Мантра-йога, медитация и православная молитва: вопрос совместимости

Любая религия включает в себя духовный опыт[1], этот опыт есть результат следования некоей духовной практике;  с ее  помощью верующий человек стремится достичь той цели, которую ставит  перед своими последователями исповедуемая им религия. Однако не любая духовная практика  - благо.

В Священном Писании сказано: «Они заменили истину Божию ложью, и поклонялись, и служили твари вместо Творца, Который благословен во веки, аминь» (Рим.1:25). Не каждая духовная практика, претендующая на то, чтобы вести человека к Богу, приводит к Нему. Существуют духовные практики, результат применения которых будет прямо противоположным. Священное Писание предупреждает: «…многие обольстители вошли в мир…» (2Ин.1:7).

Сегодня как никогда назрела острая необходимость в формулировке четких и ясных критериев,  которые позволили бы отличить истинный путь к Богу от ложного. Православная Церковь имеет два основных вероучительных источника -  это Священное Писание и Священное Предание, при этом Священное Писание является частью Священного Предания; но как Священное Писание, так и Священное Предание  отражают опыт богообщения Православной Церкви. Наиболее глубокий опыт богообщения в рамках Православной Церкви имеют святые отцы. Их опыт является эталоном духовной жизни для любого православного христианина.

В современной России широко распространены духовные практики чуждые Православию, имеющие свои корни в неоиндуизме[2], прежде всего, это мантра-йога в различных своих проявлениях и самые разнообразные виды медитаций.

В данной  статье автор попытается ответить на  следующие вопросы: действительно ли не существует разницы между мантрами, медитациями, практикуемыми в неоиндуизме, и православными молитвами? А также можно ли рекомендовать практику мантр и медитаций людям,  стремящимся к  духовному совершенству?  К сожалению, объем статьи не позволяет раскрыть все нюансы, связанные с заданной в статье темой, и многие вопросы не будут нами рассмотрены. Поэтому сразу оговоримся, что из всего имеющегося материала мы  выделим лишь  те аспекты проблемы, которые представляются нам наиболее важными и актуальными для российских читателей, оставляя без внимания множество интересных, но, как нам кажется, второстепенных,  вопросов, связанных  темой статьи. В первую очередь, определим основные понятия данной работы - «мантра» и «медитация» в рамках осмысления этих терминов в  неоиндуизме.

Мантра – это «текст, произнесение которого, а нередко и твержение вполголоса или почти беззвучное бормотание многие тысячи раз считается производящим особые результаты, магические или духовные»[3].

Современные тантристы учат: «мантра – это звук или энергетическая вибрация, концентрируясь на которой, достигают спасения (от перевоплощений. – В.П.). Обычно слово мантра переводится как «очищающая ум или сознание», так как «ман» означает ум или сознание (манас), а «тра» - очищать….  Мантра – это Абсолют, проявленный в звуке»[4]; «…с помощью повторения мантры мы постигаем свою Сущность, которая есть вечное разумное блаженство»[5].

Прабхупада[6] писал : «…мантра есть комбинация трансцендентных звуков, освобождающая наш ум от тревог»[7].

Существуют различные виды мантр: например, есть  мантры, цель которых – разрушение[8], есть мантры, цель которых - исцеление болезней[9], мантры существуют практически на  все случаи жизни, более того, есть мантры, которые являются именами злых духов[10]. Мантры неоиндуизма по форме напоминают магические заклинания. Существуют различные способы чтения мантр. Рассмотрим их.

Джапа – это «многократное повторение мантры или имени бога с целью сосредоточения на сущности бога»[11]. Практикующему джапу  «нужно сознательно вызывать эмоции…[12]»[13].  Помимо искусственно вызываемого эмоционального подъема, практика   многих джап требует мысленного воображения избранного божества в области груди[14].  При этом смысл читаемой мантры может оставаться для  человека, читающего ее,  неизвестным[15].  Совместное воспевание различных имен неоиндуистских «богов» называется киртаном[16].   

Есть вид совместных песнопений  -  особых мантр, называемых бхаджанами[17]. Бхаджаны, в отличие от киртана,  воспевающего имена «богов» индуизма, тематически более богаты. Они «группируются в тематические блоки: выражающие любовь к богу и преклонение перед красотой его изображения…»[18] и т.д.

Чтение мантр является обязательной практикой фактически  всех духовных школ неоиндуизма[19], оно напрямую связано с другим видом духовной практики неоиндуизма  - с медитациями. Современные тантристы утверждают: «Концентрация на звуке является проверенным и действенным средством овладения наукой медитации»[20]. Тому же учат и представители других духовных школ неоиндуизма: «Медитация заключается в направлении потока мыслей по одному руслу и полном отключении всех остальных потоков мыслей. Для этого необходимо произвольно останавливать эти потоки. А это может быть отработано при практиковании Джапы»[21]. Познакомимся более глубоко с понятием «медитация».

Медитация[22], или дхьяна –  термин из теории йоги. Дхьяна «характеризуется отвлечением сознания от осознавания процессов в организме и от данных органов чувств. При этом поле сознания заполняется избранным объектом умозрения, который задает себя сознанию»[23].              При этом считается, что мысленная концентрация на избранном объекте медитации позволяет слиться с ним, он как бы раскрывает свою сущность медитирующему, обнаруживает перед ним свое содержание. Йог Айенгар пишет об этом процессе следующее: «Глубокая медитация приводит к единству познающего, познания и познаваемого. Созерцающий, созерцание и созерцаемое не существуют отдельно друг от друга»[24]. Таким образом, медитация «предполагает отождествление себя с объектом медитации»[25]. Данный подход основан на пантеистическом взгляде неоиндуизма на мир. Природа Бога и человека,  равно как и природа всего мира, согласно пантеистическому учению, едина. Отделенность человека от Бога есть следствие неверного видения себя и Бога: измените ум, настройте его правильным образом и вы увидите, что вы едины с Богом по природе, что вы – Бог, который просто забыл  об этом,  причем, вспомнив  о божественности своей природы, вы станете Богом.

Фактически, чтобы стать Богом, нужно преодолеть, как в частности считают последователи философской системы индуизма адвайта-веданты[26], иллюзию разобщенности с Богом и делается это путем перенастройки ума, введением его в «правильное» состояние. Йог Чинамайананда пишет: «Средство излечения ума от заблуждений заключается в постоянном переобучении его…»[27].  Медитация - это средство переобучения ума. При этом Свами Шивананда разъясняет: «Космический Ум – это Универсальный Ум, сумма всех индивидуальных умов…. Человеческий ум – это только часть Универсального Ума. Научитесь погружать свой маленький ум в Космический, достигая Всеведения и Космического Сознания»[28]. Значит, медитация – это погружение человеческого ума в «Космический Ум».

Раскрывая понятие «медитация», Йог Чинамайананда дал ему следующее определение: медитация – это  «методика тренировки ума для забывания им своих поисков иллюзий внешнего мира…»[29]. Свами Шивананда пишет, что «медитация – враг ума, вызывающая его смерть»[30].

Попытаемся, подытожив все вышесказанное, дать общее определение медитации. Медитация в своем высшем проявлении – это методика тренировки или переобучения ума, с помощью которой преодолеваются «иллюзии»[31] окружающего мира, достигается  погружение ума в некий «Космос» и отождествление с ним. Все это подразумевает вытеснение личности йога названной реальностью -  «Космосом».

Любая духовная практика обусловлена религиозным учением, которое ее обосновывает и определяет цели этой практики. Но кто или что  является объектом медитаций в рамках неоиндуизма?

Йог Чинамайананда утверждает: «Божеством вашего внутреннего обожания могут быть ваш пророк, Бог или Гуру. Неважно какую форму личного Бога вы предпочитаете»[32]. Фактически это означает, что медитировать можно  перед  кем  или  чем угодно, например, перед идолами: «Если человек может постигнуть свою божественную природу с помощью идола, то вправе кто-нибудь называть это грехом? И сам этот человек, даже когда он минует эту стадию, не должен называть ее заблуждением»[33].

Подобный подход совершенно чужд христианству, отношение к идолам в христианстве принципиально иное, чем в неоиндуизме: «…идол в мире ничто, и … нет иного Бога, кроме Единого» (1Кор.8:4). Также для христианина не все равно к кому обращаться в молитве, потому что в Священном Писании сказано: «…нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деян.4:12). Нет иного имени, кроме имени  Христа, что же касается иных учителей, бывших до Него, то Иисус Христос не скрывал Своего мнения о них: «Все, сколько их ни приходило предо Мною, суть воры и разбойники…» (Ин.10:8).

К тому же утверждения о том, что  имя бога, к которому стремятся неоиндуисты, неважно,  является обыкновенным лицемерием, тот же йог Чинамайананда добавляет:  «Чем в большей степени он (практикующий медитацию. – В.П.) живет истинными ценностями, тем больше он преуспевает в медитации»[34]. Какие же ценности они считают истинными? Ответ прост: «К настоящему времени Веды остаются вершинным достижением всего человеческого опыта, умозрений, анализа, воплощенным в книгах, отобранных и отшлифованных столетиями»[35]. Здесь следует заметить, что «главные боги ведийского пантеона … Индра[36] и Варуна[37]»[38].

Чуждость неоиндуизма Православию видна хотя бы  из отношения йоги к такому христианскому понятию, как грех. Например, Рамакришна учил: «Человек, который повторяет день и ночь: «Я грешник, я грешник» - становится на самом деле грешником». «Если вас укусит змея и вы скажете с твердостью: «Во мне нет яда» - вы будете исцелены. Точно так же тот, кто утверждает с сильным убеждением «я не связан, я свободен», - становится свободным»[39].  Свами Вивекананда разъясняет позицию своего учителя: «Веданта не признает никакого греха, она признает только ошибку»[40].

Подобная точка зрения не находит своего подтверждения в Священном Писании: «Если говорим, что не имеем греха, - обманываем самих себя, и истины нет в нас» (1Ин.1:8).  Таким образом, если оценивать религиозные взгляды йогов с позиции христианства, то в них «истины нет».

Многие виды медитаций, рекламируемые неоиндуистами, являются откровенно сатанинскими по своей природе. Рассмотрим тантрическую медитацию Шава-садхана (практика с трупом): «…гуру или сам садхака (практикующий. – В.П.) находят черепа или трупы уже умерших животных или людей и, очистив соответствующими ритуальными действиями, используют их в практике. Это могут быть, например, трупы следующих умерших людей: убитого грозой, укушенного змеей, утонувшего, убитого в битве или схватке и т.п. …. Обряд проводится ночью, желательно в полночь, в уединенном месте»[41].

Садхак под руководством своего гуру читает специальные заклинания до тех пор, пока «…труп не подаст признаков жизни. Затем садхака должен испросить у полуожившего мертвеца какой-либо дар… . Если не принять меры предосторожности и оставить труп не связанным, то может случиться, что пробудившийся полумертвец, будучи еще в невменяемом состоянии, скинет или даже схватит садхака, особенно если покойный обладал достаточно крепким телом»[42].

То, что способно ужаснуть христианина, не удивит неоиндуиста, так как  в неоиндуизме нет четких критериев добра и зла: «При рассмотрении умом чувственных импульсов от объектов на основе имеющихся в памяти впечатлений создаются мнения об этих объектах. Эти мнения выглядят как добро и зло…»[43].

Свами Вивекананда определил отношение неоиндуистов к добру и злу более четко: «…добро и зло вовсе не существуют как отдельные самостоятельные вещи…»[44]; «…душа не подчинена никаким физическим, умственным и нравственным законам»[45]. А подчинен ли им человек? Согласно логике подобного рода учений, - нет. Фактически, неоиндуизм аморален!

После общего знакомства с мантрами и медитациями неоиндуизма обратимся к Православию.

Для начала приведем несколько слов святых отцов о молитве в целом: «Всякий молящийся с Богом беседует…. Молитва есть общее дело Ангелов и человеков…кто всю жизнь тщится упражняться в молитвах и служении Богу, скоро подобным Ангелам делается по жизни, чести, благородию, мудрости и разумению. … Если же ты лишаешь себя молитвы, то же делаешь, что – вынув рыбу из воды: ибо как этой жизнь вода, так тебе молитва…»[46]. Как видим, молитва играет в жизни христианина огромную роль. Познакомимся теперь подробнее с требованиями святых отцов, которые они предъявляли к православной молитве.

Не каждая молитва угодна Богу, молитве должны сопутствовать покаяние и смирение: «Говорящие или делающие что-либо без смирения подобны строящему храмину зимою, или без цемента»[47]; «Совершенное покаяние состоит в том, чтоб не делать более тех грехов, в коих каемся, и в коих обличает нас совесть»[48]. Христианин призван к непрерывной молитве: «Непрестанно молитесь» (1Фес.5:17).  Но при этом христианин должен помнить, что «…сам сатана принимает вид Ангела света» (2Кор.11:14). Поэтому, для того чтобы в результате духовной практики вместо общения с Богом, не прийти к общению с демонами, очень важно молиться правильно.

Одним из важнейших условий молитвы, кроме  смирения и покаяния, является  сознательный отказ от  любых визуализаций, мысленных представлений: «…сам от себя не строй воображений, и которые сами строятся, не внимай тем и уму не позволяй напечатлевать их в себе»[49]. Связано это с тем, что «…диавол обычай имеет, особенно для новоначальных представлять под видом истины прелесть свою, преображая лукавое свое в духовное»[50]. Действие воображения способствует чувственности, любая же чувственная экзальтация в молитве есть прямой путь к прелести: «Истинное основание молитвы: быть внимательным к своим помыслам и отдаваться молитве в великом спокойствии, великом умиротворении, не смущая других… Для молитвы не надобно ни жестов, ни возгласов…Довольно стонов и рыданий: все, что мы взыскуем в молитве – это приход Бога»[51], «Когда кто, стоя на молитве и воздевая на небо руки свои и очи свои, и ум свой, держит в уме божественные помышления, воображает блага небесные, чины Ангелов  и  обители святых..., и рассуждает о том тогда – во время молитвы, зря на небо, и подвигает там душу свою к вожделению и любви Божией, а иной раз извлекает даже и слезы и  плачет…, мало-помалу (молящийся так) начинает кичиться в сердце своем, сам того не понимая; ему кажется, что делаемое им есть от благодати Божией в утешение ему, и он молит Бога сподобить его всегда пребывать в таком делании.  А это есть знак прелести: ибо добро уже не добро, когда не бывает добрым образом и как следует… На этом пути стоя, прельщаются и те, которые видят свет телесными очами своими, обоняют благовония обонянием  своим, слышат гласы ушами своими, и подобное»[52].

Святые отцы учат не только избегать чувственного отношения к объекту молитвы и отказаться от мысленного представления его, но призывают не принимать те видения, которые могут посещать молящегося во время молитвы: «Безмолвствуя и желая один быть с единым Богом, никогда не принимай, если увидишь что-либо чувственное или мысленное, внутрь тебя или вне, - лик Христов, или Ангела, или образ Святого, или световое изображение, мечтаемое умом; не верь сему с негодованием, хотя бы то и доброе что было….  Храни же ум свой всегда бесцветным, безобразным, безвидным…»[53].

Что же такое прелесть?

Св. Григорий Синаит пишет: «Прелесть… в двух видах является, или лучше находит, в виде мечтаний и воздействий, хотя в одной гордости имеет начало свое и причину. Первая бывает началом второй, а вторая началом третьей еще - в виде исступления. Началом мнимого созерцания фантастического служит мнение (притязательное на всезнайство), которое научает мечтательно представлять Божество в какой-нибудь образной форме, за чем следует прелесть, вводящая в заблуждение мечтаниями, и порождающая хуление, а далее наделяющая душу страхованиями и наяву, и во сне. Ибо за возгордением следует прелесть (от мечтаний), за прелестью - хуление, за хулением - страхование, за страхованием – трепет, за трепетом – исступление ума. Таков первый образ прелести от мечтаний. Второй образ прелести в виде воздействий бывает вот каков: начало свое имеет она в сладострастии, рождающемся от естественного похотения. От сласти сей рождается неудержимость несказанных нечистот. Распаляя все естество и омрачив ум сочетанием с мечтаемыми идолами, она приводит его в исступление опьянением от палительного действа своего и делается помешанным. В сем состоянии прельщенный берется пророчествовать, дает ложные предсказания, предъявляет, будто видит некоторых святых, и передает слова, будто ими ему сказанные, опьянен будучи неистовством страсти, изменившись нравом и по виду став, как бесноватый…их следует прямо называть бесноватыми…Бесы непотребства, омрачив их ум сладострастным огнем, сводит их с ума, мечтательно представляя им некоторых святых, давая слышать слова их и видеть лица»[54].

Люди, впадающие в состояние прелести, становятся самонадеянными и дерзкими[55]. Они перестают  прислушиваться к мнению окружающих и очень агрессивно воспринимают любые попытки их образумить. Пребывая в уверенности, что именно им открыта истина, всех несогласных с собой они считают интеллектуально ущербными людьми, невидящими истину. Любой критический анализ своего состояния ими отвергается. Многие из прельщенных занимаются, как они полагают, борьбой с демоническим силами.

Однако и этот вид духовного соблазна  не нов для Церкви: «Надлежит тебе знать и следующее коварство демонов. Иногда они разделяют себя на две группы. Одни приходят с соблазном. И когда ты взыщешь помощи, входят другие в ангельском виде и прогоняют первых, чтоб прельстился ты мнением, что они настоящие ангелы, и впал в самомнение, что удостоен того»[56].

Очень своеобразны и способы борьбы с демонами, которые предлагают учителя  неоиндуизма, например Свами Шивананда пишет следующее: «Иногда вас будут беспокоить злые духи с ужасными, свирепыми глазами и длинными зубами. Отгоните их энергичными усилиями воли, приказав убираться вон, и они удалятся»[57].

Совет отгонять бесов усилием собственной воли – типичный совет прельщенного человека. Св. Нил Синайский пишет: «Бывает, что иногда демоны, вложив тебе какие- либо помыслы, сами же побуждают молиться против них, воспротиворечить им, - и тотчас отбегают; чтобы ты впал в прелесть, возомнив, что начал уже побеждать помыслы и устрашать демонов»[58].

О единственно подлинном способе борьбы с демонами  св. Антония Великого пишет: «…молитвами, постами и верою в Господа враги тотчас низлагаются. Впрочем, и будучи низложены, они не успокаиваются, но тотчас опять приступают с коварством и хитростью»[59]. Например, дьявол имеет такое своеобразное «духовное утешение» для своих жертв: «…сатана свое влагает в душу утешение в кажущемся сладким чувстве, во время ночных успокоений, в момент тончайшего сна (или засыпания)»[60]. Причина такого «утешения» проста – «рыбка» не должна сорваться с крючка, прежде чем крючок намертво не застрянет  в жертве.

Следствием прелести могут быть, как физические и психические заболевания, так и смерть: «Вспомним о жалком падении старца Ирона. Он вдался в крайне строгий пост и глубокое уединение, и чтоб как-нибудь не нарушить их, по внушению врага (дьявола. – В.П.), не стал приходить в обычные собрания пустынников по субботам и воскресениям, где во взаимном собеседовании выяснялись разные пути и распутия жизни строгой. Обольстившись этим, будто добрым советом врага, он поддался ему еще в большем прельщении, - принял его за Ангела, когда он явился ему в сем виде, и согласился, по его слову, броситься в высохший колодец, - расшибся и на третий день скончался»[61].

Призыв святых отцов к правильному образу молитвы продиктован  стремлением уберечь христиан от прелести,  опыт православной молитвы основан на личном духовном опыте отцов Церкви.

Итак, совместимы ли мантра-йога и медитация с православной молитвой? Нет, не совместимы. Святые отцы запрещали любые виды визуализаций во время молитвы, в неоиндуизме[62] визуализация – нормальное явление. В неоиндуизме отсутствует христианское понятие греха, а значит, и покаяния, без чего православная молитва невозможна. Мантры ничего общего не имеют с молитвами, в Православии нет и не может быть молитв, призывающих демонов,  молитва должна быть сознательна, человек должен знать содержание своего  молитвенного  обращения к Богу, в неоиндуизме это необязательно. Православие призывает к бесстрастию, неоиндуизм -  к чувственной экзальтации[63]. Таким образом, вывод может быть только один: путь мантра-йоги и медитации неоиндуизма, с позиции духовного опыта Православной Церкви, есть прямая дорога к общению с бесами, их же цель – прежде всего, духовное убийство (Ин. 8:44). Чтобы избежать подобной опасности, следует  прислушаться к словам святых отцов и не пытаться черпать духовность из ядовитых источников, помня о том, что «истинное Боговидение и неложное познание вещей составляет совершенное православное, догматическое учение»[64]. Поэтому самый простой способ отделять семена от плевел -  следовать православному вероучению, отвергая все противное ему.