История одной матери: Мун и её сын

Как и многие родители, Дебби Диглио волновалась, когда ее единственный сын, Джон Стейси, уехал учиться в колледж. Но Джон был уравновешенным, работоспособным парнем и, казалось, не мог попасть не в какие неприятности. Так что в 1992 году, когда Джон покинул родной дом в центре штата Нью-Джерси и поступил в Нью-йоркский университет, Дебби, медсестра по профессии, надеялась на лучшее. Но едва началась учеба, рассказывает она, как однажды, в выходной день, Джон ушел из дома и пропал.

Она впервые почувствовала что-то неладное, когда позвонила в комнату сына в общежитии, чтобы сообщить ему хорошую новость: «Моя сестра только что родила ребенка, и я позвонила Джону, чтобы поделиться с ним новостью», — вспоминает она, и ее голос все еще дрожит. — «Его сосед по комнате сказал, что Джон уехал с какими-то новыми друзьями».

Сосед вспомнил, что «новые друзья» принадлежали к какой-то религиозной группе, известной под псевдонимом ВАИП (т. е. «ВУЗовская ассоциация по изучению Принципа ». Выяснив, что ВАИП — это одно из подразделений Церкви Объединения преп. Сан Мён Муна, Диглио и ее муж, отчим Джона, лихорадочно принялись разыскивать юношу. «Я пыталась звонить в церковь, но они сказали, что понятия не имеют, кто такой Джон».

Диглио боялись, что произошло самое страшное, что Джона завлекли в ряды скандально известной религиозной секты, которую критики обвиняли в «промывании мозгов» многообещающим молодым людям с целью превращения их в роботоподобных последователей нового мессии, Муна. «Когда Джон все-таки позвонил», — рассказывает Дебби, — «я сразу поняла, что он в беде».

Так для Дебби Диглио начался четырехлетний кошмар. Подобно тысячам других родителей, она потеряла сына, попавшего под влияние харизматичного южного корейца, который утверждает, что его движение строит новую теократию, которая однажды распространится на весь мир. За четыре года Стейси почти полностью порвал связи с семьей и почти довел свою мать до нервного истощения.

Хотя число молодых американцев, присоединяющихся к Муну, похоже, стремительно идет на убыль, — в 1997 году его церковь в США насчитывала менее 3000 членов, хотя руководство церкви настаивало, что их около 50 тысяч, — история Джона Стейси стала напоминанием о том, что Мун продолжает вербовать себе последователей.

Новообращенный

 Когда четыре года спустя я брал интервью у Джона Стейси в пиццерии неподалеку от его родного города Пискатавэй, штат Нью-Джерси, этот худощавый молодой человек выглядел нервным и одновременно ранимым, на вопросы он отвечал уклончиво. Он выдерживал мой взгляд не более минуты, после чего быстро отводил глаза. Однако посреди звона тарелок и звуков поп-музыки Стейси с видимой непринужденностью рассказывал мне о своем детстве. Он был типичным средним американцем, вырос в баптистской церкви и любил свою семью. Он закончил школу с отличием, и к моменту отъезда в университет мама все еще делала ему с собой бутерброды с джемом и арахисовым маслом.

Жизнь Стейси резко изменилась, когда он встретился на улице неподалеку от университета, на окраине Гринвич-Виллидж, с членами ВАИП. «Они предложили мне ответить на несколько вопросов, и оказалось, что их интересует в точности то же, что и меня», — усмехается Джон. Вербовщики пригласили его на лекцию, акцент в которой делался на позитивных моментах: Бог, мир, патриотизм. Расстроенный из-за ссоры с соседом по комнате, Стейси согласился посетить недельный семинар ВАИП о том, как «принимать правильные решения», который должен был состояться в другом районе города, в Квинсе. «Они сказали мне, что это не религия», — вспоминает он. — «Они обманом заманили меня подальше от привычного для меня мира… Я отправился туда с ожиданием, что все, кого я там увижу, будут такими же студентами, как и я».

«Студенты», в окружении которых оказался Джон, повторяли ему то, о чем говорилось на лекциях, а руководители группы льстили ему и заботились обо всех его нуждах. «Все было специально организовано», — рассказывает Стейси. Остальные «студенты» оказались членами Церкви Объединения, которых, как впоследствии узнал Джон, хорошо обучили вербовать людей.

«Они завоевали мое доверие раньше, чем я успел понять, что они того не заслуживают», — сетует Джон. — «Они использовали те же приемы, что и китайские коммунисты. Люди не понимают, как это опасно, потому что они используют приемы контроля за сознанием, не спрашивая твоего согласия. Я и не догадывался, что у них были на меня виды… Это как фабрика по производству мунистов. Они словно клонируют там людей ».

Стейси не удерживали в Квинсе силой. Скорее, объясняет он, вербовщики пользовались более тонкими приемами, подвергая его давлению окружающих и изолируя от мира. «Когда я был на том семидневном семинаре, я и понятия не имел, что мои родители пытались меня найти», — говорит он. — «В течение трех месяцев я ни разу не покидал пределы здания… Меня постоянно опекали пять человек».

 Самый важный период

 К тому моменту, когда Стейси позвонил матери, она уже получила у специалистов консультации относительно методов воздействия, которые используют культы, и знала, что «первые несколько дней после вербовки — это очень важный период». У нее было лишь два пути: «чем-то его напугать или смириться с поражением. И я попыталась напугать его, сказав, что у моего мужа был инфаркт». Но Диглио говорит, что Церковь Объединения готова к любой реакции отчаявшихся родителей. «Они обзвонили все больницы», — говорит она, и выяснили, что отчим Стейси не поступал ни в одну из них. И Джон еще больше отдалился от матери.

«Это был кошмар», — рассказывает она. — «Я не могла спать. Мы не могли есть. Мне приходилось просить, чтобы другие люди вместо меня объяснили нашим взволнованным родственникам, как Джон мог совершить такую глупость».

Через год после того, как Джон присоединился к мунистам, матери разрешили увидеться с сыном «в мунистском доме. Это было ужасно. Я ни на мгновение не оставалась наедине с Джоном, чтобы поговорить. Все это было очень гадко, очень печально, потому что там столько много молодых людей, и все они находятся под влиянием Муна».

Дебби была потрясена при виде перемен, произошедших в ее сыне: «Джон был совсем другим, он как будто потускнел, впал в транс. Вы видели когда - нибудь фильм„ Степфордские жены“? Было так ужасно видеть, что моего единственного сына забрали и изменили. Я все время молилась о том, чтобы он опомнился».

Вступив в церковь, Стейси погрузился в изматывающую и унизительную рутину «мобильных фаендрейзинговых команд», которые ездят на микроавтобусе из города в город, продавая цветы и прочие дешевые товары. Подчиняясь требованиям выполнять норму и опасаясь осуждения, если норма не будет выполнена, члены команды работали днями напролет, семь дней в неделю. Они питались гамбургерами и прочими продуктами быстрого приготовления. Утомленные водители чаще, чем обычно попадали в аварии. Некоторые члены церкви впадали в крайность, выезжая на работу в метель, в минусовую температуру. «Я знаю людей, которые жили в микроавтобусах по 15 лет», — рассказывает Стейси. — «Эти люди уже давно вымотались… Ими движут страх и чувство вины».

 Скрывая свою принадлежность к церкви

 Стейси решил, что ключ к успешному сбору денег — как и к успешной вербовке — кроется в обмане. Однако члены церкви оправдывают свою ложь тем, что они служат высшему добру — делу возведения Муна на мировой престол. Стейси говорит, что вне религиозного учения Муна, известного как «Божественный Принцип», «истины не существует».

«Божественный Принцип оправдывает убийство», — как бы между прочим замечает Стейси. — «Если ты делаешь это во имя преподобного Муна, это хорошо. Добро и зло определяются твоими побуждениями».

Зарабатывая деньги, фандрейзеры скрывали свою связь с Муном и представлялись студентами, собирающими деньги на какую-нибудь благородную цель. Стейси сказал, что он лишь однажды нарушил это правило, когда ходил по домам на острове и побережья Аляски и продавал колокольчики. «Я говорил всем, что делаю это для преподобного Сан Мён Муна», — рассказывает Стейси, — «и не заработал ни гроша. Это был единственный раз за четыре года, когда я говорил правду».

Благодаря своему уму, трудолюбию и внешней привлекательности, Стейси быстро поднимался по иерархической лестнице. Он открыл представительство ВАИП в Портланде, штат Орегон, и стал руководителем Тихоокеанско-северозападного отделения ВАИП с центром в Сиэтле, штат Вашингтон. Став лидером, теперь уже он сам должен был заниматься вербовкой, разыскивая доверчивых молодых людей и обрабатывая их с помощью тех же приемов, которые некогда применяли к нему. «Я убеждал людей бросить учебу и оставить родных», — признается он. — «Я был мошенником».

Стратегия фандрейзинга тоже становилась более изощренной по мере того, как церковь избавлялась от «мобильных фандрейзинговых групп», которые приобрели нехорошую известность. Вместо того, чтобы ездить из города в город, местные отделения начали продавать подарки в маленьких магазинчиках под Рождество. Но, как говорит Стейси, обман присутствовал всегда, и цель — содействие делу церкви Муна — конечно же, оправдывала средства. Филиал Стейси за праздники заработал 80 тыс. долларов, используя тактику подмены товара. На магазинчике вывешивался декоративный светильник с яркой галогеновой лампочкой, но после того, как покупатель платил деньги, ему давали светильник в коробке с гораздо более дешевой и тусклой лампочкой.

Разочарование

 В конце концов, как говорит Стейси, обман и обожествление Муна подточили его преданность церкви. Кроме того, он все больше беспокоился, видя проблемы в жизни тех, кто присоединился к церкви еще в 70-е годы. Тогда церковь обещала им, что завоюет власть во всем мире, а члены церкви превратятся в совершенные существа. Однако на самом деле Церковь Объединения уменьшилась в размерах, и ни один из ее членов не достиг обещанного совершенства.

«Сегодня, двадцать лет спустя, церковь, похоже, становится меньше», — говорит Стейси. — «Я смотрю на них, как на очень несчастных людей… Старшие члены церкви переносят большие страдания ».

Награды, как духовные, так и земные, получают, в основном, Мун и его семья, замечает Стейси: «Преподобный Мун совершенен, его жена совершенна и его семья считается совершенной. Но, если верить церковной статистике, никто другой совершенства так и не достиг».

В течение этих четырех лет Стейси время от времени связывался со своими родителями. Однако он скрывал от них свои сомнения. В сентябре 1996 года он прилетел в Нью-Джерси на день рождения своей матери и остался на все выходные. Вместе с несколькими родственниками он пошел в ресторан, и ему пришлось защищать Муна от их нападок. «Когда он вернулся обратно в Сиэтл», — вспоминает Дебби, — «он написал очень резкое письмо. Он был явно расстроен тем, что мы смеялись над Муном».

Но на самом деле вера Стейси в Муна рассыпалась. «Я смотрел на руководителей, и они все были мошенниками», — говорит он. — «Преподобный Мун выводит расу обаятельных манипуляторов… Он создает практически элитный отряд из людей, которые очень очаровательны, но и очень опасны». Стейси был оскорблен заявлениями Муна о том, что он выше Иисуса, и нападками Муна на американцев как на «сатанинский» народ из-за их индивидуализма.

«Я ушел, потому что это было неправильно», — говорит Стейси. — «Я причинял моим родным слишком много боли… Моя мать едва не оказалась в психиатрической больнице. Они бесконечно плакали и умоляли меня вернуться домой».

В январе 1997 года Стейси позвонил матери и сказал, что летит в Нью-Йорк. Они встретились в Ньюарке, где работала Дебби. Только при встрече он сказал ей, что собирается уйти из Церкви Объединения. «Я чуть не умерла от счастья», — говорит Дебби. — «Я не могла в это поверить. Я благодарила Бога. Я была так счастлива и одновременно так напугана! Мы обнялись и заплакали. Это было так трогательно. За четыре года я дошла до предела своих сил. Я уже не могла жить нормальной жизнью. Я думала, что схожу с ума. Я просыпалась ночью и истерически рыдала».

Когда я беседовал с Дебби Диглио через несколько месяцев после возвращения Джона, в ее голосе уже не было этого надрыва. Ее голос был усталым — обычный голос матери, которая чувствует облегчение, что беды для ее сына остались позади, но сожалеет, что они вообще были. Дебби радуется, что ее сын вернулся, но она уже не видит в нем того юношу с горящим глазами, который покинул дом, чтобы поступить в университет. Четыре года, проведенных в Церкви Объединения, сильно на него повлияли. И хотя Дебби надеется, что ему удастся вернуться к нормальной жизни — он решил поступить в другой университет, — его слова и поступки часто напоминают ей о прошедших четырех годах. Он все еще ведет себе как «маленький мунист», говорит Дебби: «Он не может смотреть тебе прямо в глаза».

— Consortiumnews.com. By Robert Parry (Originally published in 1997)