Сектантство как мировоззренческий тип

Православная Церковь во все века обнажала и обличала различные типы псевдорелигиозности. Актуальность этой деятельности очевидна и для здравомыслящего светского человека, который понимает, что слово "религиозность", с одной стороны, не есть синоним словам "заблуждение" и "обман" и, с другой стороны, как и любая социокультурная сфера, она подвержена искажающему человеческому фактору. Но чтобы увидеть неподлинный религиозный акт необходим критерий подлинности, который был бы понятен не только для церковных, но и для нецерковных людей. Этот критерий порой определяется слишком поверхностно как внешнее соответствие нравственным установкам социума. Отсутствие открытого признания своей деструктивности сообщает сектам своеобразное "алиби".

В данном случае необходим более глубокий взгляд на проблему псевдорелигиозности, так как "псевдо" не всегда будет открыто лежать на виду у исследователя, особенно у светского религиоведа, выносящего себя за рамки мировоззренческих установок какой-либо религиозной традиции. Если рассматривать различные типы религиозности феноменологическими методами, то, по большому счету, исследователь должен "забыть" о приставке "псевдо". Здесь возможность оценочных суждений ограничена и понятие об религиозных искажениях будет насильно сужено. Чтобы светскому человеку не окунуться в религиоведческий релятивизм и плюралистическое безразличие, можно истолковать "псевдо" не сколько в оценочном, сколько в конструктивно-содержательном плане: используя дискурс "части и целого", констатировать факт контролируемо-ограниченной религиозности сектантских направлений.

Все же светскому восприятию порой сложно уловить грань между сектой и целостной религиозной традицией. Религиовед может сделать вывод, что и в традиционных религиях мировоззрение человека «подконтрольно» церковной иерархии, не чувствуя грань между сектантским и несектантским типами включенности во внутриобщинную жизнь. Возможно, именно углубленный анализ сектантства как мировоззренческого типа поможет преодолеть это смешение и разграничить всякое «псевдо» от подлинных проявлений религиозной жизни даже для нецерковного сознания.

Действительно, анализируя сектантскую литературу, а также принципы мышления и словесную деятельность конкретных сектантов, можно увидеть особый тип рациональности, а также проследить работу дискурсивного мышления в особом режиме. Предельное углубление в массив сектантской информации обнаруживает организационные  механизмы, которые всесторонне образуют особый мировоззренческий тип, формируют особый дискурсивный режим, а также  динамически их поддерживают. В данном случае важно четко различать содержание сектантского вероучения и то, как функционирует сектантское мышление, те общие логико-дискурсивные механизмы, которые придают  мыслям и словам сектанта узнаваемый сектантский «диалект». В принципе, интеллектуальный каркас сектантского типа может поддерживать любое содержание, даже церковно-православное, когда некоторые верующие богословствуют по-сектантски. Очевидно, что  воспринимать сектантство нужно не только как набор неверных вероучительных постулатов и не только как недостойную историю обмана, но и как ущербную мировоззренческую парадигму, мировоззренческий подход, гносеологическую модель.

Конечно, корни сектантства находятся не только в ментальной сфере, но в ущербном, подконтрольно-ограниченном духовном самополагании. А. И. Ильин в своей работе «Аксиомы религиозного опыта» четко обозначил этот феномен, отличая религиозный акт от религиозного содержания, тем самым напоминая нам, что проблема сектантства – это, прежде всего, проблема ущербного религиозного акта. Слово «религиозный акт» цельно охватывает все аспекты природной религиозности человека, другими словами, онтологию религиозности человека. Не будет ошибкой обозначить в религиозном акте интеллектуальную составляющую, эмоциональную составляющую и др., но в этой статье мы остановимся только на религиозном акте разумно-рассудочной способности человека.

В чем же состоит специфика интеллектуального религиозного акта сектанта? Конечно, это отдельная область исследования, но определенные особенности сектантской интеллектуальности очевидны при первичном углублении.  В общем ключе эту особенность можно охарактеризовать как подконтрольно-ограниченное мировоззрение, которое имеет по меньшей мере два аспекта: во-первых, контролируемая и поощряемая информационная нецелостность, во-вторых, как следствие первого, отсутствие предельной фундаментальности. Если уподобить мировоззренческую систему строению, то фундамент сектантства будет обманчиво глубок, будет иметься одно или несколько подвальных помещений, которые сознанием сектанта не «посещаются» и содержание которых не обрабатываются с должным вниманием и проверкой, будучи тщательно закрыты сектантским руководством. Каркас сектантского мировоззрения образуется за счет свободного принятия удобных путей рассуждения, в процессе которого избегается всё, что может послужить «крестом для разума», быть рассудочно неудобным или потребовать такое объяснение, какое организация дать не сможет в принципе (в данном случае произойдет обход принципиальных трудностей). Выход на предельную глубину, обретение мировоззренческой целостности через погружение в широкий историко-богословский контекст блокируется грифом "ложное знание".

Более того, сектантство создает иллюзию самообоснованности своего мировоззрения, находясь на поверхностном и фрагментарном уровне понимания. Сектантство использует в своих целях некоторые плюсы религиозного мировоззрения. В данном случае мы имеем дело с формальными заимствованиями: претензией на абсолютную фундаментальность и незыблемую самодостаточность, демонстрацией своих столпов веры (например, Библия и слово "организации Бога") как неких безусловных начал. Очевидно, что в интеллектуальности человека заложено стремление к предельным основаниям, но в сектантстве эта предельность задана искусственно и столь же искусственно поддерживается и контролируется, ибо такой она удобна сектантскому руководству. Чтобы выйти на подлинно предельный уровень необходима целостность мировоззрения и мировосприятия, для чего миссионеру необходимо акцентировать внимание сектанта на обязательности непрестанного стремления к правде как неотъемлемом качестве подлинно верующих.

Стоит также отметить, что контролируемая поверхностность мышления, отсутствие историко-богословской фундаментальности создает почву для механизма, который можно было бы назвать "интеллектуальным самозамыканием аргументации" в порочный круг. Приведу пример своего разговора со свидетелями Иеговы:

- Возьмите наши брошюрки, там - про Бога и ответы на волнующие Вас вопросы.

- Мне не надо, я - православный христианин.

- Православие губительно. Ваша Церковь примешивает ложные предания к чистому библейскому учению.

- По-вашему, Библия самодостаточна для понимания?

- Да, самодостаточна. Любое место можно полноценно объяснить в библейском контексте.

- Тогда тем более мне не нужны Ваши журналы.

- Нет, их тоже надо читать.

- Зачем же? Библия ведь самодостаточна? Я иду домой изучать Библию.

- Вы можете ее неправильно понять.

- Так значит Библия не самодостаточна? Я могу ошибиться в ее толковании, используя ее автономно от всякого небиблейского контекста?

- Да, можете ошибиться. Нужно руководство организации Бога: чтение журналов и посещение собраний.

- Значит Библия не самодостаточна?

- Нет же. Библия самодостаточна, но...

На самом деле, этот порочный круг можно разорвать. Как правило, общий характер антисектантской аргументации - это погружение в еще больший контекст, исцеление фрагментарного взгляда, выход на уровень более целостного, более многогранного и глубокого видения той или иной богословской ситуации и проблемы. Чтобы продемонстрировать этот факт, можно порефлексировать над апологетическими приемами православных верующих. Например, когда свидетели Иеговы возражают против почитания икон, в ход пускаются следующие возражения: 1) "Вы целуете и почитаете фотографии Ваших близких" (погружение в контекст повседневной жизни); 2) "Моисей в Ветхом Завете делал изображения в скинии" (текстуальное погружение в общебиблейский контекст); 3) "у древних христиан имелись священные изображения" (открытие исторического измерения) и т. д. Максимальную же целостность можно дать, только "работая" с фундаментом их здания, точнее с двумя столпами их сектантства - организацией и Библией (соответственно темы "Истинная Церковь" и "Правильное понимание Библии"), где тема Библии имплицитно содержится в теме про организацию.

Иногда диалог с сектантами развивается по пути перебрасывания частными библейскими аргументами, рассмотрением фрагментов вероучения. Если диалог длится достаточное количество времени, то постепенно дискутирующие выходят на уровень более фундаментальных положений. Разрывая маленькие круги самозамыкания на уровне фрагментов текста и вероучения, мы оставляем неразомкнутыми и неуглубленными множество других кругов. В связи с этим, есть все основания признать эффективность сосредоточения на пограничном уровне сектантского мировоззрения. Чтобы не совершать долгую процедуру доказательной аргументации, можно попытаться сразу "проломить" их иллюзорную фундаментальность, вовлекая их в максимальный контекст.

Также стоит обратить внимание, что нецелостность и подконтрольная ограниченность обусловлена отсутствием целостной образовательной традиции. В этом состоит одно из фундаментальных отличий секты от здравой религиозности, которое очевидно даже для светского взгляда. Сектантская организация создает механизм информационной самозащиты, контролируя источниковедческую базу и формируя негативное отношение к всей внешней информации не по факту ее душевредного содержания, а по факту ее внешнего происхождения. Этот порочный круг также возможно разорвать ссылкой на неосведомленность сектантов в объективно нейтральных источниках, например: знании древнегреческого языка, подробной истории древнего христианства от светских авторов и т. д. Узость каналов информации, невозможность узнать информацию из первоисточников (например, Новый Завет на греческом) и с разных сторон может насторожить сектанта.

В разговоре с сектантом можно подчеркнуть, что истина подобна скале, которая может позволить критическому кораблю проверить свою подлинность и нерукотворность, так как знает, что нападающий потерпит крушение и спасение утопающих будет только на берегу. В отличие от сектантов, в Православной Церкви имеется богатый опыт критического взвешивания своих вероучительных положений, традиция разносторонней апологетики, которая касается как частных вопросов, так и фундаментальных постулатов, касающихся истинности Церкви и ее учения. Церковь показывает свою нерушимость как с внутренней, что есть и у сектантов, так и с внешней стороны. Если в религиозной традиции нет развитого внешнего показательства своей истинности, а только внутренняя субъективная убежденность и внутриорганизационное самообоснование, то это повод еще раз указать сектантам на отсутствие целостного взгляда. Быть убежденным можно в чем угодно, фрагментарные интеллектуальные успехи и эмоциональное благополучие не дадут ответ на вопрос: «Обман ли это учение или правда»? Ответ на этот вопрос может дать только искренний целостный взгляд и стремление к целостности, образец которой мы находим в Самом Боге и в Его Откровении.

Миссионеру необходимо учитывать характер мировоззренческого каркаса у сектантов. В целостном религиозном мировоззрении любая часть вероучения не просто имеет свой уголок в системе, но и осознает свою органическую и глубокую соприродность вообще всему, что есть в системе, соотносит себя со всем и с каждой частью одновременно во всех смыслах: в теоретическом ключе, и в практическом, и в историческом, соотносясь с всему контекстуальными измерениями. Максимальная целостность предельно органична. Сектантское же мировоззрение имеет «прямоугольный», фрагментарный, схематичный (как правило, западноевропейский) характер, что свидетельствует о ее рукотворности. Есть подлинная религиозность и есть ее человеческая копия, как и всякое цивилизационное подражание какой-либо природой реальности (как птица и самолет, животное и машина, которая удобна, но не естественна). В этом контексте стоит упомянуть об еще одной логико-дискурсивной особенности – механистическом характере сцепления аргументов по самым поверхностным и фрагментарным соответствиям. Например, диалог Бога с убиенными душами в книге Откровения 6: 9 отождествляется с кровью Авеля, которая вопиет на небо, для того, чтобы обосновать смертность души. Сектант может сказать, например, что учение о душе заимствовано Православием у язычников, но фундаментальный доказательный уровень будет проигнорирован и разносторонне сослаться на научные данные. Фундаментальность в  данном случае перекладывается на организацию. Здесь мы возвращаемся к критическому рассмотрению фундаментальных моментов.

Приглашение к целостному видению сектанты могут истолковать как искусственное нагнетание таинственности и усложненности. В данном случае мы имеем дело с фрагментарным и механически-схематическим взглядом, где простота истины понимается как небольшое количество правдивых фрагментов. Надо показать сектанту, что «удобно и просто» – еще не значит «истинно» и не стоит путать простоту с упрощенчеством и примитивизмом. Если истина – организм, то она будет проста и глубока одновременно за счет органического взаимопроникновения составляющих ее фрагментов. Можно критиковать отдельные фрагменты истории их организации, но фрагмент может «раствориться» в общем организационном контексте (например, приятных эмоциях от посещения собраний), поэтому будет лучше сразу затронуть историко-критическое обоснование в фундаментальном плане – этот аргумент не в чем «растворять». В ответ на него можно или признать поражение, или промолчать, или начать круговую аргументацию. Можно не бороться с рекой аргументов, а поговорить на уровне истока. Для того, чтобы работать непосредственно с каркасом и фундаментом не нужно углубленного знания Библии. Нужно показать, что мы можем дать целое, что у них имеется препятствие к целостному взгляду, нужно именно пригласить их к целостному видению, то есть не просто развалить фундамент, но просто показать, что есть еще одно дно, которого ты не знал и там есть выход.

Церковные деятели осознают важность миссионерской деятельности, на современном этапе ведется мониторинг религиозной ситуации на нашей планете, имеется литература по компаративной теологии, теологическому религиоведению и сектоведению. Весь этот материал, как правило, раскрывает общие установки миссионерства, содержание тех или иных религиозных феноменов, содержит оценку и критику иных типов религиозности с богословских позиций, тогда как о практической методологии диалога с иными типами религиозности говорится немного. Но чтобы эффективно выстраивать диалог с сектантами, нужно углубиться в то, как функционирует их мировоззрение. Ибо сектантство - это, прежде всего, проблема человека.