Претензия на исключительность ислама

В мединских сурах много вражды. Нет в религии принуждения, почитайте Моисея и Иисуса — говорит Коран. И в то же время — резкое осуждение чужих религий, явно выраженная нетерпимость. Порядочному мусульманину стыдно читать строки «О, верующие! Не выбирайте в качестве помощников себе иудеев и христиан — они друзья друг другу, а если кто‑то становится им другом — тот и сам из них». Потому что нормальный человек выбирает друзей не по религии, а по человеческим качествам, а подлецом может быть любой. Если бы Мохаммед велел «не выбирайте подлецов в друзья, какой бы они веры ни придерживались» — мы полностью были бы на его стороне.

Слова, диктующие конфронтацию между мусульманами, христианами и иудеями, — просто не могут быть словами Бога, и вот почему.

Анатомия и физиология всех людей — жители ли они Беларуси или Зимбабве, Саудовской Аравии или Ватикана — совершенно одинаковы — сердце, легкие, руки, ноги… Значит, Создатель у нас один. Как же Единый Творец может одной части людей сказать, чтобы они не любили другую часть? «Возлюби ближнего» — эти слова можно считать словами Бога. Но «ненавидь ближнего, и вообще он тебе не ближний» — это не Его слова. Мохаммед, который не был нашим Создателем, мог такое сказать, преследуя какие‑то цели, Бог — не мог. Поэтому мы, признавая Божественное происхождение Корана, однако, не можем согласиться с тем, что фразы, отгораживающие колючей проволокой одних людей от других, могли быть произнесены Господом. О, если бы мусульмане считали подобные лозунги устаревшим анахронизмом, с которым не следует считаться сегодня, в реальной жизни! Но ведь исламские ортодоксы готовы пустить в иноверцев ядовитые стрелы ненависти и сегодня! Сами, кстати, не терпят ни малейшей критики ислама.

Началось это еще во времена Мохаммеда. В Медине жил поэт Кааб. Он сочинял стихи о пророке. В житейском отношении, действительно, складывалась довольно абсурдная картина. Человека пригласили в Медину, дали ему кров и пищу, а он, вместо умиротворения, которого все от него ждали, напротив, устроил вражду. Так вот, Кааб сочинял стихотворные памфлеты на Мохаммеда. Тот спросил у своих сподвижников: «кто убьет для меня эту собаку?» В ту же ночь Кааб был зарезан на глазах у своей жены. Некая Азма тоже придумывала ироничные стихи о Мохаммеде, поэтому трое мужчин (сейчас бы их назвали исполнителями преступления, а Мохаммеда — заказчиком) пришли к ней ночью, вытащили из постели и зарезали, их не остановил даже грудной ребенок, который спал рядом.

За критику Мохаммеда в исламских странах — скажем, в Иране или Саудовской Аравии — приговор выносит шариатский суд, а в прочих вынесение приговора и его осуществление берет на себя любой фанатик. Это — феноменальная юриспруденция.

В Европе мусульмане требуют от властей права организовать собственные суды, а также введения законов, защищающих ислам от любой критики. В Австралии уже вынесены первые приговоры против христиан, посмевших критиковать Коран и мусульманских террористов. Двое христианских священников высказали мысль, что мусульмане готовятся захватить Австралию, что ислам есть религия терроризма, и были осуждены. Теперь исламисты стараются, чтобы такой же закон был принят в Англии.

В то же время антихристианские и антииудейские статьи можно прочитать в любой исламистской газете, на любом интернет‑сайте такого рода. Цитата:

«Современные евреи не имеют права на светлую историю своих предков потому, что это — история ислама (т.е. их предки были мусульманами), тогда как они — не мусульмане и не верующие. История Якова, Иосифа, Моисея, Аарона, Саула, Соломона, Давида — это наша история, мусульманская, а не еврейская. Периоды светлой, яркой исламской истории были у них такими краткими по времени, что даже почти не упоминаются по сравнению с их другой историей, которая больше подходит им и более убедительно доказывает их скверный характер и природу. Вторая часть — это черная, темная и мрачная история, основанная на неверии в Аллаха, распространении мерзких и скверных поступков. Это — настоящая история евреев с точки зрения их генезиса, национальности, расы и рода. Она более достойна их и более правдиво отражает их характер и природу» (Салах аль‑Халиди. «Коранические истины по палестинской проблеме». Лондон, 1993).

Английский писатель Салман Рушди в своих «Сатанинских стихах» выразил недоверие к тому, все ли слова в Коране имеют Божественное происхождение — и был заочно приговорен к смерти. Таджикский писатель Фазиллидин Мухаммадиев был убит в центре Душанбе после издания книги, где иронично описал свои мытарства в паломнической поездке в Мекку. В романе иракского писателя Хайдара Хайдара «Банкет для водорослей», которое было издано государственным издательством, мусульмане нашли «богохульства» и «оскорбительные для верующих высказывания». Вырванные из контекста фразы, опубликованные в экстремистской газете «Аль‑Шааб», привели к кровавым столкновениям между студентами Института Аль‑Азхар и полицией.

Не скажем, что десятиминутный ролик Тео ван Гога о положении женщины в исламе был талантливым или вообще стоящим внимания — обычный низкосортный фильмик с претензией привлечь внимание. Тео был зверски убит мусульманским экстремистом посреди бела дня.

Ортодоксы провозглашают исключительность ислама: это — самая правильная религия, Мохаммед — печать пророков, т.е. последний пророк. Совместить такую претензию с почитанием «чужих» пророков удается только с помощью версии, что люди, начиная с Адама, Ноя, Авраама — и были мусульманами. При такой «конструкции» мусульманин имеет право сказать христианину или иудею: да вы не так верите в Бога, вот ваши прародители были мусульманами, а вы кто? Такая логика обескураживает. Амбициозность, высокомерие, претензии на исключительность всегда приводили к войнам.

Самир Алескеров. Великий парадокс, или Два почерка в Коране