«Секта для многих что-то вроде психологического самоубийства…»

Психолог Ростислав Прокопишин, научный сотрудник Центра экстремальной психологии Психологического института Российской академии образования, с 1996 по 2000 год работал в составе научной группы, проводившей экспертизу материалов уголовного дела японской секты Аум Синрике. Это была одна из первых удачных попыток использовать современные достижения научной психологии в расследовании деятельности религиозных фанатиков-террористов. О результатах этой работы он рассказал корреспонденту "РГ".

Российская газета: Почему вы были приглашены в состав группы, расследовавшей дело Аум Синрике?

Ростислав Прокопишин: Летом 1996 года я случайно встретился с бывшим сокурсником по МИФИ. Он, к тому времени окончивший юрфак и работавший следователем по особо тяжким преступлениям, полушутя поведал, что у него сейчас очень необычное уголовное дело: обвиняемые и по воздуху летают, и мысли читают. А я, уже выпускник психфака, в свою очередь полюбопытствовал, нельзя ли на них посмотреть. Товарищ ответил: приходи. Я заявился в прокуратуру как студент-анархист - в залатанных джинсах, свитере, кедах, с длинными волосами и бородой, следователи Генеральной прокуратуры на меня смотрели с подозрением. Но в результате визита для проведения комплексной судебной социально-психологической экспертизы была создана специальная экспертная группа из ученых - психологов и социологов.

РГ: Что же вы исследовали?

Прокопишин: Исследовали организацию, методы воздействия, людей, оказавшихся под влиянием, психологические расстройства и уязвимости. С добытым материалом можно было смело выходить в суд. Но дело было закрыто с формулировкой "в связи с изменением ситуации". В газетах появилась скандальная информация о протежировании японской секты тогдашним секретарем Совета безопасности Олегом Лобовым.

Секта для многих что-то вроде психологического самоубийства. Люди, не выдержав нагрузок современной жизни, "уходят в окно" иллюзорного мира

Но хотя дело и не дошло до суда, следствие, конечно, сработало как мера по ограничению деятельности этой организации. Японские эмиссары Аум Синрике сбежали в Японию, где тут же попали под суд. Но фанатичные последователи Секо Асахары остались в России. Есть достоверные сведения о том, что Аум Синрике поменяла название, замаскировалась, но продолжает активно действовать, и численность ее достаточно высока. Суд возвращался к этому делу буквально на позапрошлой неделе, но дело в очередной раз закрыли в связи с истечением срока давности.

РГ: Закон сегодня позволяет эффективно бороться с сектами?

Прокопишин: Противосектантские статьи - 282-я и 239-я - почти не работают. Дело в том, что в таких делах нужно проводить очень много психологических экспертиз. А в Центре экспертиз Генеральной прокуратуры по такого рода уголовным делам сейчас запись на 2011 год. При том, что "сроки давности" в таких делах максимум два года.

РГ: Почему люди попадают в секты?

Прокопишин: Люди, которые попадают в секты, как правило, находятся в состоянии глобального социального или личного неблагополучия. Им реально плохо. Они не справляются с жизненной ситуацией, не знают, куда им деваться от неразрешимых проблем. И когда им предоставляют психологическую иллюзию избавления от жизненной катастрофы, хватаются за нее.

Современный мир невероятно усложнился, и не все люди могут вынести нагрузки, которые сваливаются на них. Мы ведь даже не ставим вопрос: легко ли человеку разобраться, например, в хитросплетениях современных законов, в которых и адвокаты-то не все разбираются. И в мобильнике или компьютере кто-то видит дьявола, в том числе и потому, что не может с ним справиться чисто технически.

Социальное пространство слишком сложно организовано, запутано. Человеку нужны более простая картина мира, четкие социальные ориентиры: твердое представление о том, что будет завтра, какие планы у властей, чего ждать. Есть люди, которые привыкли жить в запутанном и все время опасном мире. Но не все выдерживают, не все склонны к риску. У многих рождается ощущение: что бы я ни делал, все кончится плохо. Как ни напрягайся - денег не заработаешь, дома не построишь, достатка не приобретешь. Все невозможно. Такой мир пугает. А секта для таких людей - что-то вроде психологического наркотика или самоубийства. Они "выходят в окно" из этой невозможной ситуации в другой, иллюзорный мир.

РГ: Какого типа люди попадают в секты?

Прокопишин: Людей, попавших в секты, можно подразделить на несколько групп. Первая - те, кто попал в социальную или личную катастрофу и не справился с ситуацией. Вторая - те, кто находится на грани болезни или имеет признаки психического расстройства. Третья - результат неправильного воспитания, как правило, авторитарного стиля отношений в семье, когда принцип "шаг влево, шаг вправо - наказание" формирует зависимую от родителей личность. Четвертая группа - люди, которые в силу разных причин остались на всю жизнь детьми. Человеку может быть и 50, но он думает и ведет себя, как ребенок. Таких легко обмануть, их как детей заманивают яркостями, фантазиями, красочными сказками.

Но все эти такие разные люди, побыв в секте, отрываются от обычной жизни. У них меняются речь, мышление, эмоции, память о своем прошлом и, наконец, сама личность. Такой человек может жить только в секте. У нас были примеры, когда мы людям помогали уйти из сект, а они не могли самостоятельно дойти до поликлиники, обратиться к врачу, заполнить бумаги в ДЕЗе, заплатить за квартиру.

РГ: Какие ошибки совершают те, у кого не получается помочь человеку выйти из секты?

Прокопишин: Первая ошибка, которую обычно совершают, пытаясь вывести человека из секты, сразу говорят ему: ты неправ. Тогда как нужный первый шаг - восстановление человеческих отношений. Надо проявить искреннюю заинтересованность в человеке - а это немалый труд и нагрузка. Спросить: что тебе дает секта? В ответ услышать книжный текст, но продолжать докапываться: а тебе-то лично что она дает? Потом наступает время восстанавливать контакт с родственниками, и следует целая цепочка психологической помощи, от возвращения нормального языка до похода в цирк.

РГ: Какова доля успеха в такой работе?

Прокопишин: По прошествии пяти лет у нас был позитивный результат в 50 процентах случаев. Это очень много, на фоне 4-6 процентов самореабилитирующихся... Мы помогали выйти из групп фанатиков саентологии, дианетики, от кришнаитов, мошеннических тренингов... Однажды большая восточная семья, человек 10, привезла к нам своего родственника, попавшего к Виссариону.

Но с сектами, как и с наркоманией, предпочтительнее предупреждающая работа. Если это люди, уставшие от постоянной встряски, избегающие изменений, дайте им уверенность в своих силах и стабильность. Нам нужна общая нормализация человеческой жизни. Люди должны иметь работу, хорошую и доступную медицинскую помощь, возможность заработать на образование, еду, одежду.

Елена Яковлева. Кто поможет выйти на свет из пензенского оврага? // Российская газета - Федеральный выпуск №4563