Георгий Гурджиев – оккультист или христианин?

В Священном Писании сказано: «Всякий, преступающий учение Христово и не пребывающий в нем, не имеет Бога; пребывающий в учении Христовом имеет и Отца и Сына» (2Ин.1:9). Для любого христианина эти слова евангелиста Иоанна звучат как предостережение, как призыв сверять все, с чем мы сталкиваемся в своей духовной жизни, с Христовым Заветом, выраженным, прежде всего, в Священном Писании. Если новоявленный учитель проповедует что-либо противное Священному Писанию, от него следует отвращаться: «Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема» (Гал.1:8). Христианин, поступающий иначе, отвергает Христа.

Священное Писание предупреждает: «… сам сатана принимает вид Ангела света, а потому не великое дело, если и служители его принимают вид служителей правды; но конец их будет по делам их»  (2Кор.11:14-15). Подобного рода служители в Священном Писании зовутся «волками в овечьей шкуре» (Мф.7:15). Горе пастве, избравшей себе таких поводырей. «Лютые волки» (Деян.20:29) не будут беречь Христово стадо, потому  особенно важным является вопрос: кто он, пастырь, претендующий на роль духовного водителя? К Христу  ведет свою паству или нет? Это вопрос жизни или смерти, спасения или вечной погибели!

В данной статье мы рассмотрим некоторые аспекты религиозного учения  Георгия Ивановича Гурджиева, который в одной из своих работ призывал читателей «быть христианами»[1]. Также обращают на себя внимание высказывания Гурджиева, характеризующие оккультизм и теософию как «ложно-человеческое знание»[2] и даже  «специфический психоз»[3]. С подобным диагнозом  теософии и оккультизма можно только согласиться, но более близкое знакомство с трудами самого Георгия Гурджиева заставляют задуматься о природе его собственного духовного пути. Так ли уж он далек от оккультного и близок христианскому? Данная статья представляет собой попытку ответить на эти вопросы.

Георгий Иванович Гурджиев (1873-1949) родился в семье плотника русско-греческого происхождения и провел детство в глухом селении на Южном Кавказе, недалеко от границы с Турцией[4]. Получив неплохое образование, Гурджиев увлекся мистицизмом, вошел в некое «Сообщество Искателей Истины» и стал путешествовать по всему миру. «Сообщество Искателей Истины» считало, что когда-то на Земле существовала одна религия, осколки которой позже унаследовали страны Востока. Философия отошла к Индии, теория – к Египту, практика – к Персии, Месопотамии и Туркестану. Члены общества посвятили свою жизнь поиску древнего эзотерического знания. В «Сообществе Искателей Истины» было много европейцев, эти люди путешествовали по Востоку, учились в различных монастырях, вступали в тайные общества. Тот опыт, который Гурджиев получил в результате подобных поисков «древнего эзотерического знания», и лег в основу его учения.

 Говоря о личности Гурджиева, надо заметить, что, по сегодняшним меркам, он был неплохим предпринимателем. Рассказывают, что однажды он поймал несколько воробьев, выкрасил их в желтый цвет и продал под видом канареек, после чего спешно покинул ту местность, не дожидаясь первого дождя. Гурджиев умел ткать ковры, собирал швейные машинки. Неплохие деньги он заработал на корсетном бизнесе. Узнав, что на Кавказе входят в моду низкие корсеты, он стал перешивать старые высокие. Скупив за бесценок никому не нужные старые корсеты, Гурджиев перешил их и продал тем же лавочникам, у которых их до этого за бесценок приобрел. Деньги, вырученные от этого бизнеса, Гурджиев потратил на путешествия по Востоку. В отличие от христианского подхода к духовному служению, который Христос выразил кратко: «…даром получили, даром давайте» (Мф.10:8), Гурджиев считал, что его деятельность не имеет к благотворительности никакого отношения, поэтому ученики должны оплачивать его услуги  духовного учителя[5].

В 1915 году Гурджиев написал и поставил балет под названием «Борьба магов». Заметка об этой постановке привлекла внимание журналиста П.Д.Успенского, увлекавшегося оккультизмом и успевшего к тому времени объехать всю Индию,  который после встречи с Гурджиевым стал его последователем и самым знаменитым популяризатором его учения. В 1922 году Гурджиев открывает во Франции «Институт Гармонического Развития Человека», просуществовавший до самой смерти своего основателя. Студентам  этого учебного заведения рассказывали о человеке и устройстве мира,  точнее, их вниманию было предложено учение Гурджиева, включающее в себя и рассмотрение этих вопросов. Помимо того, в институте работали над преобразованием внутреннего мира человека с помощью применения различных психотехник, которым Гурджиев обучился во время своего путешествия по Востоку, а также с помощью психотехник, которые он разработал  самостоятельно. Студенты должны были заниматься тяжелым физическим трудом, после чего они разучивали танцы, которые придумывал Гурджиев. По свидетельствам очевидцев, последователи Гурджиева во время практических занятий психотехниками по методу своего учителя напоминали зомби, выражения их лиц было абсолютно бессмысленным[6].  Гурджиев не скрывал того, что владеет гипнозом, равно как и того,  что активно его использует, применяя гипноз отнюдь не только по отношению к своим ученикам[7].

Каковы основные положения учения Гурджиева? Обратимся к его собственным творениям: «…мы (Гурджиев с учениками. – В.П.) – материалисты. Я (Гурджиев. – В.П.) – скептик. Первое предписание, начертанное на стене Института (Институт Гармонического Развития Человека. – В.П.), гласит: «Не верь ничему, даже себе». Я верю только тогда, когда имею статистические доказательства, т.е. когда получаю один и тот же результат снова и снова. Я учусь и работаю для руководства, а не для веры»[8].  Что ж, подход Гурджиева не нов, его провозглашают все оккультные учения, например, теософы: «Вера — это слово, которого не найти в теософических словарях: мы говорим о знании, основанном на наблюдениях и опыте»[9]. Идея заключается в том, что, как уверяют оккультисты, их учение не требует «слепой веры», а полностью базируется на практическом знании. Здесь сразу же можно найти несколько искажений. Во-первых, оккультисты неверно представляют себе христианское понимание веры, интерпретируя его как некритическую веру в авторитет, к чему христианство в реальности не призывает: «Все испытывайте, хорошего держитесь» (1Фесс.5:21)[10]. Во-вторых, они забывают сказать, что «чистого» знания не существует, и нет никаких гарантированных способов оценить мистический опыт, не прибегая при этом к его интерпретации сквозь призму имеющегося у мистика мировоззрения. То, что люди переживают, может являться  объективной реальностью, но интерпретация любого духовного опыта всегда субъективна[11]. Любой духовный опыт человек всегда трактует в русле уже имеющихся у него к тому моменту установок. Поэтому если человек имеет оккультное мировоззрение, он интерпретирует свой духовный опыт в его рамках, то есть совершенно иначе, чем христианин,  но связано это не с тем, что оккультизм базируется на «чистом» опыте, а на том, что опыт этот приобретен именно оккультистом, а не христианином.  Он базируется на принципах, отличных от христианских, что приводит к иному духовному результату[12]. В Православии признается одна простая истина: «…религиозный догмат может изменять самый ум того, кто его исповедует: такие люди отличаются от тех, что сформировались на основе иной догматической концепции»[13]. Таким образом, иные мировоззренческие установки принимают участие в формировании иного духовного опыта, поэтому оккультистов точно так же можно обвинить в слепой вере в оккультные догматы, как они обвиняют в слепой вере христиан[14].

Говоря о материи, Гурджиев учит: «Все в мире материально; и, подчиняясь всеобщему закону, все находится в движении и постоянном преобразовании; преобразования протекают в разных направлениях – от самой тонкой материи до самой грубой и наоборот. Между этими двумя границами имеется много степеней плотности материи»[15]. Данный тезис Гурджиева тоже отнюдь не оригинален, подобные идеи можно найти, например, в агни-йоге: «Сказано, что материя есть кристаллизованный дух, но можно сказать и наоборот, ибо все, от тончайших энергий, есть материя. … Кто считает себя материалистом, тот должен почитать материю во всех ее разновидностях…»[16]; «Мы («махатмы». – В.П.) обращаемся к высшим слоям или грубейшим видам той же материи»[17]. С этими же идеями согласна и теософия: «Представление, что материя и дух совершенно отличны друг от друга и оба вечны, конечно же, никак не могло прийти мне в голову, как бы мало я ни знал о них, ибо одна из элементарных и основополагающих доктрин оккультизма гласит, что оба они суть одно, отличаясь лишь в своих проявлениях, и причем только в ограниченных восприятиях чувственного мира»[18].  Далее Гурджиев утверждает:  «…материя постоянно вступает в разные сочетания, становится все более плотной, встречается с другой материей и уплотняется еще сильнее, изменяя таким образом все свои качества и возможности. Например, в высших сферах разум находится в чистой форме, а по мере нисхождения становится менее разумным»[19]; «Материя всюду одна и та же, но на каждом физическом уровне обладает разной плотностью. Поэтому каждое вещество занимает свое место на шкале материи; и у нас есть возможность сказать, находится ли это вещество на пути к более тонкой или к более плотной форме»[20].  Учение об изменении плотности материи есть и в агни-йоге,  и в теософии[21], например, теософские «махатмы» наставляют: «…дух и материя едины, будучи лишь дифференциациями в состояниях, но не в сущностях…»[22]. По мнению Георгия Гурджиева: «В некоторых точках развития существуют как бы остановки, или передаточные станции. Эти станции находятся во всем, что можно назвать организмами в широком смысле слова, – например, Солнце, Земля, человек, микроб. Они суть коммутаторы, преобразующие материю как в ее восходящем движении, когда она становится более тонкой, так и в нисходящем движении в сторону большей плотности. Это преобразование происходит чисто механически»[23]; «человек – это станция для преобразования вещества»[24]; «Коммутаторы различаются только по масштабам. К примеру, человек – это передаточная станция в такой же мере, в какой ими являются Земля или Солнце; внутри него протекают те же самые механические преобразования высоких форм материи в низкие, а низких – в более высокие»[25]. Но опять-таки  те же идеи можно найти в агни-йоге: «Итак, человечество является аккумулятором и трансмутатором  высокой энергии, которую мы условились называть психической. Значение человечества в том,  чтобы трансмутировать в сознании эту энергию и  путём  Иерархии устремлять её в Высшие Сферы …»[26]. Оккультное учение о тождестве материи и духа не имеет ничего общего с христианским вероучением. Бог сотворил мир из ничего, из этого следует, что материя не вечна, так как до сотворения ее не было[27]. Гурджиев, как и все оккультисты, проповедует пантеизм, христианство же монотеистично, для христианина мир и материя различны. Можно сказать, что учение Георгия Гурджиева антинаучно, так как оно противоречит второму началу термодинамики, которое гласит: «Для замкнутой, изолированной системы количество полезной энергии во Вселенной уменьшается»[28]. Если бы оккультисты вместе с Гурджиевым были бы правы, то количество энергии во Вселенной никак бы не могло уменьшаться.

Учение Гурджиева, как и любое другое пантеистическое учение, провозглашает относительность добра и зла: «То, что вам нравится, хорошее или плохое, имеет одну и ту же ценность; добро – относительное понятие»[29]. Об относительности добра и зла писала и Блаватская: «Добро и зло относительны…»[30]. Подобный подход к морали логически приводит оккультистов к оправданию зла. Гурджиев пишет: «Если вы верите в Бога, вы верите и в дьявола. Все это не имеет ценности. Хороший вы человек или плохой это не важно»[31]. Можно ли из слов Гурджиева сделать вывод, что вера в Бога не нужна, а преступник и праведник, с его точки зрения, едины? Может быть, тогда и иудейская толпа, которая две тысячи лет назад сделала свой выбор между разбойником и Праведником (Ин.18:40), не совершила ничего предосудительного? Возможно, и Иуда, предавший Христа, – неплохой пример для подражания? Как известно, Блаватская  в своем учении обожествила сатану[32]. В том же направлении развивается мысль Гурджиева: «…Мораль – палка о двух концах, ее можно повернуть и так, и этак»[33]. Но Священное Писание учит прямо противоположному, оно говорит об абсолютности нравственных категорий: «Горе тем, которые зло называют добром, и добро – злом, тьму почитают светом, и свет – тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое – горьким!» (Ис.5:20). Подход оккультистов к морали позволяет в случае необходимости оправдывать любое преступление[34], в том числе и мошенничество при продаже окрашенных под канареек воробьев или использование Гурджиевым лжи для обращения в свое учение новых людей,  о чем свидетельствовал Успенский[35].  В свете всего вышесказанного, следующие слова Гурджиева уже не вызывают удивление: «Прежде всего вы обязаны думать о себе и изо всех сил стараться себя возвысить. Вы должны стать эгоистом. Эгоизм – первый этап на пути к альтруизму, к христианству»[36]. Эгоизм, возможно, является первым этапом на пути к гурджиизму, но никак не к христианству. Тем,  кто стремится себя возвысить, Священное Писание отвечает: «…кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится» (Мф.23:12). Христианство призывает не к эгоизму, который всегда соединен с гордыней, а к смирению: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак.4:6).

Гурджиев считал, что человек является «механической куклой»[37], лишенной души: «У обычного человека нет души… Ребенок никогда не рождается с душой. Душу можно приобрести в течение жизни: но и тогда она является роскошью, доступной лишь немногим. В большинстве своем люди всю свою жизнь живут без души, без хозяина; для обыденной жизни душа совершенно не нужна»[38]. Подобные идеи можно найти в буддизме[39], но их нет в христианстве. Священное Писание говорит о даровании Богом  души человеку: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Быт.2:7). О трехсоставности человека, имеющего дух, душу и тело, пишет ап. Павел: «Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте, и ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа» (1Фес.5:23). О существовании души человека свидетельствуют и следующие слова Христа: «…какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою?» (Мф.16:26), причем эти слова относятся ко всем людям, а не к привилегированной группе «избранных тайноведцев»: «… Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего» (Ин.18:20). Как видим,  христианское учение о душе не имеет к учению Гурджиева никакого отношения, зато, как мы уже заметили, много общего имеет с буддизмом, но он, как известно, принципиально отрицает существование Бога[40], что тоже никак не согласуется с христианством.

Раз у «обычных» людей нет души, то какая участь может ждать их после смерти? Отвечая на этот вопрос, Гурджиев пишет: «Человек представляет собой результат взаимодействия планетарных эманаций и земной атмосферы с материальными элементами Земли. После смерти обычного человека его физическое тело распадается на составные части; части Земли возвращаются в Землю – «прах еси и в прах возвратишься». Частицы, поступившие в планетарных эманациях, возвращаются в мир планет; частицы земной атмосферы возвращаются в нее. Таким образом, ничто не остается в виде единого целого»[41]. Если Священное Писание пользуется в глазах  Гурджиева таким авторитетом,  что он цитирует его для подтверждения собственного  учения об отсутствии посмертного бытия «обычных людей», – «… ибо прах ты и в прах возвратишься» (Быт.3:19), – то почему бы ему было также не обратить внимание на следующие слова Священного Писания: «И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную» (Мф.25:46), «И многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление» (Дан.12:2)? Если учение Гурджиева о душе правильно, то о какой муке вечной можно говорить? Ведь согласно его концепции, «обычные» люди не имеют души, а значит, после смерти их не может ждать ни вечное посрамление, ни жизнь вечная. Если же Гурджиев не разделял христианское представление о рае и аде, зачем прибегать к цитированию Священного Писания, где это учение выражено? Разве это не форма обмана: выдергивать отдельные фразы из Священного Писания, наделяя их смыслами, которых нет в первоисточнике? И можно ли говорить о честности человека, который так поступает?

Если человек есть «механическая кукла», значит, логично будет заключить, что у него нет воли, именно к этому выводу и приходит Гурджиев: «У обычного человека… нет воли. То, что принято называть волей, – это всего-навсего равнодействующая желаний. Если у человека есть желание и одновременно возникает желание противоположное, т.е. нежелание, более сильное, чем первое, тогда второе становится главенствующим и останавливает первое. Это явление в обычном языке и называют волей»[42]. Гурджиев делает человека марионеткой желаний. Христианство же учит иному: человек создан по образу Божию (Быт.1:27), он наделен разумом, а значит, он обладает свободной волей:  «…мы говорим, что вместе с разумом тотчас входит свободная воля»[43]. Согласно христианскому мировоззрению, свободой волей обладает каждый человек, Гурджиев же право на обладание свободой воли предоставляет лишь группе особо «просветленных», куда, естественно, включает и себя: «Свободная воля есть … функция такого человека, которого мы называем мастером…»[44].

 Полностью отличается от христианского и учение Гурджиева о личности. Например, он пишет: «Личность – случайная вещь: воспитание, образование, взгляды, т.е. все внешнее. Это как одежда, которую вы носите; ваша искусственная маска, результат вашего воспитания, влияний вашего окружения, мнений, состоящих из информации и знаний: такие мнения ежедневно меняются, одно из них аннулирует другое»[45]. Взглядам Гурджиева близки взгляды теософов, которые тоже воспринимают личность как «маску», которую надевает индивидуальность при воплощении, после смерти же  личность исчезает[46]. Если для Гурджиева личность – «случайная вещь», то для христиан личность есть «свобода по отношению к природе»[47], личность проявляет себя посредством сил, свойственных разумной природе, – посредством ума, воли и жизненной энергии[48]. Свобода по отношению к природе означает, что человек не является марионеткой природы, как представляют ситуацию пантеисты, в частности  Гурджиев, он свободен, он может быть над природой, но это учение  может быть создано только в монотеизме. Нужно заметить, что понимание термина «личность» у оккультистов и христиан принципиально различно, на что оккультисты, однако, фактически не обращают внимания[49].

Как и все оккультисты[50] Гурджиев восхваляет магию: «С давних времен люди знали как использовать … законы природы. Такое использование механических законов, осуществляемое человеком, называется магией; оно включает в себя не только преобразование веществ в желаемом направлении, но и противодействие или сопротивление определенным механическим влияниям.

Люди, которые знают эти универсальные законы и умеют ими пользоваться, называются магами. Существуют белая магия и черная магия. Белая магия использует свои знания для блага, черная – для зла, для собственных эгоистических целей»[51]. Гурджиев в своем отношении к магии вторит Е.П. Блаватской: «Белая Магия. Так называемая «Благотворная Магия», есть божественная магия, свободная от эгоизма, властолюбия, честолюбия или корысти и направленная всецело на творение добра миру в целом и своему ближнему в частности. Малейшая попытка использовать свои паранормальные силы для удовлетворения своего я  превращает эти способности в колдовство и черную магию»[52]. Итак, истинный оккультист, по мнению Блаватской, это белый маг, но далее Блаватская добавляет: «Но для истинного исследователя Оккультного Учения Белая или Божественная Магия может существовать в Природе без своего противоположения Черной Магии не более, чем день без ночи…»[53]. Кстати, чернокнижник Папюс тесно сотрудничал с теософами, и их, судя по всему,  ничуть не смущало то обстоятельство, что он занимается черной магией: «Жерар Анкосс /Папюс/…В 1887 году в контакте с французскими теософами – приверженцами учения Е.П.Блаватской, …подготовил и опубликовал трактат «Современный оккультизм» – своеобразный манифест нового поколения мистиков конца XIX века»[54]. Как видим, мнение о магии у теософов и Гурджиева фактически совпадают, но полностью противоречат христианскому отношению к магии. Согласно Священному Писанию, магия есть мерзость пред Богом (Втор.18:9-12), которая, к тому же, ничем не может помочь магу (Ис.47:9)[55].

Учение Гурджиева о Христе также не имеет никакого отношения к христианскому: «Христос был магом, человеком Знания, Он не был Богом, вернее, он был Богом, но на определенном уровне»[56]. Комментировать здесь что-либо излишне, так как отрицание божественности Христа разделяют все оккультисты[57].

Оккультный источник гурджиизма явственно виден и из его отношения к  астрологии: «Все существа, рожденные на Земле, окрашены светом, преобладавшим на Земле в момент их рождения; и они сохраняют этот цвет в течение всей жизни. Как ни одно следствие не может существовать без причины, так и ни одна причина не может оставаться без последствия. Действительно, планеты оказывают огромное влияние как на жизнь человечества вообще, так и на жизнь отдельного индивида. Большая ошибка современной науки состоит в том, что она не признает этого влияния: с другой стороны, влияние планет не так велико, как в этом хотят нас уверить современные «астрологи»[58]. Как можно понять, себя Гурджиев «астрологом» не считал, что вполне понятно: есть «посвященные», а есть «особо посвященные», к которым Георгий Иванович, прежде всего, относил себя, впрочем, о мании величия, которой он страдал, ниже мы еще скажем несколько слов. Глубина познания Гурджиевым астрологии позволяла ему одарить человечество такими  откровениями, как: «Луна питается органической жизнью, питается человечеством. Человечество – это часть органической жизни; следовательно, человечество представляет собой пищу для Луны. Если бы все люди стали слишком разумны, они не захотели бы, чтобы их поедала Луна»[59]. Откровение, несомненно, глубокое и достойно такого великого оккультного учителя, каким был Гурджиев. Благодаря астрологическим изысканиям этого автора мы теперь знаем, что война есть следствие влияния планет, что люди – всего лишь пешки, подчиненные их влиянию[60]. Что же, видимо, зря был проведен Нюрнбергский процесс: не тех судили, надо было судить истинных виновников, то есть планеты.

Гурджиев верил в существование так называемых тонких тел, во что верят, впрочем, все оккультисты: «Человек обладает двумя субстанциями: субстанцией активных элементов физического тела и субстанцией активных элементов астрального тела»[61].

Разберем теперь более подробно отношение Гурджиева к оккультизму. Изучая его книги, можно узнать, что в оккультных кругах его признавали за своего: «… я имел, в соответствии с особыми условиями моей жизни, возможность доступа в так называемые «святая святых» почти всех герметических организаций, таких как религиозные, философские, оккультные, политические и мистические общества, конгрегации, партии, объединения и т.д., которые недоступны обычному человеку, и обсуждения и обмена взглядами с многочисленными людьми, которые по сравнению с другими, являются истинными авторитетами»[62]. Среди «истинных авторитетов» Гурджиев также приобрел определенный авторитет благодаря тому, что однажды он принял «…решение применить мое исключительное для современного человека знание так называемых «сверхъестественных наук», равно как и  искусство исполнения различных «трюков» в этих псевдонаучных областях, и объявить себя «профессором инструктором»… . Главной причиной этого решения было понимание того факта, что в то время среди людей был распространен специфический психоз, который, как было давно установлено, периодически достигает высокой степени и проявляется в отдаче себя всевозможным «проклятым» идеям в области ложно-человеческого знания, которое в разные эпохи носило разные названия, а в наши дни называется «оккультизмом», «теософией», «спиритуализмом» и т.д. … я заслужил среди членов вышеупомянутых «кругов» и их семейств репутацию великого «маэстро» во всем, что связано со сверхъестественным знанием. Во время всех этих «манипуляций» в царстве потустороннего, которые я выполнял в присутствии большого числа членов одной из многочисленных, широко распространенных тогда, как и в наши дни, «мастерских-для-совершенствования-психопатии», название, которым я теперь открыто их называю, я начал наблюдать и изучать различные проявления психики этих обученных и свободно двигавшихся «подопытных кроликов», посланных мне Судьбой для моих опытов»[63]. Как видим, Гурджиев считал оккультизм и теософию «ложно-человеческим знанием», полагал, что оккультисты и теософы больны «специфическим психозом», но это не мешало ему быть в их среде своим. Что же касается тех, кто проявил интерес к учению  Гурджиева, то сформулировать моральную оценку его отношения к этим людям как к «подопытным кроликам», читатель может самостоятельно.  Сам же Гурджиев признается: «…моя работа и идеи заинтересовали, в первую очередь, людей, которые в высшей степени обладали упомянутым «специфическим психозом» и, соответственно, были известны окружающим как занимающиеся всяким «вздором», известным иначе под такими названиями, как «оккультизм», «теософия»…»[64]. Гурджиев с легкостью ставит диагноз другим оккультистам, но не себе. В Священном Писании говорится: «Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы» (1Кор.15:33). Быть может, потому оккультисты в первую очередь  и реагировали на идеи Гурджиева, что видели в нем собрата по духовному устроению? Подобное тянется к подобному. А  болезни, которые Гурджиев видит в других оккультных учениях, можно увидеть и в его собственном. По крайней мере, манией величия он точно страдал. Например, в его трудах читаем: «…Великая Природа благосклонно снабдила всю мою семью и меня, в частности, – …наивысшей степенью понимания, доступной человеку… я с детства имел, среди прочих способностей, одну особенно развитую – способность выпытывать у людей их самые священные цели и намерения»[65]. Интересно, что человек,  обладавшей «высшей степенью понимания» людей,  не смог подобрать себе сотрудников, в чем он сам  признается, говоря о главной цели своей жизни, «…включавшей в себя намерение широко распространить суть моих идей, в том числе посредством литературы, … которая не имела успеха из-за ненадежности и порочной лености тех людей, которых я в течение многих лет специально готовил для этой цели…»[66].Что же мешало Гурджиеву найти надежных людей и сделать их своими сподвижниками и последователями, если он был столь проницателен, что с детства обладал неординарной способностью «выпытывать у людей их самые священные цели и намерения»? Интересно отметить, что самый главный популяризатор идей Гурджиева в мире, П.Д. Успенский, писал, что после завершения первой встречи со своим будущим учителем он чувствовал себя «…словно я вырвался… из заточения»[67]. В дальнейшем Успенский напишет о Гурджиеве, что вынужден был отказаться от общения с ним, так как не разделял его кадровую политику[68]. Так, даже главный пропагандист гурджиевского учения покинул своего учителя, обладавшего столь «великими» способностями сердцеведения.

Себя Гурджиев считал человеком «самой высокой культуры»[69]. Надо полагать, именно высота культуры подвигла Гурджиева призывать своих учеников к пренебрежению мнениями окружающих:  «Вы должны понять – и принять за строгое правило, что нельзя обращать внимание на мнения других людей; необходимо быть свободным от окружающих. Когда вы внутренне свободны, вы освобождаетесь и от них»[70]. Гурджиев учил своих последователей оставаться внутренне равнодушными и никак не реагировать при общении с людьми[71].

Гурджиев считает, что он – беспристрастный судья самого себя, причем достичь этой беспристрастности, а следовательно, объективности, ему удалось с помощью … пресыщения: «В настоящий период моей жизни, пресытившись на склоне лет всем, что жизнь может предложить человеку, вследствие этого разочаровавшись во всем и, следовательно, обладая всеми данными, позволяющими мне быть беспристрастным судьей самому себе…»[72]. Но если пресыщение ведет к беспристрастности, то, например, православные монахи не имеют шансов для ее достижения, так как не только отвергают путь пресыщения, но, наоборот, идут путем аскетики, то есть путем  воздержания и  преодоления страстей. Относительно того, «что жизнь может предложить человеку», то есть «похоти мира» (1Ин. 2:17), и чем, по собственному признанию, «пресытился» Гурджиев, в Священном Писании читаем: «Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, (соблазны), ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное, … поступающие так Царствия Божия не наследуют. Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание, … но те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями» (Гал. 5:19-24). Таким образом, пресыщение не может привести  к  искоренению страстей, напротив, принадлежащие Христу – это те, кто распяли плоть с ее страстями и похотями, действительным же  плодом пресыщения, как и признается сам Гурджиев, является разочарование, что отнюдь не представляет собой откровения для человечества, – в книге Екклесиаста, написанной  3в. до Р.Х.[73], читаем: «Сказал я в сердце моем: «дай, испытаю я тебя весельем, и насладись добром»; но и это – суета!» (Еккл. 2:1), «Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, все – суета и томление духа!» (Еккл. 1:14). Что же «хорошо для сынов человеческих, что должны были бы они делать под небом в немногие дни жизни своей» (Еккл. 1:3)? Вот как отвечает на этот вопрос Екклесиаст: «Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека» (Еккл. 12:13). Святой Антоний Великий говорит: «Когда душа предает себя Богу всею силою своею, тогда Всещедрый Бог подает ей дух истинного покаяния, и очищает ее от всех сих страстей, научая ее же следовать им, и давая силу преодолевать их и препобеждать врагов, которые не перестают полагать ей препоны, стараясь посредством искушений снова похитить ее себе»[74]; «Если желаем искренно приступить к Создателю нашему, то необходимо нам подвизаться об освобождении душ наших от страстей, по духовному закону. Ибо от … услаждения страстями, от множества диавольских искушений ослабела наша умная сила, и замерли добрые движения душ наших … и  нет нам ни от кого спасения, кроме Господа нашего Иисуса Христа…»[75]. Напомним, что служение страстям Священное Писание приравнивает к  идолослужению (Кол.3:5).

Как Гурджиев относился к христианству? В начале статьи мы уже отмечали, что он призывал своих учеников быть христианами[76], но нужно заметить, что, следуя учению Гурджиева, его последователям придется отречься от христианства, так как они должны по его призыву «безжалостно, без малейшего компромисса, вырвать с корнем из процесса мышления и чувствования … прежние, столетиями вкоренявшиеся взгляды и верования обо всем существующем в мире… . Содействовать возникновению в процессе мышления и чувствования человека правильного представления о реальном Мире…»[77]. Но в России мышление столетиями формировалось Православием, что же следует вырывать из мышления российским православным?

 Христианство несовместимо с учением Гурджиева, без вреда для своего духовного здоровья христианин не может быть его последователем, так как идейная база гурджиизма лежит в области оккультизма. Гурджиев отрицательно отзывается об оккультизме, однако, в действительности его учение очень близко оккультному и одновременно с этим  ничего общего не имеет с христианством. Нравственный облик этого человека далеко не является примером для подражания.  Самое разумное, что может сделать христианин, если ему в руки попадутся книги Гурджиева или подобных ему авторов, это последовать словам Священного Писания: «Учениями различными и чуждыми не увлекайтесь; ибо хорошо благодатью укреплять сердца, а не яствами, от которых не получили пользы занимающиеся ими» (Евр.13:9). Ведь, как свидетельствовал сам Гурджиев, результатом его жизни было пресыщение и разочарование. На наш взгляд, это не те духовные плоды, к обретению которых следует стремиться христианину.