Владимир Шевченко. Пособие по кризису либерализма (Рецензия на сборник "Перелом")

Этот сборник о том, почему современный либерализм, по мнению авторов, губителен сегодня и для Запада, и тем более для России, которая сладких плодов от него не вкусила, а горя и страданий хлебнула в полной мере. И в полной ли?

В предисловии к сборнику говорится о переломе, как о глубоком повороте в ходе новейшей истории. Его автор А.В. Щипков, может быть, слегка поторопился. Но вектор указан правильный. Мир действительно находится на переломе, а вот в России о переломе можно говорить только в будущем времени, хотя весь текст сборника однозначно убеждает в неизбежности перелома. В сборнике восемь статей, написанных как известными авторами (М. Кантор, В. Третьяков, С. Черняховский, А. Щипков), так и неизвестными широкому читателю, но демонстрирующими свои яркие публицистические способности.

Российское общество продолжает быть расколотым. И никаких признаков обретения им общенационального согласия не видно, и надеяться на чудо здесь наивно. Но вот почему значительная часть общества не принимает либерализм в его современном облике (так и хочется сказать "в волчьей шкуре"), авторы дают свой ответ, и он звучит весьма убедительно. Они и не думают искать путей примирения и согласия. И в этом весь пафос сборника. Читатель должен выбрать, по какую сторону баррикад он находится. Здесь не признаётся позиция над схваткой.

Классический либерализм в становлении промышленного капитализма на Западе, общества модерна сыграл важную роль. Но сегодня не об этом спор. Либерализм в своей современной версии есть идеология олигархического, транснационального капитала. Если отжать правозащитную риторику, то реальный, утилитарный смысл либерализма будет заключаться в решении одной задачи: ограничить любую власть, кроме безграничной власти мировой финансовой элиты и её национальных филиалов, в том числе и в России.

В сборнике совершенно точно фиксируется неразрешимый тупик российской либеральной мысли: попытки построить в России "свободное общество" по либеральным лекалам ведут к колониальной модели. Так что наш российский либерализм периферийной капиталистической страны обречён иметь деструктивную, антиобщественную сущность.

При всей несхожести сюжетов отдельных статей общее, что их объединяет, – это судьба человека в современном мире. Человек становится важнейшей точкой отсчёта для авторов сборника при изложении ими своего критического отношения к современному либерализму вообще, ко всем конкретным практикам либерализма в российском обществе.

Блестяще выразил сегодняшнюю ситуацию с либерализмом Максим Кантор. Пароль современного мира, пишет он, – "актуальность". Этот пароль повторяют колумнисты, шоумены, художники-новаторы. Началась эпоха насаждения искусственного дикарства среди собственного населения. Правда, имитация дикости в культуре не коснулась финансового капитализма; деньги он продолжает печатать. Но пришлось изъять антропоморфный образ и христианскую дидактику искусства. Из него ушло изображение лица. Управлять дикарём значительно проще, надо лишь дать ему возможность "самовыражаться". Сегодня этой приманкой одурачено большинство тех, кто именует себя авангардистами или новаторами. "Нам разрешено плясать голыми, мы можем испражняться в музеях, мы кидаемся экскрементами, следовательно, мы свободны". На самом деле всё наоборот, пишет М. Кантор, это свидетельство того, что вы рабы, и вам не разрешено думать о главном. Вы выброшены из политики, вас никто не спросит о мире. Вы думаете, что выражаете себя, когда скачете нагишом? Нет, вы выражаете пустоту и рабство. Это серьезное обвинение, которое предъявлено в книге либеральной идеологии, всей современной западной политике: вы декларируете личные права, права человека, но вы не хотите видеть личность, этими правами якобы наделённую от природы. Сколько сказано слов и пролито слёз по поводу прав человека – а где человеческие образы в искусстве, а куда делась личность? Права человека есть, а человека нет.

Другая ведущая тема сборника – это судьба традиции. Сегодня ведущий тренд во всем мире и в нашей стране – возвращение к традиции. Почему это происходит? Почему нужно перезапустить сам код традиции, как верно отмечается в сборнике? У авторов книги вполне понятная и чёткая позиция по этому вопросу. Навязанная Западом остальному миру идея догоняющей модернизации, которая, по сути, имела целью вестернизацию отставших стран, себя полностью исчерпала. Это была ложная цель, теперь признают все. Сегодня позитивная модернизация возможна в незападном мире на основе развития традиции, а не вне или поперёк традиции. Чем больше общество старается стать современным (но не в смысле общества модерна), тем больше оно вспоминает традицию, всё новые и новые культурные коды того традиционного общества, из недр которого оно вышло и которое составляет его непреходящую жизненную основу.

Общество модерна было в своё время отрицанием традиционного общества. Франция самым решительным образом расправилась с традицией, Англия, напротив, поступила в этом отношении весьма осмотрительно и достаточно аккуратно отнеслась к традиции. Известный английский консерватор Э. Бёрк когда-то язвил по поводу умственных способностей депутатов французского парламента и естественных прав человека. Англия на протяжении столетий строго следит за социальной иерархией в обществе, поддерживает неписаную конституцию и конкретные права сословий вместо абстрактной идеи закона.

Но и это не спасло Англию, хотя поставило англосаксонскую цивилизацию в особое положение по сравнению с континентально-романской ветвью западной цивилизации. Наука, Разум, Просвещение сделали европейское общество секулярным. И что сегодня? Если Традиция и сохранила форму, то она практически полностью потеряла содержание. В англиканскую церковь приходит всё меньше и меньше прихожан, а в рядом стоящую мечеть – сотни и сотни людей. Запад запутался в неразрешимых противоречиях, сделав заложниками все страны, в том числе и Россию.

Авторы сборника много говорят о том, в чём они видят выход для России.

С. Черняховский пишет о необходимости создания общества сверхмодерна, в котором соединяются рациональное и традиционно-ценностное (сакральное). Постмодерн – это гибельный путь для России.

С. Третьяков предлагает коренным образом изменить политическую систему в России. Реальным народным представительством должно стать прямое социально-профессиональное представительство, что будет способствовать выполнению парламентом своего прямого назначения – представлять интересы реальных категорий населения. При этом оптимальное число профессиональных сословий (курий) составит от 12 до 15.

По-своему интересны и вместе с тем неоднозначны статьи о православной этике и духе солидаризма, о нравственном государстве. Эта неоднозначность вытекает из того, что требуется серьёзная расшифровка самого понятия "Традиция". По странному стечению обстоятельств, в отечественную традицию почему-то стараются не включать организацию государственной власти, существование матрицы российской государственности. Но здесь нет возможности говорить об этом подробно.

Вполне понятен пафос статьи А. Щипкова "Смерть интеллигенции", который решительно развенчивает насаждаемый либералами миф о новой интеллигенции, её "морали" и идеологии. Основу этой интеллигенции составляет офисный планктон и прочая соцфауна, задача которых – увлечь обывателя и привести его на митинг протеста по любому поводу. Нью-интеллигенция выходит на площадь и требует прекратить безобразия, например, мухлёж с выборами. Присвоение общественного протеста и обращение его себе на пользу, вот что создаёт ей ореол, делает её активистов лидерами общества, избранными людьми.

Но насчёт смерти старой интеллигенции – здесь А. Щипков перегибает, на наш взгляд, палку, отказывая интеллигенции в той позитивной роли, которую она играла и в какой-то степени продолжает играть. Прежде всего, старую интеллигенцию столько раз хоронили, что даже неловко говорить об этом. В конце прошлого века известный социолог Н. Покровский (и не он один, например – Ф. Гиренок) торжественно похоронил интеллигенцию в его нашумевшей статье "Прощай интеллигенция", опубликованной в "Независимой газете" в 1997 году. Некоторые оценки в статье А. Щипкова несут в себе мощный эмоциональный заряд, но при этом не содержат нужной доказательности. Никакой интеллектуальной самостоятельностью интеллигенция не обладала, уверяет автор, она попросту гнала контрафакт. Творческая вторичность – вот её главная черта. Одним словом, российская интеллигенция – местечкова и тавтологична. Но хотелось бы напомнить автору, что российская (русская) интеллигенция выполняла и продолжает выполнять роль публичной совести в отсутствие развитых институтов гражданского общества, и она может быть как левой, так и правой. Автор настаивает на том, что настоящая новая интеллигенция не возможна и не нужна, а нужен слой органичных европейских интеллектуалов. Очень странный вывод после всего погребального звона в адрес Запада.

И, наконец, автор говорит о том, что страну может выручить левый консерватизм, который в значительной мере выражает общую идею книги. Левая идея – это стремление к переменам, это отрицание капитализма как общественного строя. Это антикапитализм. Консерватизм в содержательном смысле слова – это правый, то есть справедливый, правильный, законный. Это странное соединение левого и правого, левой правильности в левом консерватизме автора требует особого разговора.

Бесплодность многих дискуссий сегодня состоит в том, что у нас нет развитого понятийного аппарата, способного адекватно отобразить историческое своеобразие российского пути развития и, прежде всего, российского государства и российской власти. Об этом много верного сказал известный историк А.И. Фурсов. Проблема консерватизма – одна из таких. Консерватизм – явление национальное в отличие от либерализма и марксистского социализма как концепций, претендующих на универсальность предлагаемого ими общественного идеала. Консерватизм не имеет своего идеала, лежащего в будущем. В основе идеи консерватизма лежит необходимость сохранения и дальнейшего совершенствования существующей формы государственной власти и общественного строя. Если мы возьмём эпоху императорской России, то в те времена говорили об охранительном консерватизме, официальном консерватизме и либеральном консерватизме. Об этом хорошо и много написано у выдающегося теоретика либерального консерватизма Б.Н. Чичерина.

Так что консерватизм в императорской России это одно, а сегодняшний консерватизм "партии власти" – это совсем другое. Имеется в виду сохранение социально-экономических реалий 90-х годов и конституционно-правового порядка образца 1993 года. И тогда можно говорить о социальном или левом консерватизме или правом (либеральном) консерватизме, что, собственно говоря, и делает партия власти. А сам консерватизм в целом носит патриотический характер.

Авторы "Перелома" (Е. Белжеларский и А. Щипков) предлагают левый консерватизм. Смысл его в следующем. Они прямо пишут, что в российских условиях стена между социалистической и консервативной идеями иллюзорна. Будучи выражены совершенно разной лексикой, эти идеи тем не менее дают похожие ответы на вопросы дня. Тогда смысл предлагаемого левого консерватизма получается понятным и ясным. России нужен социализм, исходящий из глубоко национальных идей солидарности и справедливости. Это историческая и непреходящая основа всего многообразия культурно-национальных традиций страны. Сегодняшний показной объективизм, когда антиномия "капитализм-социализм", фактически вычеркнута из научного аппарата, означает смирение перед капитализмом, капитуляцию и вынужденный переход на либеральную точку зрения. Если так, тогда нужно перестать бояться произносить вслух словечко "социализм". Тогда зачем левый консерватизм, который лишь затемняет, а не проясняет современную ситуацию в стране. Левый консерватизм (как российский социализм) – это политическая стратегия, ведущая к отрицанию современного консерватизма либералов и к переходу на позиции российского (русского) социализма, в полной мере вбирающего в себя всё многообразие традиционных форм жизни многовековой России – от морали до устройства государственной власти и управления. И это вполне реальная перспектива, её реализация требует огромных усилий и, прежде всего, развенчания всех этих либеральных мантр, которые довлеют в общественном сознании, непримиримой борьбе с которыми посвящён рецензируемый сборник.

Владимир Шевченко – доктор философских наук, сотрудник Института философии РАН.

Источник: Однако