Чем вероучение Церкви отличается от естественно-научных и философских доктрин?

Здравствуйте, я образованный человек, сильно увлекаюсь философией, однако же не в состоянии понять, почему Православные считают, будто бы их вероучение истинно, а другие религиозные учения, в том числе философия, - нет? Почему Православные отвергают науку?

Между вероучением Церкви и философией существуют как взаимное сходство, так и принципиальные различия. Сходство просматривается в том, что и богослов, и философ стремятся достичь знаний о высочайших предметах: о Боге и его отношении к творению, о мире и, в частности, о человеке.

Различия же заключаются в источниках и методах познания, но, главное, в соответствии истинности. Любая философская система основана на деятельности человеческого разума, весьма ограниченного и поврежденного грехом. Бог для философа, скорее, — воображаемая отвлеченная идея, достаточно смутно представляемый объект. Для богослова же Бог — это Личность, Которая открывется ему, призывает его и ведет ко спасению, в вечный блаженный покой. В отличие от философии, богословие строится на основании постулатов, открытых человеку Богом, то есть исходит не из сомнительных предположений, а из фактов, воспринимаемых и усваивымых верой. Поскольку Бог никогда не ошибается и не обманывает, постольку и учение, основанное на Откровении истинно. Мерилом же истины философу служит он сам. Отсюда — неточности, неясности, невнятность и неполнота философских систем.

Богословие, конечно, допускает использование философии в целях лучшего изъяснения общецерковного вероучения. Например, термины: «единосущный», «сущность», «ипостась» и др. взяты именно из философского языка. Однако же Церковь не дозволяет человеческому разуму восставать против догматов веры, искажать, обеднять или отменять их. Разум христианский покорно смиряется перед разумом Божественным. Тем не менее, это не ставит крест на богословии как на науке. Богословие, как и всякая другая наука стремится к развитию. Правда, это происходит не за счет изобретения новых догматических истин, а за счет лучшего уяснения, формулирования и преподания постулатов, полученных на основании Сверхъестественного Откровения Божия.

Естестственно-научные дисциплины также, как и философия, имеют точки соприкосновения с догматикой. В целях апологетических и миссионерских богословы могут прибегать к естествознанию (главным образом этот метод используется в формате Основного Богословия). Правда, подобная практика допускается лишь в отношении тех положений, с которыми естествознание согласно. Иногда же наука вступает с богословием в борьбу: опровергает библейское повествование о творении мира из ничего, высмеивает веру Церкви в чудеса, отождествляет естественную мумификацию трупов с нетленностью святых мощей и пр. Почему? Потому что многое из возвещаемого Церковью не укладывается в рамки тех или иных естественно-научных дисциплин, не объяснимо и не доказуемо средствами светских наук. Но предметы христианского вероучения не ограничиваются областью, доступной для исследования в формате естественных наук. Они выше человеческого понимания, выше науки и не могут быть объяты в полной мере ограниченным человеческим умом. Церковные догматы — «сверхразумны». Христианин воспринимает и переживает их не в кабинете, а в Церкви, не на бумаге, а мистически, — в опыте молитвенного созерцания, в опыте богообщения. Этот опыт строится не на гипотезах и доказательствах, а на полноценной жизни, со Христом, по Христу и во Христе: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14, 6).