О критике иконопочитания

Современная полемика с протестантами по вопросу иконопочитания давно перешла в новое, более утонченное русло аргументации. Сегодня вряд ли можно встретить богословски образованного протестанта, который бы по-прежнему обвинял православных в идолопоклонстве на основании заповеди «Не делай никакого изображения и не поклоняйся им и не служи им» (Исх. 20:4,5). Как правило, так поступают не особо вдумчивые неофиты из неопротестантского лагеря. Их более просвещенные коллеги понимают, что подлинно православное иконопочитание подразумевает мысленное вознесение молитвы и поклонения не самому образу, а Тому, Чья Личность в нем запечатлена. Однако обвинения, хоть и несколько иные, все равно звучат.

Так, нам говорят, что поклонение Богу с использованием образов есть чувственное, по природе своей ветхозаветное, плотское почитание, свойственное невозрожденным людям. Евангельское благочестие должно быть выше всего внешнего и зримого. Здесь обычно ссылаются на слова ап. Павла: «ибо мы ходим верою, а не видением» (2 Кор. 5:7). Но к месту ли? Попробуем прочитать эти слова в целокупном контексте: «Поэтому мы всегда бодры и знаем, что обитая в теле, мы в удалении от Господа, - ибо мы ходим верою, а не видением, - мы бодры и предпочитаем покинуть тело и поселиться у Господа» (2 Кор. 5:6-8, ПЕК). Кажется, теперь мысль становится более понятной. Св. Феофан Затворник поясняет: «Слова же: верою ходим, а не видением, составляют вносное положение, объясняющее опытом, что точно тело отдаляет нас от Господа. Феодорит так выражает общую мысль сих текстов: «Апостол не то говорит, что мы отчуждены от Господа (или чужды Господу), будучи сопряжены еще с этим, смертным, телом, но что ныне не видим Его телесными очами, а тогда и узрим, и с Ним будем. Ибо ныне, говорит, не видим самых ожидаемых вещей, а усматриваем их только верою. Посему-то самому и желаем выйти из тела и водвориться у Господа». Итак, хождение верой, а не видением, является для нас не желанной целью, но временным положением вещей, обусловленным бренностью смертного тела. Следовательно, использование данного текста в таком ключе неверно.

Необходимо сразу оговориться: зрительное представление является совершенно естественной, психологически обусловленной потребностью человека. В визуализации нет чего-то ущербного. Так, в Евангелиях не раз говорится о том, что Христос в молитве возводил очи к небу (Мк. 6:41, Ин. 11:41, 17:1 и др.). И псалмопевец молился подобным образом: «К Тебе возвожу очи мои, Живущий на небесах!» (Пс. 122:1). Вряд ли кто осмелится утверждать, что они поступали так по своей духовной немощи. Мы видим, что взор, обращенный к небесам, приближал к Богу и делал молитву теплее.

Необходимо учесть и другие соображения. Судя по логике протестантов, следует ожидать, что православная духовность и молитвенная традиция будут уступать по высоте духа протестантской. Однако вряд ли кто согласится с этим. Возвышенность, глубина и красота православной молитвы не имеет себе равных, а те духовные высоты, которых достигали святые, которые, кстати, молились перед иконами, у протестантов не встречаются. Получается довольно странная ситуация: православные молились перед иконами и становились святыми, а протестанты, их отвергающие, вовсе не знают феномена святости как такового. Мы не хотим сказать, что все дело в иконах. Нет, просто примечателен сам факт: использование икон в молитве не означает непременного регресса или духовной ущербности.

Нам говорят, что иконы могут стать соблазном, причиной идолопоклонства – как некогда им стал медный змей. Замечание справедливое, но не безусловное. Едва ли кто станет спорить с тем, что автомобиль представляет собой потенциальный источник смертельной опасности на дороге. Значит ли это, что от машин нужно отказаться? Или это лишь значит, что нужно хорошо знать правила дорожного движения и соблюдать их? Ведь машина дает массу преимуществ и пользу человеку. Так и с иконами: пользы от них, безусловно, больше. Взирание на икону напоминает нам о Боге в суете жизни. Образ рождает в сердце желание обратиться в молитве к Первообразу. Лик на иконах помогает мысленно сконцентрироваться и не рассеивать внимание во время молитвы. Библия гласно проповедует словами, а икона молчаливо своими красками. Если угодно, иконы можно назвать «духовными костылями», этакой подпоркой для слабых. А мы все духовно явно не сильны.

Есть и другой аргумент. Он касается правдоподобности и точности передачи образа. Нет ведь гарантий того, что канонические образы Христа или Богородицы подлинны. Следовательно, образ на иконах есть вымысел. В этих доводах есть своя логика. Прежде всего, нужно сказать, что цель иконы вовсе не в передачи фотографической точности первообразов. Главное, что определенный канонический образ однозначно воспринимается людьми как личность, им являемая. Иными словами, принципиальна узнаваемость. Каждая икона обязательно должна быть подписана. Надписание связывает образ с первообразом. Давайте также учтем, что вряд ли изготовленные херувимы в скинии и храме были точными образами небесных существ. Образы Христа и апостолов из древнехристианских катакомб II-III веков часто так же были далеки от семитического фенотипа. Детский рисунок, на котором изображены родители, далек от реальности. Однако в восприятии ребенка и его родителей на картинке изображены именно они. Впрочем, иконографический образ Христа удивительно точно совпадает с образом лика Спасителя на Туринской плащанице, а канонический образ Богородицы весьма точно соответствует облику Божьей Матери, в котором она являлась святым подвижникам (например, Паисию Святогорцу (1924 – 1994)).

Нам возразят: но у первых христиан не было икон! Да, не было. Но они им были и не нужны, как не нужны были даже письменные евангелия. Их вера обреталась от непосредственного слышания живых очевидцев Христа, Его апостолов. Господь был для них настолько реален и близок, что ап. Павел даже вопрошал галатов: «О несмысленные галаты, кто вас заворожил, вас, у которых пред глазами Иисус Христос изображен был распятым?» (Гал. 3:1, ПЕК). Первые христиане были облагодатствованы различными дарами Духа Святого и жили в особо время проявления силы Божьей. Поэтому сравнивать нас с ними не совсем корректно. Впрочем, недавние открытия показывают, что иудео-христиане I века уже имели образы Христа: http://www.sedmitza.ru/news/2005781.html

Безусловно, протестантов смущают некоторые действия, совершаемые православными по отношению к иконам, а именно их целование и преклонение головы перед образами. Все это воспринимается как форменное идолопоклонство. Все же не стоит спешить с выводами. Думается, что любой неопротестант согласится с тем, что ортодоксальных иудеев сложно обвинить в идолопоклонстве. Однако мало кто знает, с каким благоговейным почтением относятся иудеи к свиткам Торы в синагогах. Согласно иудейской традиции со свитком Торы следует обращаться с особым почтением и благоговением. Когда свиток Торы выносят из синагоги, следует вставать; вошло в обычай благоговейно кланяться или целовать футляр Торы, когда свиток проносят рядом. Все эти внешние выражения глубокого почитания не вызывают нарицаний. Но православные целуют иконы точно так же, как и целуют Евангелие. По сути, икона - это Библия в красках. Причем одинаковый смысл такого почтения к книге и образу закреплён догматически.

В заключении хотелось бы отдельно осветить еще один изящный аргумент. Православным ставят в вину, что принцип «честь, воздаваемая образу, переходит к первообразному», лежащий в основе почитания образов, заимствован православными из языческой античной мысли. Дело в том, что идолопоклонники делились на несколько групп: темную (та часть простецов, которая обожествляла сами статуи богов), основную (они верили, что боги временно или постоянно обитают в своих статуях) и интеллектуально настроенную (образованная часть греко-римского общества, которая воспринимала идолов лишь как образ богов, но не их самих). И вот эти интеллектуалы, вроде философа Цельса, парировали аргументы христиан тем, что язычники не поклоняются веществу идолов, но богам, которых они представляют. На этой аналогии пытаются поймать православных христиан.

Но этот аргумент напротив, лишь подтверждает правоту тезиса, делающего иконопочитание возможным. Как мы знаем, сам по себе идол – ничто (1 Кор. 8:4). Проблема же язычников заключалась в том, что за поклонением богам через их образы, скрывается поклонение бесам (1 Кор. 10:20). Вся древнехристианская апологетическая литература единогласно видела в языческих богах демонов. И если бы честь воздаваемая образу бога не переходила к реальным демонам, то ап. Павел не назвал бы языческую трапезу бесовской (1 Кор. 10:21). Проблема язычества - поклонение ложным богам. Кстати, икона, на которой становится не виден образ - тоже "ничто". Она имеет ценность лишь до тех пор, пока связывает образ с Первообразом.  После этого она просто сжигается.

Израильтяне приносили кровавые жертвы. Но то же самое делали и язычники. Иудеи делали обрезание, но его делали и финикийцы с египтянами. Протестанту совершенно понятно, что при всей внешней похожести этих действий, они отличались по смыслу и назначению. Так и здесь. Если язычники через образы поклонялись своим ложным богам, а по факту демонам, это лишь значит, что они осознавали истинность принципа восхождения от образа к первообразу. Кстати, его будет прекрасно осознавать и антихрист, который заставит поклоняться своей иконе, «образу зверя» (Отк. 13:14). Разве можно думать, что если мы с любовью припадаем к образу Христа, Богу истинному, мы по существу поступим как язычники? Там ведь бесы, а здесь наш Господь! И в этом есть принципиальная разница.