Фашистские корни дхармического национализма. Военный Индуизм

Проблема генетической связи хиндутвы[1] и фашизма – одна из наиболее обсуждаемых в современной Индии. Она имеет, скорее, политический характер, нежели научный. Сама возможность обвинить своих политических оппонентов в реализации фашистского наследия приносит неплохие политические дивиденды.

Тем не менее, проблема имеет и научную актуальность. В частности, ряд итальянских исследователей фашизма, историков, таких, как Марджиа Казолари[2], также обращаются к ней, но с несколько иных позиций. Их интересуют, в первую очередь, исторические контакты ведущих националистических организаций прошлого Индии: Хинду Махасабхи (ХМС) и Раштрии Сваямсевак Сангх (РСС) с итальянским фашизмом.

В результате на сегодняшний день проблема фашистских истоков хиндутвы более чем не однозначна.

Во-первых, она представляет собой не одну, а две проблемы: 1) проблема исторического влияния идеологии итальянского фашизма и ее практики на формирование индусского национализма во всех его версиях; 2) проблема наличия фашистского компонента в содержании идеологии и программ современной организации индусского национализма – Раштрии Сваямсевак Сангх и ее ответвления – второй по популярности коалиционной политической партии Индии – Бхаратии Джанаты Парти (БДП). Причем если в рамках первой проблемы индусский национализм (чаще в работах именуемый хиндутвой) понимается довольно широко, как явление, в составе которого весь спектр мыслителей и организаций, ведших в начале 30-х годов духовный поиск в рамках идеи национального возрождения, а термин «фашизм» понимается узко, как итальянский фашизм, то в рамках второй постановки проблемы индусский национализм интерпретируется узко – лишь в границах по сути последней современной реально действующей его организации, РСС, или, как ее чаще называют в индийской прессе, Семьи Сангх (иногда просто «Сангх») и ее идеологии. При этом фашизм здесь понимается предельно широко, как негативная антигуманная экспансионистская идеология, центрами развития которой были фашистская Италия и Нацистская Германия, а ведущими идеологами – Адольф Гитлер и Бенито Муссолини.

Во-вторых, несмотря на общность ключевых моментов идеологии, необходимо разводить две ветви индусского национализма: «хиндутву» и «дхармический национализм»[3]. Идеи хиндутвы, понимаемой как «индусскость», были созданы Винаяком Дамодаром Саваркаром и реализованы им в рамках ХМС. РСС развивалась параллельно ХМС. Ее идеологом был Мадхав Садашив Голвалкар, который, в отличие от Саваркара, понимал индусскую нацию с религиозно-дхармических позиций и именно по этой причине не принимал светскую «хиндутву» Саваркара. После достижения Индией независимости Великое собрание индусов (ХМС) фактически перестало существовать как политически значимая сила, так как в связи с отношением к убийству Махатмы Ганди организация подвергалась гонениям. Так, на выборах в 50-х годах ее дочерняя партия Джан Сангх занимала одно-два места в парламенте (только в 1957 ей удалось перевалить пятипроцентный барьер – 19 мест), а в 1977 году она самораспустилась, впоследствии став частью БДП (РСС)[4].

Таким образом, в рамках политологического анализа проблемы имеет смысл говорить о дхармическом национализме РСС и его фашистских корнях как единственной «здравствующей» наследницы индусского национализма 30-х. Кроме того, РСС унаследовала и хиндутву, значительная переработка которой позволила использовать эту идеологию в целях политической борьбы. В современной трактовке хиндутва – это хинду тва (дословно – индусский принцип, понимаемый Голвалкаром как дхарма). Не случайно у Атала Бехари Ваджпаи – премьер-министра Индии с 1998 года, кадрового деятеля БДП, сторонника умеренной хиндутвы – в кабинете висит именно портрет Голвалкара.

В итоге сегодня в Индии действует сеть полузакрытых организаций, возглавляемых РСС, исповедующих идеологию дхармического национализма Голвалкара, облаченную в форму хиндутвы. О них и пойдет речь при изучении вопросов фашистского наследия.

Интерес индусских националистических кругов к итальянскому фашизму был не случаен и во многом предопределен. Индусский национализм 20–30-х годов ХХ века явился сплавом двух основных идей: 1) борьба с иностранным (прежде всего британским) правлением и порядками в Индии; 2) возрождение национальной культуры.

Режим же Муссолини был для индусских националистов удачным примером консервативной революции, воплотившей в себе, так или иначе, обе идеи. Здесь победа над иностранным засильем виделась индусам в победе над демократией (понимаемой в Индии как британская демократия), а этатизм – как защита национальной культуры. Итальянский фашистский режим был символом того, что противостояние европейской культуры и колонизированного Востока вылилось в противостояние европейской демократии и национализма. Не удивительно, что симпатии индусского возрожденчества были целиком и полностью на стороне нового европейского национализма, не запятнанного в колониализме и показавшего за короткий срок огромные успехи в развитии соответствующих государств. В результате фашистский режим, как это ни парадоксально, для националистических кругов Индии стал удачным примером антиколониальной борьбы, где колониализм понимался не столько как экономическое рабство, сколько как рабство идеологическое – политическое и духовное.

Здесь возникает резонный вопрос: почему индусские националисты предпочли образец фашистской Италии в чем-то более удачному образцу нацистской Германии? Ответ кроется в самой концепции нации. Если итальянская нация мыслилась идеологами фашизма как высшая нация на ее исконной культурно-цивилизационной территории, то германский вариант исходил из концепции высшей расы – высшей на планете, что не устраивало индусских идеологов национализма. Тем не менее, справедливо утверждать, что дхармический национализм развивался, подпитываясь из обоих источников.

 Интерес индусских националистов к фашизму получил свое воплощение в литературной полемике, имевшей место во второй половине 20-х, первой половине 30-х годов в штате Махараштра (Индия). В этот период появляется огромное количество публикаций на тему итальянского фашизма изданных. Так, наиболее известен цикл публикаций (1924–1935 годов) за авторством Кесари, посвященных Италии, фашизму и Муссолини.

Существование же прямых контактов между индусским национализмом и итальянским фашизмом не вызывает сомнений. Начало этих контактов положено деятельностью Мунджа – первого индусского националиста, связанного с фашистским режимом и его диктатором. Эта личность тем более примечательна, поскольку он являлся близким другом и наставником Хедгевара – основателя РСС. Поэтому не удивительно то, что ряд фашистских идей, воспринятых Мунджем, стали базисными для РСС. Осталось разобраться, какие именно.

В феврале-марте 1931 года Мундж совершает поездку в Европу, предполагавшую длительную остановку в Италии (15–24 марта). Программа Мунджа включала посещение итальянских военных школ и встречу с дуче. В рамках первого пункта программы Мундж посетил множество римских фашистских школ. Наиболее интересными из них, судя по дневниковым записям индийского полтитического лидера, были Военный колледж, Центральная Военная Школа Физического Образования, Фашистская Академия Физического

Образования, организации «Балилла», «Авангардисти» и «Дети волчицы». Трем последним Мундж уделил особое внимание. «Балилла», «Авангардисти» и «Дети волчицы» в отличие от других перечисленных не входили в традиционную систему государственного образования. Находясь вне нее, они были мощным рычагом пропаганды и воспитания молодежи. Наконец, они представляли собой ту строгую военизированную структуру, которую пытался создать Хедгевар в своей РСС для преодоления слабости индийской нации.

Мундж видел устойчивую близость индийской и итальянской нации по крайней мере в аспекте их ключевой слабости. В своем дневнике он писал: «Итальянцы по своей природе кажутся любящими непринужденность и, как и индусы, они в своем развитии пренебрегали искусством войны…»[5].

Слабость индийской нации заключалась, по мнению идеологов индусского национализма, в ее разобщенности, в отсутствии единых корпоративных идеалов, физической слабости и неспособности защитить себя. Мундж, игнорируя слабости образования и воспитания в итальянских военных школах, искренне считал, что итальянский фашистский режим нашел панацею от национальной слабости – воспитание молодого поколения в особых военных школах, сочетающих гражданские военные и религиозные начала. И поэтому Мундж более чем на двух страницах своего дневника скрупулезно записывает структуру и особенности организации этих школ.

Эти идеи позже были воплощены в РСС Хедгеваром, а затем Голвалкаром. В организацию принимали молодых людей в возрасте от 6 до 18 лет. В РСС была установлена строгая военная дисциплина, где младшие беспрекословно подчинялись старшим. Молодежь должна была посещать еженедельные собрания, в ходе которых они занимались физическими упражнениями, военной и идеологической подготовкой, принимали участие в тренировках и военных парадах.

Именно эти идеи Мундж обсуждал в ходе непродолжительной встречи с Муссолини, в ком нашел поддержку своей концепции. Таким образом, поездка Мунджа породила новую идеологему, которая носит название «военный Индуизм». После поездки Мунджа прямых контактов между представителями многочисленных индусских националистических организаций и итальянским правительством не было. Есть отдельные сведения о контактах между представителями консульства Италии в Бомбее и индусскими националистами, не оказавшими значительного влияния на дхармический национализм. Их деятельность связана с образованием фашистских организаций на территории Махараштры и Бенгалии (Индия) из мелких националистических объединений. Наиболее известной была «Лига Свастики», образованная в 1929 году и возглавляемая Яякаром (Jayakar) – представителем ХМС.

«Военный Индуизм» стал прочным и необходимым элементом идеологии и философии дхармического национализма РСС. Он прозвучал в «философии действия» Хедгевара, сформулировав ее практику; он во многом обеспечил преемственность политической и религиозной философии Голвалкара, повлияв на концепцию служения Родине-Матери (Бхарат Мата) и Богу-Обществу, голвалкаровскую концепцию ненасилия (ненасилие из силы), концепцию эмуляции божественных качеств, формирование образа врага и т. д. «Военный Индуизм», по сути, и есть та составляющая, которую дхармический национализм заимствовал из идеологии фашизма и, в меньшей степени, нацизма. Именно в нем можно увидеть фашистские корни теории и практики дхармического национализма.

Конечно, «военный Индуизм», являясь значимым звеном идеологии дхармического национализма, далеко не исчерпывает его, так как рядом с ним сосуществует и даже противостоит ему весомая философема дхармического мировосприятия, пропагандируемая Голвалкаром в «Пучке мыслей»[6], превращающая «военный Индуизм» из редакции фашизма в редакцию концепции дхармы. В противовес утверждению Мунджа о том, что «Индия нуждается в военной регенерации индусов (по фашистскому образцу – М. С.) дабы уничтожить искусственное различие, созданное британцами в Индии между военными и невоенными классами», Голвалкар говорит, что это различие естественное, дхармически и кастово обоснованное. Им воспользовались сначала мусульмане, а затем британцы для того, чтобы ослабить индусскую нацию. Это, с точки зрения Голвалкара, необходимо преодолеть, сохранив дхарму, но устранив различие между военным и гражданским через воспитание нового поколения.

Таким образом, фашизм и дхармический национализм роднит единство методов, обеспечивающих целостность нации и единство цели (сама целостность), в фашизме исчерпывающих, а в дхармическом национализме выступающих лишь частью комплекса целей и методов. Ключевое различие в том, что дхармический национализм в качестве итоговой цели видит развитие Бога-Общества как макроиндивида, а фашизм – духовное развитие личности как части нации, как основу ее процветания. Из этого следует, что дхармический национализм рассматривает единство нации как естественный феномен, стимулируемый ее элементами, а фашизм – как феномен искусственный, как политику, проводимую государством. Кроме того, следует заметить что термин «военный Индуизм» не слишком популярен в индусских националистических кругах, а идеологема и практика, которые он олицетворяет, растворены в идеологии дхармического национализма и хиндутвы. Кроме того, «военный Индуизм» Голвалкара был обогащен. В нем появились два элемента, заимствованных из теории и практики нацизма:

– Образ внутреннего и внешнего врага. Голвалкар выделял семь типов врагов, из которых лишь один был внешним и считал опыт нацистской Германии с ее еврейскими чистками высшей ступенью проявления национальной гордости. На основании этого он призывал к единству национальной индусской культуры перед лицом врага – жителей Индии, очаг национальной культуры которых находится за ее пределами. В своих ранних работах он предлагал два выхода из ситуации: либо понижение статуса неиндусов, либо их уничтожение.

– Концепция сверхчеловека как человека эмулирующего божественные

качества макроиндивида (Нации) в себе.

Теперь перейдем к раскрытию «военного Индуизма» и его составляющих, что называется, в «чистом виде», то есть, по возможности, обособленно от дхармического содержания и дхармической основы, созданной Голвалкаром. Это допущение позволит, в известной мере, выделить его фашистские составляющие.

Ключом к пониманию «военного Индуизма» является сам термин, раскрывающий единство трех составляющих-принципов этой идеологемы: военного, религиозного и национального (так как индуизм – не мировая, а национальная восточная религия, подчеркивающая самость индийской культуры в ее многообразии, а термин «индус» имеет одновременно и религиозное и гражданское толкование). По мнению идеологов РСС, эти три компонента в своей неразрывности обеспечивают единство и мощь Нации, понимаемой ими сегодня в качестве Живого Бога. Важным является триединство военного, религиозного и национального, так как, будучи обособленной, любая из составляющих теряет свои свойства и качества.

Практически «военный Индуизм», как он виделся в 30-х годах ХХ века, представляет собой идею организации военизированных учебных заведений или общественных организаций для мальчиков, основанных на трех вышеизложенных принципах. В своей максиме это постепенная милитаризация всего индийского общества, определяемая не как самоцель, а как восполнение его недостатков и усиление значимых сторон современной жизни – экономики и политики.

 Первая попытка организации идей «военного Индуизма» была предпринята самим Мунджем после его возвращения из Италии. Его подход к проблеме был раскрыт в интервью, данном им «Махратте». В нем Мундж объясняет необходимость «милитаризации индусов» и предлагает одновременное осуществление программы «снизу» и «сверху» – через создание военных школ и через «индеизацию армии» (обязательная военная повинность, кроме того, индус должен быть поставлен во главе министерства обороны).

  Следующей вехой можно считать собрание представителей различных индусских националистических организаций, состоявшееся 31 марта 1934 года и посвященное проблеме военной организации индусов. Там произошла встреча трех индусских идеологов: Мунджа, Хедгвара и Лалу Гокале. Важным является то, что, когда был поднят вопрос о возможности единства индусской нации, Гокале предложил единство индусской нации через дхармическое религиозное единство (Hindu Dharm Shashtra), то есть через тот систематизирующий элемент, который позволяет индуизму быть единым целым. При этом направляющим началом, способствующим утверждению дхармического единства, должен быть заимствованный из фашизма культ диктатора – лидера, которому подчиняются беспрекословно. Культ вождя уже был принят на вооружение в РСС, где каждый лидер имел статус Великого Учителя и генерала. Его воля не обсуждалась. Тем не менее, путь диктатуры был признан собранием лишь как один из возможных путей.

В 1934 году Мундж, вдохновленный новыми идеями, начинает работать над проектом создания «Центрального индусского Военного Общества Образования» цель которого – обучить индусов Санатан дхарме (национальной дхарме). Санатан дхарма понимается Мунджем как высшая мотивация, готовящая индусов к жизни и борьбе. Здесь Мундж сочетает дхармическую концепцию с фашистской военной идеологией. Он цитирует буклет «Военная наука», вывезенный им из Германии и написанный профессором Высшей технической школы Браншвика Эвальдом Банзе: «Умирающий воин умирает легче, когда знает, что его кровь убывает за его национального бога», который он понимает как дхарму. Мундж ставил целью ликвидацию различий между гражданским и человеком в униформе. Его идеи так и не нашли практического выхода.

Пиком воплощения «военного Индуизма» является попытка создания национальной милиции («националистической милиции» – М. С.). Проект осуществлялся все тем же Мунджем при тайной поддержке ХМС и Саваркара, а также Боса, который с 1933 года имел собственные контакты с германским правительством. В 1951 году и этот проект также провалился, так как не были внесены соответствующие изменения в «закон об оружии», РСС (возглавляемая с 1937 года Голвалкаром), поддержав идею, молчаливо ее саботировала, а также в связи с изменившейся мировой обстановкой. Таким образом, попытка обособленной реализации программных установок «военного Индуизма» в Индии провалилась.

«Военный Индуизм» продолжает существовать в качестве элемента идеологии дхармического национализма, пропагандируемой РСС. Он был довольно радикально преобразован Голвалкаром, который, отказавшись от путей быстрой милитаризации индусской нации, избрал постепенный путь подготовки индусского общества – путь «снизу» через вербовку и воспитание кадровых членов РСС и ее дочерние организации.