Священник Григорий Белл. Православие - Вино Лозы Христовой

По милости Божией, этим летом в нашей общине произошли большие изменения.

Как и прежде, я готовлюсь к службе, погружая свой ум в молитву. Но теперь я не заканчиваю молитвы настраиванием гитары и повторением “хвалебных гимнов”. Вместо джинсов, теннисных ботинок и спортивной майки, я облачаюсь в струящиеся светлые литургические одежды. Я не пытаюсь больше выходить на сцену, как “свой парень”, но стараюсь полностью осознать достоинство моего сана, значение того, что я призван представлять o6pаз Христа среди народа Божия.

Наш храм - прежде пустынная сцена и аудитория - наполнен теперь благоуханием ладана, украшен подсвечниками. Здесь есть алтарь и святые иконы, безмолвно напоминающие  нам, что мы - на пороге восхождения к небесам и соединения с торжествующей Церковью в поклонении воскресшему Богу. Скоро я произнесу слова: “Благословенно Царство Отца, и Сына, и Святого Духа!”, и мы начнем служить божественную Литургию Православной Церкви так, как она служилась на протяжении многих веков.

Как же я, бывший пастор “Виноградника”, привыкший к свободно текущим харизматическим богослужениям и раскованному калифорнийскому стилю жизни, очутился в этой, казалось бы, чужой стране православ­ного христианства? Чтобы ответить на этот вопрос, надо мысленно вернуться на несколько лет назад и рассмотреть чудесную цепочку событий, приведших к удивительному превращению.

"Виноградник"

Община “Виноградник”, в создании которой я участвовал, мене чем за три года, увеличилась до трехсот душ. За долгие годы служения в пресвитерианской церкви я не видел еще такого стремительного роста прихода.

Однако развитие нашей общины стало замедляться. Хуже того, мы почувствовали, что теряем правильный путь, не зная, куда идти дальше. Что-то было явно не так. Но что?

Мы решили исправить положение любой ценой. Испрашивая волю Божию, наш приход наложил на себя сорокадневный пост. Мы горячо молились, прося Бога указать путь нашей общине. Через некоторое время после начала поста произошли события, которые, казалось, не были связаны между собой.

Сначала сам пастор из пресвитерианской церкви начал изучать православное вероисповедание и делиться открытиями со своими близкими друзьями. Затем Франк Шиффер, недавно обратившийся в Православную веру, стал проводить беседы в наших краях. Наш прихожанин побывал на встрече с ним. Он рассказал мне об этом и задал вопросы, на которые я не был готов ответить.

Вопрос о Православии возник по непонятным для меня тогда причинам, но было ясно, что, сам собой, он не исчезнет. Я начал исследование, намереваясь убедить моих друзей и членов нашего прихода в том, что, чего бы не хотел Господь сказать нам как Церкви, это не имеет никакого отношения к Православию. Я начал с перечисления своих возражений и стал искать им поддержку.

К моему великому удивлению, когда я стал читать книги по истории и богословию Православия, то обнаружил, что, при более близком рассмотрении, ни одно из моих возражении не выдерживает критики. Они основывались на ошибочных, предвзятых концепциях (православные, на самом деле, не верили так, как я думал) и на моих личных заблуждениях, которые испарялись по мере углубления исследований.

Довольно быстро меня осенила потрясающая мысль. Не могло ли быть так, что все эти вопросы о Православии не просто нечто постороннее, заставляющее отрываться от основной цели молитв и поста? Может быть, эти вопросы, возникшие в течение последних недель, и мои последующие исследования направляют на путь, указанный Господом и ведущий к чему-то, чего я никогда не открыл бы сам?

Беседы с православными священниками нашей округи только подтверждали справедливость такого предположения, и это усиливало мое беспокойство. Интуитивно, на подсознательном уровне, я почувствовал, что меня ведет Господь, но на уровне интеллекта не мог принять то, что, видимо, должно было неизбежно произойти. Иногда мое волнение, связанное с выбором пути, которым, как я верил, ведет нас Господь, сильно возрастало.

Расхождение между душевным и умственным стало столь острым, что привело к заболеванию, которое длилось более шести недель. Несмотря на болезнь, я продолжал молиться и изучать волнующий меня вопрос. Одновременно, я размышлял о предыдущих шестнадцати годах моего служения, о взлетах и падениях - и старался выстроить все это в четкой последовательности, по мере того, как я все больше узнавал о Церкви, существующей непрерывно с апостольских времен.

Красота богослужения

В тот момент, когда я впервые посетил православный храм, я понял, что нашел нечто большее. Я почувствовал благоухание, и тут же вспомнил о чашах с ладаном, описанных в Апокалипсисе. Я увидел иконы и понял, что я окружен “великим облаком свидетелей” и являюсь частью единой Церкви на небесах и на земле. Диакон возглашал прошения, священник произносил молитвы, приход отвечал пением, и я ощутил полноту богослужения, которая явно отсутствовала в службах “Виноградника”. Я почувствовал, что православная служба не призывает Бога снизойти и сделать что-то “харизматическое”, а возводит нас ввысь Духом Святым, чтобы мы могли присоединиться к небесному богослужению, осуществляемому нашим Первосвященником Иисусом Христом в окружении всех святых.

В декабре 1992 года я побывал на многих богослужениях в прекрасной православной церкви в моем районе. Возвращаясь к нашим службам в "Винограднике", я находил их бесплодными и проигрывающими во всех отношениях. Было похоже, образно говоря, что мы ели одно-единственное блюдо на трапезе, состоящей из десяти блюд, даже не прикасаясь к другим, не испытывая всей полноты трапезы, которую приготовил для нас Господь.

Мир Таинств

Большая часть моего предыдущего христианского опыта показывала, что вера таинственного аспекта жизни. Возьмем, например, Тайную Вечерю. В большинстве известных мне протестантских церквей редко служат Евхаристию, и даже, когда она совершается, это Действие рассматривается как память о прошедших исторических событиях. Из этих наблюдений можно сделать вывод, что у них полностью отсутствует истинное участие в таинственной жизни.

Очевидно, что в понимании первых христиан Евхаристия была не просто воспоминанием об историческом Событии, а подлинным участием в жизни Христа. Ранние христиане верили, что в этом Действии присутствует благодать и сила, и сохраняли эту веру всю свою жизнь. Евхаристия - это великое и страшное Таинство. Она может дать жизнь или забрать ее (1Кор. 11,29-30). По мере того, как я читал книги по этому вопросу и исследовал его, я стал все больше убеждаться в том, что Православие сохраняло присущие ранней Церкви библейское и историческое понимания таинственной стороны жизни в течение почти двух тысяч

Единая Святая Соборная и Апостольская Церковь

Я не мог с полной определенностью сказать, почему некоторое беспокойство преследовало меня во время моей службы в “Винограднике”. Когда я начал читать о двухтысячелетпей истории Православия, причина этого беспокойства прояснилась. Какие бы хорошие аргументы ни приводились в пользу “Виноградника”, это движение существовало не более дюжины лет.

Таким образом, нет ничего удивительного в том, что движение “Виноградник” не имеет исторической преемственности, принадлежности к Церкви в ее историческом выражении. Пресвитерианская церковь сохранила некоторую историческую причастность к Церкви, хотя, к сожалению, точкой отсчета для нее скорее является церковь Женевы XVI века, а не Палестинская Церковь I века.

Я начал раздумывать о серьезных последствиях этого недостатка исторической преемственности для современного про­тестантизма. Покинув причал исторического христианства, трагически большое число групп пропадает сейчас в тумане модернизма и “целесообразности”. Многие реформаторские церкви настолько продвинулись в своей новизне, что их не узнали бы даже основатели (Лютер, Кальвин, Нокс). Уже существует потребность в новой реформации, спустя всего лишь четыреста лет с начала протестантского движения.

Хотя в прошлом Православной Церкви и были тяжелые времена, она сумела сохранить “веру, раз и навсегда данную святым”, без дополнения или сокращения, почти две тысячи лет. Это та Церковь, которая сформулировала для нас догматы Боговоплощения и Троицы. Это та Церковь, которая дала нам канон Священного Писания - Библию. Это та Церковь, которая начала свою жизнь во времена Нового Завета и живет до сих пор.

Читая о Православии, я обнаружил, что, обладая таким богатством, Православная Церковь не пытается переопределить себя каждый раз, когда какой-нибудь либеральный ученый напишет новую книгу. Она не стремится слепо приспособиться к периодическим изменениям общественной морали, не стремится к “политической корректности”. Когда внутри Церкви возникают проблемы (а они возникают сейчас, как возникали и в Церкви апостольских времен), никто не стремится решить их путем организации новой церкви или путем формирования каких-то новых, “революционных” движений. Православие признает, что решение данных проблем должно быть найдено только в контексте проверенной временем веры.

Окончание истории

По воле Божией, мое исследование Православия завершилось результатом, совершенно отличным от намеченного. Мне стало ясно, что Православная вера - единственно правильная, и что Бог действительно призывает меня и мою паству войти в эту Святую Соборную и Апостольскую Церковь.

12 июня 1993 года наша община “Виноградник” присоединилась, через миропомазание, Антиохийской Православной Церкви и стала приходом святого первомученика архидиакона Стефана. В воскресенью 13-го (день Всех Святых!) его преосвященство епископ Антоний рукоположил меня во священника. Наша община взяла имя святого Стефана, как наиболее соответствующее характеру нашего призвания в Сан-Хосе. Как первый диакон, мы призваны служить людям. И как первый мученик, мы также должны будем умереть - для наших собственных желаний и для мира - чтобы помочь другим обрести истинную жизнь во Христе.

Путешествие в Православие не было легким. Однако, как говорит Псалмопевец, “мы вошли в огонь и в воду, и Ты вывел нас на свободу” (Пс.65,12). Моя паства и я обрели чувство полноты христианской Церкви, которого никогда не знали до этого. Мы благодарим Бога за Его милость, за то, что Он привел нас в родной дом. И, без колебаний, призываем Других евангелистов и харизматиков присоединиться к нам.

 Православная беседа. 1993, №5-6