Роль императора Константина Великого в христианизации Римской империи

Это удивительно, но в XX–XXI веке, вме­сте с научно-техническим прогрессом и высо­кой образованностью людей, распространяют­ся мифы, а иногда просто глупые выдумки, не имеющие ничего общего с реальностью. Од­ним из таких мифов является миф о насиль­ном утверждении исторической апостольской Церкви Христовой в Римской империи. Мифотворцы вроде Дэна Брауна видят «корень зла» прежде всего в действиях императора Кон­стантина Великого, который, по их мнению, подчинив себе, превратил Христову Церковь в государственное ведомство, исказив тем са­мым ее изнутри. Такое же мнение распростра­няют сверхновые западные секты.

Но давайте объективно всмотримся в лич­ность императора Константина и попытаемся понять, что на самом деле происходило с Цер­ковью в IV веке.

Аврелий Константин (272–337 гг.) в 330 году перенёс столицу Византийской империи в Кон­стантинополь, организовав новое государствен­ное устройство. Первой проповедницей Еванге­лия в жизни Константина стала его мать Елена, тайная христианка, супруга мужа-язычника Кон­станция Хлора, одного из соправителей Рим­ской империи. Но в 312 году во время войны с Максенцием, Константину во сне явился Хри­стос, который повелел начертать на щитах и зна­менах своего войска греческие буквы ХР, а на следующий день Константин увидел в небе ви­дение креста и услышал голос, говорящий: «Сим Победиши». Полученное личное откровение от Господа навсегда изменило жизнь юного полко­водца и в будущем – одного из величайших пра­вителей человеческой истории.

Поначалу отношение Константина к хри­стианам носит скорее охранительный харак­тер – он издает закон, защищающий христиан от иудеев, предоставляя Церкви отпускать рабов на волю. В дальнейшем у Константина, не на­шедшего удовлетворения религиозных чувств в язычестве, наметился перелом в направле­нии христианства. Как показывает вся его даль­нейшая жизнь, Константин уже тогда осознавал превосходство христианской религии, поэтому детей своих он воспитал христианами.

Константин вел дела весьма последователь­но и осторожно. После 312 г., когда в начале 313 г. он вместе с соправителем Ликинием дал свободу вероисповедания не только христи­анам, но и всему населению империи, он раз­решил чтить того Бога, в которого верует. Эдикт 313 г. не стеснял язычников в их верованиях, бо­лее того – он давал возможность перехода не только в христианство, но и в другие языческие культы. Дальнейшее было только проявлением благородства Константина: он видел, что хри­стиане – это потерпевшая сторона. У христи­ан отбирали собственность лишь за то, что они чтили Иисуса Христа. Константин был настоль­ко великодушен, что дал распоряжение воз­вратить христианам отнятое имущество. В годы правления императора Диоклетиана (284–304) власть оккультистов-чернокнижников была так велика, что распространялась на все общество. Но император Константин, несмотря на исто­рическую подоплеку дела, ни в чем не огра­ничил языческих жрецов: языческая и жрече­ская коллегия не были стеснены. Конечно, язы­чество неизбежно должно было понести неко­торую потерю: теперь нельзя было привлекать к исполнению языческих обрядов лиц, которые не желали этого делать. Вместе с тем, язычни­кам не воспрещалось строить новые храмы.

Константин старался соблюдать равенство религий всюду, даже в мелочах. Например, в символических изображениях на монетах, где изображался он сам, встречаются символы как христианские, так и языческие, хотя с течением времени начали преобладать символы христи­анские. Желая помочь Церкви Христовой быть единой, хотя бы административным и финан­совым ресурсом, император много внимания уделял ереси арианства. Тем, что он предсе­дательствовал на Вселенском соборе в Никее, и впоследствии, воплощая церковный приго­вор об изгнании Ария, Константин еще откро­веннее выказал решимость утверждать свою причастность, пусть и несколько поверхност­но, к делам Церкви.

Очень важен тот факт, что закрепив в 312 г. Миланским эдиктом полную свободу для хри­стиан, император таким образом признали «юридическое бытие в империи Церкви». Появилась возможность для дальнейшего расши­рения привилегий Церкви как института и упро­чения ее положения в обществе. Результатом всего этого, а также мощной миссионерской деятельности явилось то, что в дальнейшем прои­зошла естественная христианизация народови стран, входящих в Римскую империю.

Константин долгое время не шел на конфликт с язычеством, одновременно с этим пред­принимая ряд важных шагов, которые давали Христовой Церкви равные права в Византии с остальными религиями.

В дальнейшем, законом 321 года, Констан­тин утвердил за церквями право приобретать недвижимое имущество и владеть им. По всей империи возводились христианские храмы, причем иногда для этого разбирались храмы языческие.

Константину, как, впрочем, любому велико­му правителю, не удалось избежать серьезных ошибок в своем правлении, поэтому он, же­лая предстать перед Богом чистым от всех гре­хов, принял крещение на смертном ложе». Пе­ред смертью он признался, что мечтал принять крещение в водах Иордана. Но принял креще­ние Константин от арианского епископа Евсе­вия Никомедийского в Еленаполисе (ныне Да­бурия, местный совет северного округа в Из­раиле).

С 324 по 337 г. в Константинополе (ныне Стамбул) под его личным руководством был построен символ утверждения христианской веры – Собор Святой Софии Премудрости Бо­жией. Храм этот, впоследствии много раз пе­рестраивавшийся, до наших дней сохранил не только следы архитектурного и религиоз­ного величия, но и составил славу императо­ру Константину Великому, первому христиан­скому императору. В начале V века уже боль­шинство населения империи, хотя еще и фор­мально, могли называться христианами. Впол­не очевидно, что Константин, веря в силу хри­стианского Бога и его учения, рассчитывал на подобный эффект, поэтому внешне толерант­ный характер Миланского эдикта можно отне­сти не только на счет причин политического ха­рактера, но и на счет личной веры императора в то, что в свободном состязании учение истин­ное побеждает ложное.