Христианин, практикующий буддизм: возможно ли это?

Вопрос, послуживший заголовком для нашей статьи, может показаться, по меньшей мере, праздным: буддизм и христианство –  совершенно разные религии, ничем не связанные между собой. Если человек является буддистом, он никак не может одновременно с этим быть христианином, так же как никто, будучи христианином,  не может, вместе с тем, считать себя буддистом.  Таким образом, сама постановка подобного вопроса кажется бессмысленной, однако, как ни странно, лишь на первый взгляд. Мы  сформулировали этот вопрос, познакомившись с трудами ныне здравствующего четырнадцатого Далай–ламы[1] Тэнзин Гьяцо. Для пояснения обратимся  в прошлое. Весной 1988 года, в Лондоне, Тэнзин Гьяцо провел четырехдневный цикл лекций о тибетском буддизме, организованный лондонской Тибетской миссией. Открывая свой лекционный цикл, Далай-лама, в частности, сказал: «Здесь … присутствуют люди, хотя и не считающие себя буддистами, однако искренне стремящиеся узнать побольше о буддизме вообще и о тибетском буддизме в частности. Сюда так же относятся те, кто, следуя своей религии, живо интересуются чужими духовными традициями. Я уверен, что в буддийском учении они смогут найти решение различных близких им вопросов…»[2]. Англия - страна, имеющая глубокие христианские корни. Несложно предположить, что большая часть тех, кто  присутствовал на лекции Далай-ламы и кто «следует своей религии», - христиане,  а значит, пожелание Тэнзин Гьяцо «обрести решение различных вопросов»  в буддизме относится именно к ним. Эта уверенность в том, что христианин может найти духовную пользу в буддизме, и послужила  основой написания данной статьи. В ней мы попытаемся ответить на следующие вопросы: совместимо ли мировоззрение, формируемое буддизмом, с мировоззрением христианина, может ли христианин практиковать буддизм  и имеет ли он право при этом продолжать считать себя христианином, а также может ли христианин с помощью буддизма решить какие-либо духовные проблемы? Статья предназначена для неукрепленных в вере христиан, которые по неосведомленности полагают, что между религиями нет серьезной разницы, и  пытаются расширить свой духовный опыт с помощью чуждых христианству религий.

Прежде всего, немного познакомимся с буддизмом. Буддизм был основан Гаутамой Сиддхартхой из рода Шакья, жившим примерно в VI-V  вв. до Р.Х.,  буддисты называют Сиддхартху Буддой, но Будда – это не имя, а титул, в переводе с санскрита   означающий «пробудившийся». Гаутама был принцем и жил на территории нынешнего Непала. Познакомившись с людьми, страдающими болезнями, вплотную столкнувшись со старостью и смертью, Сиддхартха был потрясен, отказался от царства и стал отшельником. Как считают буддисты, в возрасте 35 лет Гаутама достиг состояния пробуждения. В течение всей своей жизни - он прожил 80 лет - Будда  проповедовал учение, основой которого послужило его собственное мистическое озарение. Буддизм зародился на территории нынешнего штата Бихар в Индии. От  традиционного индуизма[3]  буддизм отличается неприятием ведийского канона[4], а также отрицанием ключевого понятия индуизма «атман». Понятие «атман» имеет в индуизме множество значений, например оно  может использоваться как синоним понятия «абсолют»[5]. Так как сейчас в России не составляет труда найти в продаже книги, посвященные буддизму, мы не будем здесь подробно рассказывать о нем и перейдем к рассмотрению сформулированных выше вопросов.

Огромное значение в буддизме играет личный духовный опыт: в основе буддизма лежит  мистический  опыт Будды[6]: «…великая религиозная традиция, возникшая в Индии и распространившаяся по всей Центральной и Восточной Азии и даже за пределами этой части света, не была скована скриптуральными авторитетами индуизма и прямо возводила доктринальные основания к психотехническому опыту своего коренного Учителя. Речь идет о буддизме»[7]. Помимо того, буддизм учит, что духовный опыт является критерием истинности любого духовного учения, и буддизма в частности: «…психотехника и йогический опыт всегда играли определяющую и доминирующую роль в буддизме,… именно результаты созерцания ложились в основу того или иного учения и именно они служили критериями его истинности…»[8]; «…истина выражается не в теории, а переживается в йогическом опыте, приводящем к… способности интуитивировать онтологическую реальность, то, что есть в действительности»[9]. Это представление не ново, но, по сути, несостоятельно[10]: любой духовный опыт содержит элементы теоретического знания и всегда интерпретируется  на основании имеющихся у мистика мировоззренческих установок,  не говоря уже о том, что мистический опыт может быть неверно истолкован. Если духовный опыт является главным критерием истинности  буддийского учения, то каким образом можно объяснить тот факт, что для обретения этого опыта требуется  ни больше ни меньше, как «…трансформация сознания, переворот в самой его основе…. Но для этой трансформации необходимо понимать природу обыденного, эмпирического сознания и характера психических процессов (выделено нами. – В.П.)»[11]. Разве понимание природы обыденного и характера психических процессов уже не заложено буддийской философией? Согласно буддизму, любое философское буддийское учение является указателем пути и методов, с помощью которых достигается высшая цель буддизма, нирвана[12]. В сущности, буддисты признают, что для достижения поставленных перед ними духовных целей необходимо иметь правильное видение проблемы и правильную решимость[13] для ее разрешения, но такая логика вызывает удивление. По сути, она призывает к получению «непредвзятого» духовного опыта, изначально определяя рамки этого опыта в своем учении. Главная цель, которую ставит перед собой буддизм,  заключается в преодолении страдания, но для этого оказывается необходима «религиозная буддийская установка»: «религиозная буддийская установка – вот то единственное, что приведет к окончательному решению проблемы страдания»[14]. Если я ожидаю, что в результате какой-либо психотехники ко мне явится Будда, мой мистический опыт уже не может считаться непредвзятым, потому что я буду интерпретировать его в соответствии со своими ожиданиями. А если пришедший был не Будда, а, например, бес в образе Будды? К тому же, даже если в процессе какой-либо медитации мистика посещает некое  видение, это доказывает только то, что в результате исполнения данной медитативной техники это видение может предстать перед человеком, любое же описание видения, тем более формулировка каких-либо мировоззренческих установок, основанных на содержании видения, является уже творчеством самого мистика,  его собственной интерпретацией смысла всего увиденного, однако здесь не следует забывать, что эта интерпретация может быть  ошибочна.

Изучая буддизм,  мы узнаем, что «…ни одна буддийская система никогда не рассматривалась в качестве учения, возвещающего истину в последней инстанции,… буддийский взгляд вообще заключается в том, что истина не может быть постигнута дискурсивно, ни описана в категориях дискурсивного мышления, ни быть выражена средствами дискурса»[15]. Мы можем согласиться с тем, что любое описание истины не выражает всей ее полноты, но не с тем, что имеющееся выражение  объективной реальности не является истинным только в силу того, что представляет собой описание истины, а не саму истину. Впрочем, лишь при условии, что под «истиной» понимается объективная реальность и ее описание адекватно реальной действительности[16]. Дискурсивными средствами нельзя отразить  полноту истины, но это не означает, что все, отражаемое  методами дискурса,  является ложным по определению. Ведь если это так, то буддистам придется выбросить все книги, посвященные буддизму.  Если ни одно буддийское учение не «возвещает истину в последней инстанции», а главным источником истинности для буддистов является их личный духовный опыт, который, как выше уже указывалось, в свою очередь, так же абсолютным критерием истинности выступать не может, то какие выводы из этого можно сделать? На наш взгляд, вывод очевиден: у буддизма нет надежных критериев истинности, и все, чему  учит буддизм, фактически принимается буддистами на веру!

Для христианина, знакомящегося с любым религиозным движением, имеет огромное значение  образ Бога в этой религии. Каким представляют себе  Бога  буддисты; тождественно ли буддийское представление о Боге образу Бога в христианстве?[17] Процитируем здесь слова современного нам Далай-ламы: «В одной своей речи сам Будда говорит, что Будды не могут смыть водой причину несчастья, которой являются все злые дела и свойства. Не могут они смыть и само несчастье, не могут передать просветление другим. Будды могут только дать нам свое учение и показать нам дорогу к просветлению. Мы сами, в конечном счете, являемся своими собственными спасителями, и счастье находится в наших руках. Несчастье и счастье существ находится в их руках, зависит от их дел и не зависит от Будд. Поэтому в буддизме не принимается существование одного Бога как творца мира (выделено нами. – В.П.). Мы сами являемся господами самих себя. Ответственность за наше счастье или несчастье несем мы сами»[18]. В отличие от буддизма, христианство учит о Боге-Творце, Боге-Спасителе мира: «всякий дом устрояется кем-либо; а устроивший все [есть] Бог» (Евр.3:4), «Отец послал Сына Спасителем миру» (1Ин. 4:14), «ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деян. 4:12),  Бог христиан – это Бог любви, Которому далеко небезразлична как земная судьба человека, так и его посмертная участь: «Блажен, кому помощник Бог Иаковлев, у кого надежда на Господа Бога его,  сотворившего небо и землю, море и все, что в них, вечно хранящего верность, творящего суд обиженным, дающего хлеб алчущим. Господь разрешает узников,  Господь отверзает очи слепым, Господь восставляет согбенных, Господь любит праведных.  Господь хранит пришельцев, поддерживает сироту и вдову» (Пс.145:5-9); «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3:16). Будда же закончил свою жизнь «призывом к своим ученикам, дабы они надеялись на собственные силы, были бы сами себе светильниками и усердно трудились во имя освобождения»[19]. Подобное учение о спасении и источнике спасения является выводом из следующей предпосылки: «…согласно Махаяне[20], каждое живое существо наделено природой Будды (то есть является Буддой потенциально), которую оно может реализовать через достижение пробуждения (бодхи) и таким образом стать Буддой»[21]. Если Православие  учит, что между природой Бога и человека лежит пропасть, преодолеть которую невозможно, что обожение есть результат стяжания  благодати Божьей, то учение буддизма основано на вере в возможность человека раскрыть якобы имеющуюся божественность собственной  природы. Последователи  махаяны учат:  «Махаянская концепция Будды называется сверхмирской…. В ней Буддой в собственном смысле этого слова называется Дхармовое тело Будды (дхармакая[22]), которое представляет собою вечное и изначальное пробужденное сознание, составляющее основу и природу всех прочих состояний сознания»[23]. В махаяне «дхармакая явно приобретает черты некоего вечного, неизменного и недвойственного Абсолюта…. Сколько бы не являлось Будд в бесчисленных мирах сансары[24], их подлинная природа, Дхармовое тело, будет одной и той же же. Другими словами, у всех Будд одно и то же Дхармовое тело. Более того, дхармакая образует истинную природу сознания всех живых существ, которые таким образом оказываются потенциальными буддами»[25]. Подобная теория позволяет буддийским учителям «…рассматривать собственную личность и личность Шакьямуни как тождественные, а следовательно, они могли на полном основании писать сутры от имени Будды»[26]. Концепция буддистов о дхармовом теле Будды очень похоже на оккультное  учение о Христе[27]. В силу того, что в буддизме человек сам для себя бог, то  «бессмысленно молится Будде и о чем-либо просить его»[28].

Интересно учение буддистов о личности. Сразу нужно отметить, что христианское понимание личности буддизм отвергает[29]. Для буддиста личность «не является некоей единой сутью, единой «вещью»…. Она «лишь имя», данное агрегату различных психофизических элементов, структурно упорядоченное соединение которых и образует личность»[30]. Личность в буддизме - это конгломерат дхарм[31], при этом «дхарма» понимается не как субстанция, а как психофизическое состояние, которое обладает каким-либо одним качеством, дхарма мгновенна. Каждая новая дхарма обусловлена предыдущей. Такое понимание личности приводит буддистов к отрицанию индивидуальной души[32].  Следствием отрицания существования индивидуальной души является следующая идея:  «…с точки зрения абсолютной истины Бодхисаттвам спасать некого и не от чего»[33]. Спасение, с точки зрения буддизма, это самоуничтожение своего «я», своей души: «Бодхисаттва изживает саму идею «я», которое может быть спасено…»[34]. При этом, нирвана – духовное состояние, к которому устремляются буддисты, – понимается как «… высшее внеличностное бытие, состояние покоя и блаженства»[35]. Правда, возникает вопрос – бытие и блаженство кого? Ведь никого нет. Фактически «спасение», с точки зрения буддизма, выглядит так: жизнь есть кошмарный сон, но когда спящий просыпается, оказывается, что его самого не существует. Приняв буддийскую концепцию личности, христианину придется вычеркнуть из своей жизни, например, такое понятие  как «любовь». Профессор Верховский прекрасно сказал о любви:  «Любовь есть абсолютная воля к единству со всем сущим или со всем благим»[36]. Говоря о тайне любви Бога, он продолжает: «В Боге каждое Лицо Пресвятой Троицы любит другие, т.е. всецело живет Ими как Собой»[37], прот. Сергий Булгаков писал о Божественной внутритроичной любви: «Бог есть самоотвергающая любовь Трех, которая имеет такую полноту взаимности, что соединяет Трех в одной жизни»[38], ведь «величайшее значение и назначение любви в том, что она соединяет любящих, так что у них становится одна общая жизнь, они живут друг в друге, обладая всем сообща»[39].  Если нет личности, то  нет  любящих, которые могут соединиться. Буддизм отвергает личность, следовательно, он отвергает любовь, так как любовь личностна по своей природе. Буддизм – религия,  которая призывает к милосердию, но при этом убивает любовь. Хорошим примером тому служит следующая история: «Два великих монаха-йогина плыли из Индии на Ланку и везли с собой много золота на строительство на Ланке буддийской ступы. Об этом прознала команда корабля и решила убить монахов, чтобы завладеть золотом. Монахи благодаря своим телепатическим способностям узнали об этом и решили защищаться. Они рассудили так: если эти матросы убьют монахов — бодхисаттв, они совершат ужасный поступок, из-за которого они наверняка попадут в ад … (пять поступков, непременно ведущих к рождению в наихудшем из адов — убийство отца, убийство матери, убийство архата, внесение смуты и раскола в монашескую общину и пролитие крови Будды), а население Ланки останется без ступы, которая тоже нужна для его совершенствования. Поэтому монахи и их сопровождающие первыми напали на матросов, повязали их и бросили в море. Побудительным мотивом такого, казалось бы, жестокого поступка было сострадание как к самим матросам (чтобы спасти их от адских мук), так и к жителям Ланки, которые могли остаться без буддийской святыни»[40]. Представить, что православный святой действовал  бы в соответствии с логикой буддийских монахов, принципиально невозможно.

Вышеописанная история с монахами демонстрирует нам характерную черту буддийского мировоззрения: для буддиста мотивация совершенного поступка важнее самого поступка, так как благая, с точки зрения, буддиста, цель является оправданием средств ее достижения: «…во всех школах буддизма наиболее важна мотивация, в соответствии с которой практик принимает решение и ответственность за свои поступки»[41]. История буддизма знает немало случаев, когда буддийские подвижники, борясь с тем, что они считали злом, прибегали к насилию. Эта вероучительная установка буддизма заставляет исследователей  этой религии сделать интересный вывод: «…в современном буддизме есть тенденции, которые со временем могут привести к появлению организаций, склонных к насильственным, даже террористическим действиям»[42]. Такие организации в буддизме уже существуют: можно привести пример  буддийской школы «Новая традиция кадампа», созданной Геше Келсанг Гьяцо, объявленным своими сторонниками третьим Буддой, задачей которого является распространение буддизма на Западе. Эта организация имеет около ста центров в тридцати шести государствах. Последователи «Новой традиции кадампа» – противники далай-ламы, они обвиняют его в модернизме, суеверии и проамериканизме. Одним из деяний последователей школы «Новая традиция кадампа» является убийство 6 февраля 1997 года в Индии в Дхарамсале (штаб-квартира тибетского правительства в изгнании) трех монахов: директора школы буддийской диалектики Лобсанга Гьяцо и двух его воспитанников. В результате проведенного расследования выяснилось, что помимо совершенных злодеяний, сторонники Геше Келсанга Гьяцо планировали убийства еще более десяти человек, включая далай-ламу[43]. Таким образом, несмотря на то, что буддизм имеет репутацию «мирной» религии, его учение уже сейчас позволяет совершать буддистам далеко не мирные поступки.

Что буддизм говорит о страдании? «Страдание, согласно буддизму, не является следствием утраты некоего совершенного состояния (грехопадение), а есть фундаментальная и безначальная характеристика существования как такового, что сильно отличает позиции буддизма от позиций других мировых религий»[44].

В буддизме, как и в индуизме, важнейшую роль играет закон кармы, учение о котором никак не может быть совместимо с христианством[45]: «…огромную роль в буддизме играет закон кармы, который поистине можно считать стержнем буддийской доктрины»[46].

Вывод, который может сделать христианин, познакомившись поближе с буддизмом, прекрасно сформулировали И.М. Концевич и  В.А. Кожевников: «Мрачно и жутко становится при соприкосновении с буддизмом, хотя последний и рядится в тогу величия. Он ведет человека к величайшему греху – греху духовного самоубийства, вечного отлучения бессмертной души от источника жизни – Бога. На нем печать гордого отвержения духа отрицания, смерти»[47];  «В лице буддизма тварь забыла и отринула своего Творца и Промыслителя, поставив на его место роковой, бессмысленный круговорот будто бы безначальных, слепых, космических сил. Отсюда неутешная, неисцелимая скорбь буддийского пессимизма, этого законченного воплощения «души, не имеющей упования»»[48]. Как видим, буддийское мировоззрение принципиально отлично от  христианского, практиковать буддизм, рассчитывая на его духовную помощь, и  при этом оставаться христианином невозможно, конечно, если христианин не решит совершить духовное самоубийство, в чем буддизм, несомненно, ему сможет помочь.