Главное дело христианина

(Не) нужное миссионерство

— Отец Станислав, есть точка зрения, что миссионерство вообще не нужно. Что человек к Церкви сам придет. Вы часто с ней сталкиваетесь?

— Постоянно. Зачем миссионерствовать, храмы надо строить, и люди сами туда пойдут. Я с такой позицией категорически не согласен! Если даже люди сами приходят, — священник подчас не вникает, зачем человек оказался в храме, и всё заканчивается «лавкой религиозных услуг». Люди удовлетворяют свое религиозное чувство, но с Богом не встречаются!

— Именно потому вы стали заниматься миссионерством?

— В первую очередь потому, что миссия является главным служением христианина. Когда я стал верующим человеком (это произошло в 15 лет), единственное, что для меня имело смысл, — это делиться тем опытом, который я сам когда-то получил, опытом встречи с Богом. И в первую очередь я попытался объединить людей на приходе в единую команду. Мы начали собираться при нашем кафедральном соборе, изучать Священное Писание. Потом решили, что одних занятий мало. Когда я стал священником, открылось много новых путей — идти и в учебные заведения, к разным субкультурам, участвовать в молодежных форумах, не только и не столько церковных, а общественных, светских.

— То есть возможны несколько направлений деятельности миссионера?

— Их четыре. Во-первых, внешняя церковная миссия, обращенная за ограду Церкви. Второе — миссия внутрицерковная, обращенная к людям, которые только формально являются частью Церкви. Третье направление — работа с другими религиозными организациями: инославными (протестантскими) течениями, представителями других религий (мусульманами, индуистами, кришнаитами), разными сектами. И четвертое — это, зарубежная миссия, когда мы свидетельствуем о православии людям совершенно другой культуры.

— Вы эти направления как-то ранжируете?

— Важно абсолютно всё. Здесь нет приоритетов. Это как дом на четырех основаниях. Одно уберешь — весь дом начнет крениться. Не будет у прихожан внутренней мотивации к миссионерству, — кто будет свидетельствовать людям? Не будем обращаться к адептам других религий, как они узнают об Истине?

— Вы сказали, что одно из направлений миссионерства — это работа с теми, кто уже в Церкви. А чем тогда миссионерство отличается от катехизации?

— Грань тонкая. Катехизация — это когда человека наставляют в вероучении Церкви, помогают ему воцерковиться. А миссионер помогает человеку вернуться в Церковную ограду, если он из нее когда-то вышел. А еще важная часть внутренней миссии — поднять мотивацию к миссионерской деятельности у самих прихожан. Я знаю много людей, которые обладают хорошей теоретической базой и богословскими знаниями. Но методами ведения дискуссии, например, не владеют. Этому может научить миссионер.

Инструменты для работы

— Есть мнение, что миссионерская традиция невозможна: каждый раз нужно начинать заново.

— Соглашусь с тем, что действительно каждый случай индивидуален, ведь мы имеем дело не с болванками на заводе, а с живыми людьми. Которые пребывают в разных обстоятельствах, имеют разный уровень образования и т. д. Однако если у миссионера будет максимально возможное количество инструментов для работы, он сможет быст­рее подобрать нужный. Это похоже на ремонт. Можно попытаться всё сделать молотком, но ничего не получится, потому что есть вещи, которые нужно пилить, сверлить. А обладая полным набором инструментов, ты получишь возможность использовать то, что нужно, в зависимости от обстоятельств. По личному опыту проведения миссионерских школ, по отзывам учеников, могу сказать, что именно систематические занятия и практика дают огромный результат. Может быть, они сразу не применят полученные знания. Но когда будет нужно, они этот багаж используют.

— Миссионерские инструменты — это вообще что?

— Их много, например одним из таких инструментов является правильно поставленный вопрос. Какие вопросы вы будете задавать индуисту, чтобы посеять в нем сомнение? Какие мусульманину? Атеисту? Человеку, разочаровавшемуся в вере? Эти категории очень сильно различаются. Второй инструмент — умение правильно построить дискуссию. Сколько раз я видел, как люди часами — буквально, часами! — пытаются свидетелям Иеговы объяснить ложность их учения на основе Библии. Это совершенно бесполезно! Есть конкретная тема, на которую с ними нужно общаться, и она одна-единственная. Это тема о самой организации свидетелей Иеговы. Если миссионер этого не знает, он обречен на поражение или просто на неэффективность своей работы.

— Инструменты заимствуются из психологии или из житейского опыта?

— Метод коммуникации универсален. Нельзя сказать, что вот это разработки психологии, а вот то изобрели православные. Коммуникация, как нож: его можно использовать так, а можно иначе. Но, конечно же, многое берется из опыта. Например, то, что я вам сказал про свидетелей Иеговы, — не моя придумка, а замечательного священника из Калининграда, отца Александра Пермякова. Он использует метод проб и ошибок, углубляет те вещи, которые считает эффективными, делится с другими людьми, и они их тоже используют. Я проверяю и понимаю: да, это верно. Точно так же делюсь своими находками я, и они работают у других людей.

— Для вас существуют какие-то недопустимые методы?

— Форма не должна дискредитировать содержание, это универсальный принцип миссионерской деятельности.

— Ну вот уличное миссионерство — как вы к нему относитесь?

— Тут есть разные взгляды. Кто-то целиком и полностью «за», кто-то целиком и полностью «против». Я понимаю тех и других, иногда вижу эффективность, иногда — нет. Смотря какого рода акция проходит, какая подача материала. Например, мы провели акцию «Поделись радостью». На Пасху изготовили несколько сотен красных воздушных шаров, после разговения вышли в город и раздавали эти шары прохожим, поздравляя со Светлым днем. Мы никого не раздражали, но при этом праздник стал в городе более заметен. Очень эффективная акция — уличные социологические опросы. Например, к Рождеству мы подготовили опросный лист с тремя пунктами: «Празднуете ли вы Рождество?», «Верите ли вы, что Христос был реальной исторической личностью?», «Соблюдаете ли вы Рождественский пост?» В этом нет навязывания, но эти нейтральные — повод поговорить, дать человеку какую-то литературу, заинтересовать.

— Допустимо ли заимствовать какие-­то методы у других конфессий?

— Что-то, надо честно признать, у них получается лучше. Например, так называемая «евангелизация», то есть организация громких мероприятий для широкой публики: концертов, лекций, творческих встреч. Мы тоже это делаем, но гораздо реже. Нам просто надо быть смелее. Ведь чего ни коснись — почти всё есть в опыте нашей традиции. Например, бесплатные чаепития, которые организуют протестанты, практиковались в Православной Церкви до революции… Впрочем, что-то можно и заимствовать. Главное, чтобы сохранялась полнота православного вероучения.

— Насколько хорошо нужно знать культуру того, с кем общаешься? Насколько глубоко нужно «вживаться в образ»?

— В образ вживаться не нужно. А понимать категории, которыми мыслит человек, нужно обязательно. Представьте, вы говорите с индуистом о целях христианской жизни или с буддистом, с любым человеком восточного мировоззрения. Куда мы его зовем? В Царствие Небесное, в жизнь вечную. То есть мы их зовем в вечность. А он, исходя из своего багажа опыта и знаний, слышит о колесе сансары, о череде перерождений. Он-то от «вечности» бежит, понимаете?! Фактически он слышит в наших словах: «Добро пожаловать в ад!» Наша вечность — не то же самое, что его.

Найти нужные слова

— Вы сказали, что миссионерство — одно из главных дел христианина. Но ведь не все обладают чертами характера, подходящими для миссионерской деятельности.

— Эта отговорка слышна очень часто. Вот, мол, не всем дано, не все знают, не все умеют. Но Бог ведь и с каждого будет спрашивать по-разному. Мне говорят: «А где мне миссионерствовать?» На самом деле, у каждого в жизни есть минимум три поля для проповеди. Первое — это его родственники, самая близкая и иногда самая тяжелая для миссии категория людей. Второе — место каждодневной деятельности человека: его учеба, его работа. В университете студента минимум 30 человек постоянно окружают — сокурсники, преподаватели. Он для них, возможно, единственный, по кому они могут судить о Церкви. Но для этого они должны знать, что это человек православный, он не должен стесняться своей веры. Третье — это друзья, знакомые. И четвертое поле может возникнуть где угодно, ситуативно. Ты можешь сидеть в очереди к зубному, ты можешь ехать в поезде и заговорить с соседом по купе. Если человек захочет, он поймет — его окружают бескрайние поля для миссионерской работы! Но он часто именно не хочет: ему лень, он боится…

— Но говорят же, что можно миссионерствовать своим примером, образом жизни?

— Одно другого не исключает. Для родных изменение твоей жизни будет весьма важным свидетельством. Но вот недавно я ехал в поезде с тремя врачами-нейрохирургами. У нас с ними было три часа, пока мы не легли спать. Их очень заинтересовало то, что я священник. Как бы я смог за три часа показать пример своей жизни? Никак. Значит, это время для активной дискуссии, которую надо уметь вести. Или прихожу я к школьникам на урок. У меня есть 45 минут. Как я им жизнь покажу? Я могу примеры из своей жизни привести. Но опять же, они их не увидят, это будут только мои слова. И иногда эти правильные, нужные слова — самое важное в миссионерском служении.

Вода Живая