Наука – враг религии?

Можем ли мы увидеть Бога или нет, на­сколько Он реален для нас и как Он Себя про­являет в материальном мире?

Так как мы разумны, то должны прекрас­но понимать, что Бог открывает Себя для нас как естественным, так и сверхъестествен­ным путём. О естественном богопознании нам замечательно сообщает Свя­щенное Писание: «подлинно су­етны по природе все люди, у которых не было видения о Боге, которые из види­мых совершенств не мог­ли познать Сущего, и взи­рая на дела, не позна­ли Виновника, а почита­ли за богов, правящих ми­ром, или огонь, или ветер, или движущийся воздух, или звездный круг, или бурную воду, или небесные светила…  А если удивлялись силе и действию их, то должны были бы узнать из них, сколько могуществен­нее Тот, Кто сотворил их, потому что от ве­личия красоты созданий сравнительно позна­ется Виновник бытия их» (Прем. 13, 1-5).

Естественное же откровение Бога – это то, что мы можем увидеть, наблюдая природные явления, исторические события, в которых усматривается Промысел Божий, или изучая творения Бога.

Между тем, надо отметить, что наука самим своим происхождением обязана, как ни стран­но религии, и обе они издавна существовали в тесной взаимосвязи. Древнеегипетские и ва­вилонские жрецы, создавая основы математики, астрономии, медицины, не ставили себе целью «приспособиться к новым временам». Первоначально их цели не выходили за рам­ки религиозных. Храмы древних цивилизаций были настоящей колыбелью науки, являясь первыми школами, лабораториями и обсер­ваториями. Первые математические формулы, первые карты небесных тел вышли из рук лю­дей, которые служили религии.

Творцы античной науки были в то же вре­мя и религиозными мыслителями. Общество пифагорейцев, сделавшее так много для про­гресса математики, представляло собой рели­гиозный орден. Аристотель – отец-основатель естествознания, был создателем религиозно-философских принципов, вошедших впослед­ствии и в систему логики христианского мыш­ления.

Именно в новую эру, или проще сказать – христианскую эпоху, монастырские библиоте­ки собирали древнюю научную лите­ратуру, сосредоточив в своих сте­нах все сокровища знаний всех эпох. Именно в христианскую эпоху произошло мировоз­зренческое крушение мифи­ческого устройства Вселен­ной, которое дало резкий толчок в развитии естествен­ных наук, а в православной Византии и латинском западе впервые появились университе­ты и институты, породившие плеяду ученых (в современном смысле сло­ва). Выдающиеся христианские учителя Церк­ви, мыслители были во всеоружии науки сво­его времени. Многие раннехристианские ав­торитеты, в том числе такие столпы, как Васи­лий, архиепископ Кесарийский, и блаженный Августин имели наивысшее для своего време­ни образование в области естественных наук. Монах Альберт и Фома Аквинский, обладаю­щие энциклопедическим умом, придавали на­уке огромное значение и продвигали различ­ные ее отрасли. А имена богословов Родже­ра Бэкона, Уильяма Оккама навсегда войдут в историю науки, как знаковые фигуры.

Ньютон и Декарт, Кеплер и Паскаль в XVII веке совершали свои научные перевороты, оставаясь искренне религиозными людьми и богословами. Даже в вольнодумном XVIII веке такие учёные, как Ломоносов, Гершель, Эйлер, исходили в своем изучении природы из религиозного мировоззрения. В XIX веке мы наблюдаем за той же картиной. Религиозны- ми людьми были Либих и Пастер, Кювье и Уол­лес, Лайель и Фарадей, Майер и Рентген, Ом и Максвелл, Д.И. Менделеев, К.Э. Циолковский, И.П. Павлов, В.И. Вернадский, А.Д. Сахаров...

Также стоит отметить монаха Грегора Иоган­на Менделя, известного австрийского биолога и ботаника, сыгравшего огромную роль в раз­витии представления о наследственности. От­крытие им закономерностей наследования моногенных признаков (Закон Менделя) ста­ло первым шагом на пути к современной ге­нетике.

Приходится иногда слышать, как пытаются повесить ярлык на западных христиан в отно­шении якобы гонений на науку в средние века. Но это поверхностное умозаключение быстро рассеивается при знакомстве с реальными историями тех событий. Часто вспоминают Галилео Галилея, попавшего под домашний арест не за занятия наукой, а по политическим причинам, поскольку гелиоцентриче­ские идеи впервые выдвигали еще в предыдущие века Николай Кузанский и Николай Коперник, не только ученые, но и священ­нослужители Римско-католической Церкви. Джордано Бруно хотя и был действительно казнен, но за оккультные практики, за про­поведь которых на Бруно было сильное оже­сточение со стороны прежде всего простого народа. Поэтому начиная со второй полови­ны XX столетия тема «конфликта науки и ре­лигии», в основном подогретая идеологиями (марксизм, нацизм), теряет фактически вся­кое значение.

Физик-теоретик, основоположник кванто­вой физики, лауреат Нобелевской премии по физике и других наград, член Прусской акаде­мии наук, Макс Планк считал, что «...история всех времён и народов весьма убедительно сви­детельствует о том, что из непосредствен­ной, незамутнённой веры, которую религия внушает своим последователям, живущим деятельной жизнью, исходили самые сильные сти­мулы и значительные творческие достижения, причём в области социальной не меньше, чем в области искусства и науки». Или вот еще зна­менитая цитата Макса Планка: «Религия и есте­ствознание не исключают друг друга, как кое- кто ныне думает или опасается, а дополня­ют и обуславливают друг друга…  Ибо насколь­ко знания и умения нельзя заменить мировоз­зренческими убеждениями, настолько же нель­зя выработать правильное отношение к нрав­ственным проблемам на основе чисто раци­онального познания. Однако оба эти пути не расходятся, а идут параллельно, встречаясь в бесконечности у одной и той же цели».

Нельзя отрицать тот факт, что у человека имеется внутренний конфликт в вопросе выбо­ра жизни с Богом или без Него. Но человек име­ет свободу воли и сознание, – это говорит о нас, как об образе Великого Творца, мы призваны к единству с Ним, наш путь – стремиться к упо­доблению Его учения, суть которого есть Лю­бовь к ближнему.