Апологетика: лишнее или первоочередное?

Нужна ли в современной церковной жизни апологетическая деятельность?

В заголовок этой статьи вынесен вопрос, которого ранее не было в истории Церкви. Его появление в церковной среде обозначилось не ранее XVIII века, а актуальным он стал лишь в веке ХХ. Думается, в истории Русской Православной Церкви немало повлияли на это советские гонения. Перед Церковью стоял вопрос сохранения паствы и выживания, и уж тут на задний план отходило все: и апологетика, и миссионерство, и развитие церковного образования, и социальное служение…

Вслед за гонениями пришло возрождение. Но оно же принесло и новые заботы: рост Церкви требовал строительства храмов и монастырей, решения кадровых проблем, вопросы катехизации и образования, внутрицерковных шатаний и расколов, требовали срочных ответов, не дав которые переходить к миссионерству или апологетике было крайне сложно. Те же немногие, которые решились это сделать, получили очень неоднозначную реакцию на свои труды внутри самой церковной среды. И часто эта реакция была сведена просто к критике и всевозможным обвинениям…

В целом, на сегодняшний день многообразие точек зрения в этом вопросе можно свести к двум полюсам: сторонников и противников.  

Определение

АПОЛОГЕТИКА (греч. apologia - защита, оправдание, заступничество; речь, сказанная или написанная в защиту кого-либо; apologeomai - защищаться, оправдываться, приводить, говорить что-либо в свою защиту) в общем смысле - это любая защита христианства от обвинений и критики со стороны его противников; в специальном - раздел богословия, имеющий целью такое раскрытие и обоснование истин христианской веры, которое должно дать ответ каждому вопрошающему, а также опровержение неверных религиозных, философских и иных мировоззренческих взглядов, противостоящих христианству.

Апологеты апологетики

Суть позиции просто и понятна: «сейчас, как и всю историю Церкви, апологетика нужна и без нее церковная жизнь немыслима. Без апологетики Церковь будет вытеснена из религиозного пространства сектами и оккультизмом. Помимо внешней угрозы ересей и сект, Церкви, без апологетики, угрожает и внутренняя опасность вседоправославных учений и «младостарческих сект». Люди принявшие ложное религиозное учение на самом деле стремились ко Христу, но в силу ряда причин «ошиблись дверью» и теперь им нужно помочь стать на путь Истины».  Помимо вышеперечисленных рациональных и полурациональных доводов, сторонники апологетики, приводят и доводы мистические, основанные на евангельских цитатах, утверждениях Святых Отцов и примерах Святых. Однако, все это не помогает сторонникам активной апологетической деятельности убедить церковное большинство. Оно, церковное большинство, с ними публично соглашается, но остается при своем собственном мнении.

 Апологеты упования

Соглашаются со всем вышеприведенным и противники апологетики. При этом противниками апологетики себя не признают. Их позиции близки с персонажем старого советского анекдота: «Я не против колхоза, но только не в нашем селе».  И для такой позиции у них есть свои основания: «Церковь Христова и без нашей суетной деятельности есть столп и утверждения Истины. И благодаря Христу, не в зависимости от усилий грешных людей, врата ада не одолеют ее. Как бы не росли секты и ереси, как не множились бы суеверия и расколы, Христос сохранит Свою Церковь. Люди попадающие в секты и ереси изначально искали не Христа, а хорошей компании, земного успеха, решения своих частных проблем, удобной в эксплуатации религии. Поэтому они и попали в секты, а не пришли в Православную Церковь. По гордыне и другим своим укоренным свойствам Истину Православия они не воспримут. Спорить с ними – это только портить себе нервы и впадать в искушение, так как они зомбированы и ничего не воспринимают. Люди же ушедшие из Православи в ереси, на самом деле сделали это не по заблуждению, а по греховному устремлению души, ищущей комфорта. Заниматься апологетикой  - значит впадать в гордыню. Нужно молиться и Господь все управит как в отношении Церкви, так и в отношении каждого человека. Если же и заниматься некой деятельностью, то пусть лучше это будут некие формы социального служения и благотворительности, которые менее опасны для мира души». 

 В поисках ответа

Искать правильность между этими позициями следует лишь там, где ищет ответ православный христианин на все подобные вопросы: в истории и учении Церкви, в ее духовном наследии, в Священном Предании. А как же быть с поправкой на современные реалии? Пожалуй, здесь стоит попробовать опереться на главную добродетель христианина – здравомыслие. Кроме того, не стоит забывать, что Церковь – организм очень консервативный. Именна эта консервативность позволяет сохранить апостольское наследие, не утратив его за новаторскими идеями. У всех перед глазами множество печальных примеров когда совсем не ко Христу приводило людей отсутствие этого  защитного консерватизма. Так почему же в вопросах оценки актуальности апологетики следует нам изобретать некие новаторские оценки? Не проще ли, будучи верными церковной традиции, и здесь сохранить туже верность?

 «Спасись сам…» и «Сколько людей…» 

Славные слова преподобного Серафима Саровского часто приводятся как некая антитеза как миссионерской, так и апологетической деятельности.  Спорить с ними сложно и, главное, очень глупо. Это идеал, венец христианских устремлений. Такой же, как самая страшная заповедь Христова: «…будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мтф.5:48). Но, ни Господь в Евангелии, ни преподобный Серафим, не говорят «… и ничего не делай без этого». Более того, практика Церкви в течении всех двух тысяч лет ее земной истории – живое свидетельство деланья людей грешных во всех сферах церковной жизни, в том числе и в апологетике. Бесспорно плохо, когда некая деятельность, заменяет заботу о стяжании Духа Святаго. Но разве только апологетическая деятельность способна на такую подмену? Разве строительство или ремонт храма – не могут увлечь до забвения о спасении? А разве помощь нуждающимся не порождает тщеславия? Многим прекрасно известно, что обычное соблюдение поста способно перерасти в поедание близких. Повод ли это для отказов от строительства храмов, волонтерской деятельности, и поста? Ответ дан еще две тысячи лет назад: «Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною» (1Кор.6:12). Апологетика может стать соблазном для некого определенного мирянина или священника. Так же как и что-либо другое, в зависимости от его личных особенностей. Также как для многих камнем преткновения становится алтарное служение. Но не ставит же никто вопрос об отказе от алтарного служения?

«Сколько людей - столько путей» - говорят Св. Отцы. И среди них мы видим разный образ стяжания святости. У одних он проводит в безлюдной пустыне, у других в людных городах в миссионерстве и апологетике. «Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1Кор.11:19). Тот же Апостол Павел в посланиях к Ефесянам  и к Коринфянам говорит о разнообразии служения Церкви и данных Богом даров. Великолепно это сформулировано блаженным Августином: «В главном - единство, во второстепенном - свобода, и во всем - любовь». Именно пути апологетов вдохновляли такие образы святости как Апостол Павел, Ириней Лионский, Афанасий Великий, Святитель Николай, Марк Эфесский…

  Упование или равнодушие?

Есть проблемы, которые отрицать, думается, никто из православных не будет. К их числу относится и проблему сектантской активности, и инославный прозелитизм, и пропаганда оккультизма.  Казалось бы, раз понятно, что есть проблема, значит и актуальность реагирования на нее понятна. Но именно здесь часто приводится контраргумент о Промысле. С некой загадочной убежденностью теплое сравнивается с мягким. Если у кого-то есть сомнения, что Церковь Христова столп и утверждение Истины, то станет ли он заниматься апологетикой? Наверняка, бывают страстные перегибы у отдельных личностей, но это вопрос духовной жизни этих самых личностей, а вовсе не вопрос актуальности апологетики. Несомненно каждый нормальный православный знает и верит, что Христос во веки пребывает в Церкви и именно Он, в конечном счете, определяет ее судьбу. Но подвигает ли эта вера настоятелей храмов отказываться от строительных  и реставрационных трудов? Если мы ждем пока Господь Сам и без нас обратит заблудших, то почему не подождать чудесного обновления икон? Не есть ли тогда желание помочь онкобольным детям противлением Промыслу Божьему попустившему эту болезнь? Не стоит ли концепцию социального служения РПЦ обвинить в ереси? А православных проектировщиков храмов ересиархами?

Еще не один священник не умер от голода и нищеты. В отличие от наших заблудших собратьев, часто умирающих в своих заблуждениях. Почему бы тогда и в том, и в другом вопросе не возложить все на Господа и прекратить собирание пожертвований за требы? В общем, такая абсурдная логика двойных стандартов способна привести еще к более странным и нездоровым идеям.

Даже Таинства, в которых Господь присутствует наиболее таинственно и ощутимо, Он являет через Своих служителей – людей.  Так в чем же грех исполнения Его святой воли спасения заблудших через человеческое деланье?

Без упования на Господа апологетическая деятельность лишена смысла. Но не больше смысла и в том, что люди активно сами решающие свои бытовые проблемы, здесь пытаются свое равнодушие прикрыть упованием.

Чьи овцы?

Кто такие современные сектанты и еретики? Были бы они православными, если бы наша Церковь была миссионерски активнее сект? Ищут они за пределами Церкви Христа или своего удобства? Эти вопросы также сложны, как и многообразие человеческих  судеб. Опытные духовники говорят, что общих для всех ответов практически нет. Даже при самом очевидном вопросе, ответ будет завесить от того, кто вопрошает. Настолько отличны люди друг от друга при всей своей похожести.

Есть ли основания считать, что у сектантов более психологические, чем религиозные мотивы для нахождения в секте? Что Истина их и не интересует, так как ищут они психологического комфорта или иных синтетических эффектов? Как минимум, такая точка зрения имеет под собой ряд оснований. Хотя почти в любом приходе вы найдете людей, которые если не состояли в секте, то, как минимум, увлекались оккультизмом. И они будут живыми свидетелями актуальности апологетики. Слова Тертуллиана, что «душа человека – по природе христианка» были сказаны о язычниках. Неужели они не касаются еретиков и сектантов?

На самом деле, в контексте этого разговора, даже не важно, зачем человек пришел в секту.  Пусть он вообще искал веселой компании и потенциального партнера для брака. Разве это делает его теперь ненужным Христу? Разве на него уже не распространяются слова Христа об одной потерянной овце? 

Или, быть может, есть другие целевые аудитории, которые как-то иначе «близки Церкви»?  Странно бы выглядел отказ от попыток обратить пьяниц и наркоманов лишь потому, что в алкоголе и наркотиках они, оказываются, ищут не Христа! А кого ищет школьная и студенческая молодежь в шопах и на интернет-сайтах с порнографией? Однако преподавание Православия или связанных дисциплин в ВУЗах и школах давнее и бесспорное устремление.  У сектантов же, по крайней мере, есть один существенный плюс: разговор на религиозную тему им интересен.

Говорить, что пассивность православной миссии приводит людей в секты – явное преувеличение. Но и отвергать это – преувеличение в противоположную сторону. У большинства современных сектантов представления о Православии настолько карикатурны, что развеять их стоит хотя бы для того, чтоб они знали, от чего отказались.  И тогда это будет действительно сознательный выбор, вместо мошенничества их пасторов. 

 «Отступники»

Вопрос «Могут ли сектанты перейти в Православие» всего лишь обратная сторона вопроса «Как православные уходят в секты?». Дерзну заявить, что православные в секты не уходят. А те, кто уходит, православными не являются. Согласно результатам опроса на одном из киевских приходов, упомянутым журналом «Фамилия», 95% прихожан не смогло определить что такое Церковь. 5% дали формально правильный ответ, но оказались неспособны его  раскрыть… Этот крик «SOS!!!» далеко не новость. За множеством важных дел часто не видно основного. Люди могут годами ходить в Церковь, не зная ни ее учения, ни богослужения, ни святоотеческого наследия.  Кто же тут обретет «ум Христов», о котором так много говорит Апостол и Святые Отцы? Сектанты же активно используют именно эту брешь. Они предлагают «пищу ума». На фоне невидимости православной апологетики, аргументы сектантов кажутся логичными и здравыми. Говорят, что легко выиграть в шахматы, если ходишь только ты.  И мы дали сектантам такую возможность, просто перестав играть, ходить… С нами очень легко спорить: мы, в большинстве случаев, или молчим, или спорим безграмотно, не зная собственного богословия и полемической традиции.

Православный священник в храме окружен людьми, риск ухода в секту которых минимален. Либо они ему близки, либо они укоренены в Православии… Внешнее общение, конечно же, у него есть, но, как правило, оно не касается острых полемических ситуаций. В итоге он часто не видит за деревьями леса. Священник не видит, как трудно пришедшему человеку попасть к нему, как сложно увидеть Православие за подсвечниками, как заманчиво для пытливого ума предложенное иеговистами «изучение Библии» по сравнению с непонятностью церковно-славянского текста…

Фактически в сегодняшней церковной жизни нарушена формула, выведенная еще св. Климентом Александрийским: «Послушное вере знание и вера, подкрепленная знанием, взаимно сопровождая друг друга, составляют благотворное согласие между собой». На сегодняшний день, вера слишком часто остается в одиночестве и без подкрепления оказывается не в состоянии устоять…   

Именно это часто является причиной как перехода в «более понятные» секты так и причиной не прихода в Церковь. Практика показывает, что человек, знакомый с православной апологетикой, как и любой другой, может впасть в уныние и отпасть от Церкви. Даже впасть в гордыню и прелесть и уйти в раскол, как это произошло с митрополитом Филаретом. Но вероятие его ухода в инославие или секту крайне мала: бледность ересей рядом с сокровищем Православия будет для него слишком очевидной.

 Как спорить?

«Так почему же тогда они нас не слышат?» - резонно можно услышать в ответ. На самом деле родители такого мнения – невежество и лень. Лень порождена нашей привычкой общаться с православными, которые слушают священника или мирянина-преподавателя открыв рот, и в доказательствах не нуждаются. Когда на фоне такого общения мы видим собеседника требующего доказательств, уверенного в нашей неправоте так же как мы уверены в его, это раздражает. Более того, этот еретик думает, что Бог на его стороне, когда мы точно знаем, что Он на нашей… Конечно, упрямое заблуждение возмущает, но чаще у нашего раздражения другая причина…

Невежество же проявлено в том, что мы не видим с кем общаемся и недопоставляем метод общения с его целью. Например, общение с лютеранином будет отличаться от общения с баптистом, а общение с баптистом от общения со «Свидетелем Иеговы»… В первом случае это вполне может быть здравая и конструктивная богословская полемика. В последнем не лишним будет вспомнить, что речь идет о тоталитарной секте. А значит, дело придется иметь с плодом «промывки мозгов», «блокировки сознания» и другими характерными вещами и для успеха нужен определенный психологический навык, а не только хорошая подборка фактов и библейских цитат….

В кулинарии каждое блюдо требует отдельного рецепта и подхода. Святые Отцы - Апологеты адресовали отдельное слово против каждой ереси. Того же требует и современная апологетика. А мы хотим варить борщ, также как жарят яичницу, и в итоге кричим о бесполезности этого процесса. Если полемика с сектантами бесполезна, то как выводят людей из секте уже в целом ряде антисектантских центров? А ведь выводят и успешно…

Несомненно, полемика с еретиками и сектантами – дело сложное, более психологическое, нежели интеллектуальное. И если многие Святые Отцы отзываются о нужности апологетики, как о чем-то самом собой разумеющимся, то есть и другие мнения. Например, явственно свидетельствовал о сложности, а то и о непродуктивности, по его мнению, споров Святитель Игнатий Брянчанинов в своем труде «Понятие о ереси и расколе»: «Словопрение - самое слабое оружие против еретиков, оружие более вредное, нежели полезное. Оно делается таким сообразно свойству душевного недуга - ереси. Гордая ересь не терпит обличений, не терпит побеждения. От обличений она ожесточается; от побеждений приходит в неистовство. Это доказали бесчисленные опыты…» Но при этом св. Игнатий не только не возбраняет полемику, но и наставляет занимающихся ей: «Желающий успешно сражаться против ереси должен быть вполне чужд тщеславия и вражды к ближнему, чтоб не выразить их какою насмешкою, каким колким или жестким словом, каким-либо словом блестящим, могущим отозваться в гордой душе еретика и возмутить в ней страсть ее. Помазуй струп и язву ближнего, как бы цельным елеем, единственно словами любви и смирения, да призрит милосердый Господь на любовь твою и на смирение твое, да возвестятся они сердцу ближнего твоего и да даруется тебе великий Божий дар - спасение ближнего твоего. Гордость, дерзость, упорство, восторженность еретика имеют только вид энергии, в сущности они - немощь, нуждающаяся в благоразумном соболезновании. Эта немощь только умножается и свирепеет, когда против нее действуют безрассудною ревностию, выражающеюся жестким обличением».

Характерно, что наиболее эффективный из всех методов вывода из сект – «Подход стратегического взаимодействия» (ПСВ), разработанный американским психологом Стивеном Хассеном, фактически основан на подходе к сектанту согласно рекомендациям святителя Игнатия. Притом, что автор ПСВ едва ли знаком с Православием, и уж тем более с трудами Брянчанинова. Но ПСВ оказался методом практически безотказным, практически всегда, при надлежащем исполнении, выводящим сектанта из тоталитарного сообщества.

Профилактика важнее лечения последствий

Кроме того, полемика имеет еще две задачи: Вы можете не вывести сектанта из секты, более того, просто вывести его из себя. Но очевидность Вашей правоты будет важна для наблюдателей и слушателей, если это публичный диспут. Такая деятельность способна повлиять не только на пребывающих в заблуждении, но и на тех, кому это только угрожает. Не случайно московским центром во имя св. Иринея Лионского был выдвинут тезис: «Лучший способ выйти из секты – не попасть в нее».

Упорство в еретическом заблуждении действительно вещь весьма распространенная. По формулировки Св. Игнатия Брянчанинова ересь есть плод гордости ума. Более того, упорствующих еретиков Первого Вселенского Собора не убедили увещания святых учителей Церкви, бывших на этом Соборе. Но значит ли это, что слово Церкви о ложности арианства было напрасным?

До сих пор определения Собора помогают христианам в постижении Истины и удерживают многих от соблазна. Скольких же могла бы удержать от болезни ересью активная профилактика, предупреждение о подлинной сути и опасностях этих лжеучений? Конечно же не всех, но весьма многих…

И в апостольские времена, и в наше время, апологетика снова стала жизненно важной. Она могла отступить на задний план во времена св. Игнатия Брянчанинова, в период симфонии в Российской Империи, когда Закон Божий преподавался в гимназиях, а с сектами боролось государство. Но сегодня мир вокруг снова наполнен языческими божками, а еретики и сектанты собирают стадионы. А значит живым призывом, с новой силой звучат слова Апостола Петра: «Господа Бога святите в сердцах ваших; [будьте] всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением» (1Пет.3:15).

 Ответы апологетики, или как выглядела бы Церковь без нее

История Церкви более чем наглядно свидетельствует, что Церковь осмысляла наследие Христа через апологетику. Если бы не ересь Ария, то не было бы столь ослепительно-прекрасной аргументации в защиту учения о Святой Троицы и Божественности Христа. Едва ли было бы так глубоко раскрыто значение иконопочитания, если бы не ересь иконоборчества… Нет, конечно, не ересям мы обязаны православной догматикой. Мы обязаны Отцам – Апологетам. Хорошо, что история не признает сослагательных наклонений, а то нам страшно было представить наше богословие…

Не случайно до сих пор Апологетику в учебниках часто называют Основным богословием. Святые Апологеты Климент Александрийский, Афанасий Великий, Василий, Григорий Богослов, Максим Исповедник, Августин Блаженный, Иоанн Златоуст, Ириней Лионский, Кипириан Карфагенский, Иоанн Дамаскин, Марк Эффеский и многие-многие другие настолько важны для Церкви, что без них представить Церковь невозможно.

Характерно, что сегодня мы наблюдаем, по сути, реанимацию тех ересей, которые некогда именно ими были опровергнуты и разбиты. Только в более примитивной форме. Свидетели Иеговы – сегодняшнее воплощение внезапно оглупевших ариан, баптисты в более примитивной и неказистой форме повторяют аргументы иконоборцев, а всевозможные последователи оккультных учений лишь возвращаются к заблуждениям язычников и гностиков. Умершие и, казалось бы, навсегда сгинувшие лжеучения возродились снова, а значит вновь пришло время увещать паству (как церковную, так и только называющую себя православными) предупреждая и разъясняя где Истина, а где ложь. А значит, актуальность апологетической деятельности не может в принципе ставится под сомнение.    

  Познание через полемику

Аскетика учит нас, что человек проходит в своей жизни путь Христа: через Крещение к Богоявлению, через распятие к Воскресению… Вполне возможно, что где-то в богопознании человек повторяет и путь Церкви. Именно в полемике с кришнаитом наиболее остро осознается, что не «все религии ведут к одной цели». Готовясь к полемике с иеговистом, наиболее четко становится ясно, что Христос воистину Бог. И где, если не в полемике с баптистами найти аргументы, что Чаша реальна, а не символична, что в ней действительно Его Тело и Кровь, а не только напоминание о них. Бесспорно, это путь не для всех. Для многих он может быть и опасен и просто не нужен. Бесспорно он требует подготовки… Более того, может он только подготовки и требует?! Ведь ценность получения этих богословских знаний намного выше, чем их применение. Готовить апологетов и полемистов стоит не сколько ради того, чтобы они полемизировали с еретиками, сколько ради того, чтобы они лучше узнали и восприняли благолепие собственной веры… Так же как в эпоху Вселенских Соборов это сделала Святая Церковь.

 Позор утраты

В рамках этой темы вспомнилась история, которую можно считать показательной. На одной из антисектантских конференций среди православного духовенства  оказался раввин. Присутствовал с докладом о своих, еврейских сектах, в отношении которых позиции и у православных и у иудеев совпадали… Но в кулуарах, видимо под впечатлением от впервые увиденного настоящего иудея, многие батюшки не выдержали и пошли в лобовую атаку на талмудизм. Но в отличии от батюшек, привыкших к православному и атеистическому окружению, раввин был морально к такому повороту готов. Он был украинским раввином еще и подготовленным к полемике с еврейскими псевдохристианскими сектами… Проблема была даже не том, что эта полемика, в отличие от полемики с сектантами, была лишена смысла. Проблема была видеть как один подготовленный раввин с юмором, фактически одной левой, делает десять православных священников в богословском споре. При этом он соблюдал чувство такта, не оскорбляя веру оппонентов, а батюшки все более и более выходили из себя из-за собственного бессилия. Наверное, глядя на эту ситуацию, можно было сделать вывод об опасности полемики как таковой. Но мне кажется, что и Апостол Павел, и Святитель Иоанн Златоуст  не согласились бы с таким выводом. А скорее пожурили бы за плохое знакомство с их трудами против иудеев. Не стоит забывать, что первые христианские общины в большинстве создавались именно из обращенных «упорствующих иудеев». Апологетический навык Апостолов и Святителей оказался во многом утраченным.

Может, в Российской Империи и можно было себе позволить подобное забвение. Хотя, судя по результатам, все же не стоило. Но в глобальном мире, столь похожем на языческую Римскую Империю, современную Апостолу Павлу, все же расслабляться не стоит. Уже сегодня, по факту, а не по статистике, православные – меньшенство в нашей стране победившего оккультизма.

«Что мне заботится?»

В «Беседах о статуях» (Беседа 1, ч. 12) есть известные слова Св. Иоанна Златоуста:

«Но раз у нас зашла теперь речь о хуле, то я хочу просить всех вас об одной услуге, взамен этой речи и рассуждения, – именно, чтобы вы унимали в городе тех, кто богохульствует. Если ты услышишь, что кто-нибудь на распутье или на площади хулит Бога, подойди, сделай ему внушение. И если нужно будет ударить его, не отказывайся, ударь его по лицу, сокруши уста, освяти руку твою ударом; и если обвинят тебя, повлекут в суд, иди.

И если судья пред судилищем потребует ответа, смело скажи, что он похулил Царя ангелов, ибо если следует наказывать хулящих земного царя, то гораздо больше оскорбляющих Того (Царя). Преступление – одного рода, публичное оскорбление, обвинителем может быть всякий, кто хочет. Пусть узнают и иудеи и эллины, что христиане – хранители, защитники, правители и учители города; и пусть то же самое узнают распутники и развратники, что именно им следует бояться рабов Божиих, дабы, если и захотят когда сказать что-либо подобное, оглядывались всюду кругом и трепетали даже теней, опасаясь, как бы христианин не подслушал, не напал и сильно не побил….

И не говори мне таких бессердечных слов: что мне заботиться? У меня нет с ним ничего общего. У нас нет ничего общего только с дьяволом, со всеми же людьми мы имеем много общего. Они имеют одну и ту же с нами природу, населяют одну и ту же землю, питаются одной и той же пищей, имеют одного и того же Владыку, получили одни и те же законы, призываются к тому же самому добру, как и мы. Не будем поэтому говорить, что у нас с ними нет ничего общего, потому что это голос сатанинский, дьявольское бесчеловечие. Не станем же говорить этого, а покажем подобающую братьям заботливость. А я обещаю со всею уверенностью и ручаюсь всем вам, что если все вы, присутствующие здесь, захотите разделить между собою заботу о спасении обитающих в городе, то последний скоро исправится весь. И хотя здесь малейшая часть города, но малейшая по количеству, а по благочестию главная. Разделим между собой заботу о спасении наших братьев…

Если увидим, что упал осел, то все спешим протянуть руку и поставить его на ноги; а о гибнущих братьях не заботимся? Богохульник – тот же осел, не вынесший тяжести гнева и упавший. Подойди же и подними его и словом и делом, и кротостью и силой; пусть разнообразно будет лекарство. И если мы устроим так свои дела, будем искать спасения и ближних, то вскоре станем желанными и любимыми и для самих тех, кто получает исправление. И – что всего важнее – мы насладимся предстоящими благами, которые все мы да достигнем благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь ныне и присно, и во веки веков. Аминь».

Единодушны были со Св. Иоанном многие Отцы. Как известно свое единодушие Святитель Николай Архиепископ Мер Ликийских выразил не только поучением, но и действием, определив отрицание догмата Св. Троицы как хулу и отреагировав соответственно…

Представители секты в боле грубой и примитивной форме повторяющей ересь Ария сегодня наводнили наши города… Стоит ли освещать о них руку? Не возьмусь этого утверждать, но и спорить со Святителем не буду. Но уж увещание точно могло бы быть по силам. Если не самих еретиков, то тех, кого они могут вовлечь в нее завтра. 

Раскол

Говоря об апологетике, не стоит сегодня забывать и еще об одной опасности: о расколе. Нет, конечно, о расколе помнят и без напоминаний. Но просто его почему-то не увязывают с апологетикой. Может потому, что апологетикой принято считать защиту догматов, а раскол на догматы вроде бы как не претендует. Да и на секты он не похож. Но говоря против раскола мы неизбежно начинаем защищать границы Церкви, а значит, вопрос этот носит все же апологетический характер. Ведь раскольники покушаются не на административный уклад Церкви, не на ее языковые богослужебные традиции, а на само единство Тела Христова.

Но ведь, кажется, что об этом говорят достаточно много? Практика показывает, что нет. Апологетика против раскола – достояние преимущественно внутрицерковной среды. Мнение же человека на улице, что суть наших разногласий пролегает в вопросах политических (Москва или Киев?) и языковых. А это свидетельствует о слабости информирования о подлинных расхождениях. Кроме того, следует сказать, что и популярная «каноническая аргументация» против раскола носит поверхностный, не достаточно глубокий характер. И именно вследствие этого  легко опровергается раскольниками в глазах человека малосведущего.

Суеверия и оккультизм

 Не менее актуальны и проблемы двоеверия. Оккультизм, обрядоверие, псевдоправославные учения и суеверия активно пытаются синтезироваться с Православием. Причем здесь можно говорить как о формальных православных, так и о прихожанах, так как и те и другие подвержены, каждый своим, рискам инфицироваться.   Причем волна этой заразы настолько широкая и мощная, что стоит пусть не разубеждать заблудших, то хотя бы предупреждать о несовместимости. Несовместимости Православия и уфологии, веры в Христа и гаданий с гороскопами, спасения души и веры в переселения душ… И судя по популярности оккультных шаблонов, уже нужно не говорить об этом, а кричать. Причем делать это не только, и не сколько на интеллектуальном языке Кураева, а в простой, доступной широким слоям населения форме.

 Искушения апологетики

Противники апологетики несомненно правы в одном: занятие апологетикой действительно таит в себе определенные искушения. В частности, высока вероятность высокоумия ведущего к прелести. Защищая учение Христа, легко можно потерять Его Самого, со страстью отдавшись этому занятию. Опасна и болезнь «спасителя Церкви», который «единственный спасает ее от исчезновения и забивания еретиками и сектантами». В таких состояниях легко утрачивается память о присутствии и главенстве  в Церкви Христа. В своих глазах человек может выглядеть «защитником Бога» не отдавая себе отчета в том, насколько Вседержитель нуждается в его защите. Еще легче утратить здесь и понимание того, что обращение человека к Церкви Христовой хоть и совершается чаще всего через людей, но все равно Промыслом Божиим, и человек лишь орудие этого Промысла и его собственной заслуги в том никакой нет. Также важно, проникая умом в святые догматы, не утратить благоговения к Тому, о Ком они говорят и духовного стремления к Нему:

"Ученые, нерадящие о духовной жизни,- ниспав одним разом в ужасное и сугубое падение, то есть в падение возношением и нерадением, ниже могут восстать без молитвы, ниже имеют откуда пасть. Ибо какая еще может быть причина (забота) для диавола бороться с теми, которые всегда лежат долу и никогда не восстанут. Есть некоторые, иногда побеждающие, иногда же побеждаемые, падающие и восстающие, оскорбляющие и оскорбляемые, борющиеся и боримые; а другие, пребыв в первом падении своем по причине крайнего невежества, ниже знают о себе, что они пали… Вот и Ветхий Завет останавливает уповающего на себя и возношающегося премудростию своею: "Надейся на Господа всем сердцем твоим, и не полагайся на разум твой" (Притч. 3, 5). Это - не одни только слова, как некоторым показалось, приобретшим по сей причине книги, узнавшим написанное в них, ничего из написанного не исполнивших на деле, а только напыщевающимся нагими разумениями. Таковые превозносят себя похвалами за слова и изыскания; они носят между людьми, не знающими дела, громкое название любомудрых; но, не коснувшись трудолюбия, ниже тайнонаучившись делу, приемлют от Бога и от мужей трудолюбивых и благочестивых великое порочение (осуждение, нарекание): ибо они злоупотребили вводительным разумением Писаний, употребив его на показание себя (пред человеками, а не на дело), и лишились действующей благодати Святого Духа. Они суть "хвалящиеся лицем, а не сердцем" (2 Кор. 5, 12). Посему не знающие дела должны коснуться его (приняться за него): ибо сказанное в Писании сказано не только для того, чтоб знали, но и чтоб исполняли то. Начнем дело: таким образом, постепенно преуспевая, найдем, что не только надежда на Бога, но и извещенная вера, и нелицемерная любовь, и непамятозлобие, и братолюбие, и воздержание, и терпение, и глубочайшее разумение сокровенного, и избавление от искушений, и дарование даров (духовных), и исповедание сердечное, и прилежные слезы достаются верным молитвою, и не только сие, но и терпение приключающихся скорбей, и чистая молитва о ближних, и познание духовного закона, и обретение правды Божией, и наитие Святого Духа, и подание духовных сокровищ, и все, что Бог обетовал подать верным человекам и здесь, и в будущем веке. Отнюдь невозможно душе восстановить в себе образ Божий иначе, как только благодатию Христовою и верою человека, когда человек пребывает во многом смиренномудрии при испарительной молитве в уме. Как же лишившись таковых и толиких благ по причине своего неведения и о молитве нерадения, говорят, мы не пали? И приписывают себе премудрость, ниже ведая своего падения, несчастные по причине падения; еще более несчастные по причине своего незнания» - говорит святой Марк Подвижник.

Апологетика, таким образом, требует не просто некой учености, но и духовного окормления, удержания, не позволяющего омертветь душою, отпадая от евхаристической и молитвенной жизни. Что, в принципе, важно в жизни любого христианина, не в зависимости от его рода деятельности.