сходятся, сюжеты постоянно противоречат один другому. И дальше либо человек сломается и просто перестанет это замечать, как-то смирится и научится с этим жить, либо он не кандидат в кришнаиты, и тогда он – отработанный материал. Такой человек уходит.

Я проиллюстрирую примером. В центре учения лежит миф. Это даже не некая философская система – она очень примитивна, – это именно миф, основанный на Махабхарате, – то есть это всё сказки, с которыми новый человек знакомится. Первое, чем бомбят его сознание: «Этому пять тысяч лет! Это очень древнее! Это самое древнее! Человеческая цивилизация из всего этого вышла, всё остальное потом позже наросло… это древнейший язык, мудрецы древности, люди жили сто тысяч лет, потом продолжительность жизни сокращалась…» И много-много-много прочего… Человек пытается разобраться в этом, сразу всё не глотая. Возникают вопросы. Если пять тысяч лет назад всё это начало письменно фиксироваться, а до этого устно передавалось, и существовала цивилизация, причем высокоразвитая, – она должна была какие-то следы оставить. Вот первый вопрос. Она не может бесследно исчезнуть, правильно? Почему на территории Индии в этот период 5000-летней давности находят только следы первобытных людей – обработанные камни, кости, свидетельства очень примитивного быта? И не находят следов этой цивилизации? Позже сталкиваешься с тем, что такие вопросы накапливаются. Их ведь не только я задаю. А в качестве ответа подсовываются лженаучные данные.

Кроме того, там очень много неточностей. Тот же Прабхупада придумал новых «древних мудрецов», которых никогда не было. Или напихал своих выражений в рот тем авторам, которые реально существовали и чьи произведения известны. Он ссылается на произведения: вот, мол, там это сказано. Ладно. А я вот не поленюсь, пойду и найду это произведение. Находишь, читаешь – а там вообще ни слова этого нет, ни мысли этой. Она там отсутствует. Тогда откуда он это взял? А в Индии в принципе не принято точное цитирование. Это часть культуры. Там полагаются полностью на авторитет человека. Если он мудрец, если он уже заслуженный, все ему и так поклоняются, то он рот открыл, заявил: «Сказано в пуране» – или: «В такой-то упанишаде сказано, что вот эта мантра – спасительна». Никто же не проверяет. Даже если в большом собрании подобных себе – они просто говорят: «Там так сказано». И всё. Никто цитату проверять не бежит. Это часть культуры. Здесь она не приживается либо приживается тяжело, потому что если «сказано» – докажи, ведь есть тексты. Вот это их большая проблема на самом деле. И я думаю, что я бы гораздо раньше вышел из этого бреда, если бы в то время больше было доступно текстов и исследований. Мне очень не хватало серьезной литературы. На протяжении всего своего сектантства я готов был читать, я был открыт этому. Но я мало что находил. Потом я специально закопался уже в научную литературу, но это работа, это уже не просто чтение. А популярной литературы об этом советский период почти не оставил. Поэтому мы были достаточно беззащитны перед вот этим валом.

Ведь это очень агрессивно подавалось – не по форме, а по количеству. То есть человека просто заваливают информацией – куча легенд, куча утверждений типа: «Вот смотри: этому храму 2,5 миллиона лет…» Как я могу это проверить, опровергнуть либо подтвердить? Никак. И большинство людей думают: «Ну, два так два». Поставьте себя на место такого слушателя. «Тут люди серьезные говорят, тут в зале сидит триста человек – и я один встану и начну возражать? Тем более что я не индолог, – думает человек, – я в Индии никогда не был… Ну, может быть, ну, допустим». Потом еще одно «допустим», и еще. И этих «допустим» набирается в голове такое количество, что оно переходит в качество. Ты забываешься и уже просто пытаешься нить какую-то уловить. Хотя бы с ума не сойти. Но в целом вроде интересно. Надо познакомиться. Вот так это происходило.

Отец Георгий: А что они говорили про христианство в своем кругу? Ведь не могли же они замалчивать то, что все-таки Россия – это страна с христианской культурой и люди приходят к ним в большей или меньшей степени с христианской подготовкой.

Андрей Колобов: Разумеется, этого невозможно избежать. Они особо не скрывают своего пренебрежительного отношения. Мол, «христианство – это такая вторичная религия. Она намного младше нас, кришнаитов. Она совершенно не древняя. В принципе Христос пришел для совсем уже конченных. Христос просто один из учителей, один из возможных путей для тех, кому высшая планка недоступна. Бог ведь милостив, и поэтому для совсем уже уродов, которые даже от мяса не могут отказаться, есть такая вот поблажка в виде учения Христа». И это отношение в принципе не скрывается, об этом открыто говорится в собраниях. Это есть в записях, на ютубе.

Отец Георгий: Вы сказали, что на протяжении всего этого времени у вас были недоумения относительно учения. Но всё же прошло довольно много лет, прежде чем вы решились сделать такой шаг и расстаться с этой организацией. И что же стало побудительным толчком, если он был?

Андрей Колобов: Да, побудительный толчок был. Случилась большая личная трагедия – и меня встряхнуло. Должен заметить: люди постоянно уходят из ИСККОНа[2]. Ну, уходили, во всяком случае. Я не знаю, как сейчас, но вряд ли что-то радикально изменилось. В тот период, когда я ушел, это было обычное явление. Много людей приходило, но много и уходило. Об этом все их учителя на лекциях говорили, что это наша проблема, что нужно что-то делать, что люди не должны уходить. У меня был свой круг общения там, и я видел, как люди менялись. Многие из людей, с которыми я шел, менялись пугающе. Совершенно неожиданно в людях проявлялись качества, которые не просто с точки зрения кришнаизма являются грехами, – они отвратительны с точки зрения просто человеческой. И человек, с которым ты был очень близок, вы были друзьями, вместе готовили пиры, вдруг делает такое…

Отец Георгий: А что за пиры имеются в виду?

Андрей Колобов: В кришнаизме своего рода культ еды, совместное принятие освященной пищи очень важно. Всё это началось еще с Прабхупады в западном мире. На таком пире создается очень интимная обстановка, возникает близость с людьми, с которыми вместе готовишь, потом всё это ритуально освящаешь, и с этими людьми ты потом всё это, как кришнаиты говорят, «почитаешь», то есть ешь, если по-человечески. Очень праздничная, радостная атмосфера царит в этот момент. И сближаешься с людьми. Обычно так дружба там и завязывается, за столом, вернее – «за полом», потому что всё это на полу происходит. Тарелки стоят. В Индии это вообще листья какие-то, а у нас это одноразовые пластиковые тарелочки, и все между рядами ходят и эту еду накладывают.

Так вот, возвращаясь к моему уходу. Я относился к когорте учеников Харикеши Свами. Все нынешние руководители русского кришнаизма – его бывшие ученики. И вот он покинул ИСККОН, снял с себя статус саньясина[3] и женился. Это известная история 1998 года. Это тоже для меня была такая серьезная встряска. То есть Господь не просто вел оттуда, да уже толкал. В конце концов погиб очень близкий мне человек из кришнаитов. Ну и тогда меня совсем уже… накрыло… И я начал очень серьезно думать над тем, что происходит. Где я? Что со мной? Как я здесь оказался? И в этот момент – я думаю, что это очень важно подчеркнуть, – за меня молились. Я знаю, кто молился. Я знаю, как долго. Я знаю, сколько слез было в этой молитве. И я начал трезветь. Я жил тогда в Москве. И я еще посещал кришнаитский храм на Беговой. И однажды меня привели в Сретенский монастырь, где я купил себе крест. Он до сих пор на мне. Я потом с ним крестился, много лет спустя. А тогда, в первый раз, просто надел его и уже понял, что не сниму. Вот так началось. И примерно в те же дни я взял свои четки…

Отец Георгий: Именно кришнаитские четки?

Андрей Колобов: Да. Четки – это не простая вещь, это очень серьезно. Я читал по четкам каждый день круги – 16 кругов, как положено, и 25 кругов в экадаши[4] – я соблюдал принципы – ну, всё, что необходимо… Кришнаиты знают, о чем речь. Я не оставлял общения – это же очень важный момент в кришнаизме, что нельзя изолироваться. Это постоянно подчеркивается, что если ты один, если ты оторвался от общины, от общения с вайшнавами, то ты очень быстро потухнешь. Так вот, я взял четки и понял, что никогда больше не буду читать. Я их не стал выбрасывать. Аккуратно так, почтительно положил в стол. Жена потом выкинула, позже. Через несколько дней… Я снял малу с шеи, тогда же – вот эти бусы. Они из священного для индусов дерева делаются – и четки, и бусы. И я понял, что я читать джапу[5] больше не буду никогда. Не то что я себе слово дал, а просто это было внутреннее такое понимание. То есть она мне больше не нужна. Я посчитал как-то раз, мне было любопытно, сколько за годы в кришнаизме я вычитал вот этих так называемых «святых имен». Сейчас даже не вспомню. Ну, больше миллиона точно. Все они просто рассыпались в прах, как идол. Знаете, как чудеса, о которых читаешь в житиях: идол взял и рассыпался. Представьте: вот человек сидел столько лет, читал, медитировал, посвящал этому свое время – я ведь очень многих людей туда привел, я книги распространял, я проповедовал, я читал лекции. Это ценно, это огромный кусок твоей жизни, это песня сердца твоего… И вдруг это всё рассыпается в прах от легчайшего дуновения. Просто пальцем коснулся.

Отец Георгий: Но к христианству вы пришли не сразу?

Андрей Колобов: Да. Я надел на себя крест и внутренне чувствую: это мое. Думаю: буду носить его, и всё. Без каких-то обязательств. Ну, мало ли что почувствовал… Я ведь и четки когда-то взял, я и малу на себя надевал – поэтому уже трезвее к этому относишься. Но понимал: я хочу носить этот крест. Он мне нужен. Я не могу без него. А дальше посмотрим, что будет. И затем был еще очень запомнившийся момент. Меня привозят в Коломенское. Там излучина реки, очень красивый храм, шатровая архитектура времен еще Ивана Грозного. Я выхожу, вижу этот храм белоснежный, солнце, лето… И там такой дядька был, с билами, стоял и звонил в них. И я услышал музыку русской духовности, как я тогда это понимал. Как она, Русь, звучит. То есть то, что слушали мои предки. Я смотрел на это, слушал. И меня вдруг такой наплыв чувств охватил. И это была не сентиментальность, столь популярная у кришнаитов. Я практически пережил катарсис. Я вдруг увидел Русь. Столько лет я жил в России, а русского ничего не видел. Сам не видел – не то что его не было. А тут вдруг увидел. Вот это был второй шаг – стало чем дышать. Я вдруг очутился в христианском мире. И далее – книги. Очень много. Я читающий человек, я и в кришнаизме много читал. И меня осеняет простая мысль: а почему бы мне не почитать христианского?

Но стоит подчеркнуть очень важный момент: я со скепсисом набросился на христианство. Я начал пытаться его ломать, пробовать его на прочность. Я же видел, как разрушился во мне кришнаизм, как он рассыпался просто в пыль. И мне очень не понравился этот опыт. Когда ты 13 лет строишь свою духовность, 13 лет пытаешься идти к Богу, и оказывается, что ты не только никуда не сдвинулся с первоначальной точки, а еще и закопался очень сильно, так что от тебя голова только торчит из песка и ты в пустыне в какой-то… – себя очень некомфортно чувствуешь. И вот этот опыт заставил попытаться напасть на христианство. Я начал его крушить. Со всеми христианами, кто со мной общался, я вел жесточайшие диспуты. Я их «ломал». Я «ломал» Библию. Я пытался в ней те же противоречия найти. Так вот, христианство осталось незыблемо, как скала. И мне ни одного кусочка не удалось отколоть.

И вся эта ложь кришнаитская о христианстве оказалась несостоятельной. А ведь все эти годы я фактически о Православии ничего, кроме этого, не знал. Нам учителя говорили: «Ну, это мясоеды какие-то… Христос – Он молодец, но они Его убили… Он же их учитель, их гуру – а что они сделали? Вот мы своих гуру почитаем. А те, к кому Он пришел, – это дикие древние евреи, они убили своего гуру. Ну и что вы хотите от этой культуры? Какие тут могут быть вопросы?» Всё, дальше этого и не идет у кришнаитов восприятие христианства. И сегодня то же самое происходит. В основном ведь кришнаитами молодежь обрабатывается. Что там может понять юноша? Я на днях с одним общался, мальчишка 20 лет, студент. Мозг вынесен совершенно, ничего не слышит. Глаза квадратные, накачан… 5000 лет, культура там, Бхагавад-гита. Я ему: «Давай просто подумаем, посмотри: есть же больше данных, того, что можно почитать»… Диалог очень тяжело вести.

Отец Георгий: А вас не пытались ваши прошлые знакомые как-то вернуть, какие-то беседы вразумительные проводить?

Андрей Колобов: Я очень резко ушел. И таких попыток не было.

Отец Георгий: Совсем недавно я узнал, что у нас на севере Москвы на одном катке кришнаиты открыли такую точку, где они раздают бесплатно питание и тут же сообщают, что они вайшнавы, что у них культура и так далее… Понятно, что это такая миссионерская деятельность. Именно у кришнаитов она нередко завязана на раздаче пищи. С чем это связано? Почему для них так важно, чтобы незнакомые люди поели их пищи?

Андрей Колобов: Есть религиозный аспект, есть социальный аспект. Религиозный заключается в том, что, согласно внутреннему мифу, пища освящена, и она является самим Кришной. То есть с христианской точки зрения – это идоложертвенная пища. А с их точки зрения эта пища священна, и человек, который ее поглощает, сталкивается таким образом с божеством. И освящается. Поэтому это такая магическая форма проповеди. То есть человек съел, и все кришнаиты смотрят и ждут: ну что, ты понял? дошло до тебя, как он прекрасен? А с точки зрения социальной – это способ создания позитивного имиджа в обществе. Мол, мы кормим голодных, что в этом плохого? Это прекрасно со всех сторон. Любой конфликт, который где-либо возникает, война началась где-то, люди друг в друга стреляют, и понятно, что страдают дети и старики, самые социально незащищенные слои, – тут же появляется бригада таких бесшабашных пацанов, которые еду раздают. Это же еще риск для жизни, то есть они еще и герои. Тут пули свистят, в Чечне той же, – а мы рис варим, на алтаре предлагаем и голодных кормим. Ну, про алтарь людям можно не говорить, потому что еще есть откажутся. Но в целом, с точки зрения внешнего общества, – это дело хорошее. И это всё очень тщательно документируется кришнаитами, собираются официальные благодарности, например от главы администрации какого-то района или города. И потом они используются для продвижения организации. Это грамотная политика, чтобы закрепиться и создать себе в обществе положительный имидж. Таких вещей у кришнаитов немного, всё остальное людей раздражает. Так что у них есть два таких щита. Первый: мы голодных кормим, а вы нас обижаете. А вот у нас благодарность от того, от сего… Подписанная самим… Кто хочет спорить с нами? Второй щит: а нас вот преследовали при советской власти. Действительно, умерло несколько человек в тюрьме в советские времена. Над ними специально издевались, кроме мяса ничего не давали, зная, что они вайшнавы и мяса не едят. Это имело место. Люди сидели, несколько человек. Но больше – нет. И вот этим постоянно трясут кришнаиты. И до определенной степени это работает. Мученичество всегда вызывает отклик в сердцах людей.

Отец Георгий: В Советском Союзе все преследовались, и даже шаманов сибирских арестовывали и сажали в 1930-е годы. Так что это, скажем так, всех касалось. И об истинности религии, конечно, это само по себе не свидетельствует. Хотя может свидетельствовать о степени приверженности своим взглядам.

Андрей Колобов: Это говорит о стойкости людей, не более того. Заблуждающиеся люди иногда очень упорны.

Отец Георгий: Как, по вашему мнению, когда из кришнаизма приходят в Православие, есть ли что-то в момент воцерковления, на что такому человеку нужно обратить особенное внимание? Потому что системы совсем разные. Может быть, многие вещи в Православии очень непривычны для них?

Андрей Колобов: Не думаю. Мы ведь живем в России. Нам русская культура всё равно с детства всем знакома. А это индуистское всё достаточно наносное, очень искусственное – все эти кармы, реинкарнации… Даже не зная христианства глубоко, внутренне-то мы всё равно были неосознанно со Христом согласны. Со многими заповедями, наставлениями. Это в крови, это в воздухе витает. И это активно используется в том же кришнаизме. Он всё равно имеет ярко окрашенный христианский характер в странах, которые изначально христианские.

Отец Георгий: Это как попытка мимикрировать для того, чтобы облегчить миссионерские задачи.

Андрей Колобов: Да. Они приписывают себе то, чего в классическом вайшнавизме в принципе нет и быть не может. В западном адаптированном неокришнаизме это неизбежно появляется. И это меня очень возмущало, когда я начал уже в обеих системах более-менее ориентироваться. То, чему даже корней в кришнаизме нет, вдруг выдается за изначально кришнаитское. Сам кришнаизм является достаточно древним в индийской культуре. Но этот индийский кришнаизм не таков, каким его рисуют западные кришнаиты.

Отец Георгий: Андрей Александрович, спасибо большое за ваш рассказ. Дай Бог, чтобы многие из тех, кто сейчас еще далеко от Христа, но кто имеет в сердце любовь к Истине, нашли бы в себе силы и мужество прийти ко Христу и обрели бы в Нем утешение, покой и ту твердую опору, которую нашли вы.

С Андреем Колобовым
беседовал священник Георгий Максимов

30 апреля 2015 года

Православие.RU