Являлся ли Христос носителем первородного греха?

Здравствуйте, Алексей Михайлович!
Объясните, пожалуйста, как надо правильно понимать слова преп. Никиты Стифата о нашем восстановлении Господом Иисусом Христом:

"94. Бог – Слово, священно совершив в Себе Самом наше восстановление, Сам Себя потом принёс за нас в жертву через крест и смерть…"
(Пр. Никиты Стифата вторая сотница естественных психологических глав об очищении ума). Алина.

Здравствуйте, Алина. Вы подняли далеко не однозначную проблематику. Приведенное вами суждение навскидку может показаться не трудным для ответа. Но, тем не менее, существуют разные соображения на данный счёт. В принципе, их можно сгруппировать и рассортировать по двум взаимно-противоположным направлениям.

Представители первой концепции считают, будто Господь восприял в Свою Божескую Ипостась человеческое естество, подверженное скверне первородного греха. Согласно данной теории, Иисус, пройдя путь послушания Богу, исцелил в Себе нашу человеческую природу. Представители второй доктрины утверждают обратное: Иисус Христос не был подвержен порче, вызванной прародительским преслушанием; человеческое естество Христа было обожено с момента зачатия.

К сторонникам последней точки зрения принадлежат Отцы и Учителя Церкви: Максим Исповедник, Римский Папа Лев и другие. Так, преподобный Максим на вопрос, почему медный змей, вознесенный Моисеем в пустыне, был сделан именно из меди, ответил следующим образом: «Медным же змей [был потому, что] медь не ржавеет и не меняется, [также] и Господь не имел в Себе ржавчины греха, и Плоть Его не познала тления» [2. с, 52 — 53]. Римский же Папа Лев (а его некоторые послания (в том числе и нижецитируемое) зафиксированы в книге Деяний Вселенских Соборов как отвечающие критериям истины) говорил о Богочеловеке следующее: «...в Спасителе не было и следа того, что привнес в человека искуситель, и что прельщенный человек допустил (в себя)» (Окружное или соборное послание (Томос) святейшего Льва, архиепископа города Рима, писанное Флавиану, архиепископу Константинопольскому (против ереси Евтихия)) [1, т. 1, ч. 2, с. 233].

К числу адептов первой гипотезы принадлежат отдельные представители московской профессуры, в частности, профессор-протоиерей Петр Гнедич (Московская Духовная Академия), а также и некоторые другие богословы (в том числе — неправославные).

Если признать первую позицию за правильную, необходимо будет согласиться с тем, что Мессии были свойственны такие характерные черты, как неведение Бога, склонность ко злу, противоречие и борьба Божественной и Человеческой воль. Но тогда невозможно будет разрешить недоумение: почему Господь называется в Писании Агнцем не порочным, а НЕПОРОЧНЫМ (например: «...не тленным серебром или золотом искуплены вы от суетной жизни, преданной вам от отцов, но драгоценною Кровию Христа, как непорочного и чистого Агнца, предназначенного еще прежде создания мира, но явившегося в последние времена для вас» (1 Пет. 1, 18 — 20))? Правда, на этот аргумент изворотливые умы могли бы возразить, мол сказанное касается не порчи человеческой природы Христа, а нравственной оценки Его мыслей и поступков. Однако, если бы это было так, тогда и непорочность ветхозаветного жертвенного агнца (прообраза Христа) следовало бы относить не к отсутствию ипостасных дефектов, а к его мыслям и действиям. Но «мысли» и действия агнца не могли и не могут называться ни порочными, ни непорочными, поскольку агнец — животное, не имеющее разума и свободной воли, действующее соответственно инстинктам, заложенным в него Творцом (а не сообразно разумно-свободному волеизъявлению). В этом смысле деятельность всякого животного является непорочной. Но Писание-то учит не об этом, а о том, что для жертвоприношения было пригодно только то животное, у которого отсутствовал изъян.

Стало быть, и непорочность Новозаветного Агнца — Христа — следует относить не только к безгрешности поступков и помыслов, но и к самому человеческому естеству. Итак, человеческая природа Спасителя не была испорчена греховным началом. Безукоризненные же страсти и возможность смерти Он получил не вследствие порочности природы, а по Домостроительству. Если бы смерть Иисуса являлась необходимым следствием наличия в Нем греховного корня (первородного греха), нельзя было бы и говорить о том, что Он её принял добровольно, нельзя было бы также утверждать и об искупительной силе Крестной смерти. С другой стороны, человеческое естество Господа после Воскресения стало обладать такими характерными чертами, которые не свойственны нам, людям. В частности, Господь сделался бессмертным. А смерть, как известно, одно из главнейших последствий грехопадения прародителей. Следовательно, и можно, и нужно говорить о том, что Он исцелил человеческое естество от тления и смерти.

Возможность исцеления, преображения, обожения дарована и всем, без исключения, людям. Она может быть реализована в тесном сотрудничестве человека с Богом, в лоне Матери-Церкви. Впрочем, это уже совсем другая история.

1.Деяния Вселенских Соборов. СПб.: Изд. Свято-Троицкой Сергиевой Лавры; Воскресение, 2008.
2.Преподобный Максим Исповедник. Вопросы и затруднения. М.: Изд. Паломник, 2008.