Мифы прабхупадовцев и реальность

Недавно ознакомился с полемическими заметками кришнаита Виджитатма даса (к сожалению, не знаю его «паспортных» фамилии и имени [Авдий Калистратов]) на сайте Кришна.ру. Кришнаиты, принадлежащие к ИСККОН (я называю их прабхупадовцами), часто подвергались критике и нападкам с различных сторон, и вот Виджитатма дас по материалам дискуссии на форуме Кураева решил написать что-то вроде «отповеди клеветникам». После ознакомления с этими заметками у меня, в свою очередь, появилось желание вступить с Виджитатма дасом в полемику по некоторым затронутым им темам. Лично я не считаю кришнаитов ИСККОН какой-то опасной «тоталитарной сектой». Могу даже признать, что в моей жизни знакомство с кришнаитами сыграло исключительно положительную роль. Именно в распространяемой ими литературе я впервые увидел тексты на санскрите, и желание прочесть их в оригинале подтолкнуло меня к тому, что я стал изучать этот язык. Однако, зачастую то, что утверждают кришнаиты ИСККОН, и в частности, уважаемый Виджитатма дас, весьма далеко от действительности.

В данной статье я не буду касаться всех тем, затронутых Виджитатма дасом. Остановлюсь только на моментах, имеющих  важное значение с точки зрения науки.

Вишну, Кришна, Нараяна - все они такие разные...

 Начнем с полемики вокруг значения образа Вишну в Ригведе. Виджитатма дас пишет:

 «Вишну в Ригведе посвящено шесть гимнов. Хотя по отношению к общей массе текста это сравнительно немного, тем не менее, исследователи Вед (в частности, Ф.Б.Я. Кёйпер) отмечают, насколько эти гимны отличаются от всех остальных. Во-первых, Вишну в Ригведе - единственный Бог, по отношению к которому употребляется эпитет «Вечный». Во-вторых (по мнению Кёйпера), Вишну Ригведы подчеркнуто запределен, Он как будто возвышается над двойственностью мира, воплощенной в образах Индры и Варуны, а Его обитель (парамам падам) недоступна даже взорам остальных Богов (см. Ригведа, 1.22.20). «Высшее небо» и «Тот, кто пребывает на Высшем небе» упомянуты в 10 мандале, в гимне от сотворении мира».

Тут мы наблюдаем явное вырывание из контекста.  Кёйпер, отмечая значимость Вишну, конечно, не имел в виду, что Вишну являлся Богом в монотеистическом понимании, или, как говорят кришнаиты, «все ведические писания сходятся во мнении, что Вишну — верховная божественная личность». С равной долей успеха, ссылаясь на гимны Ригведы, можно объявить Индру, Агни, Рудру или какое-либо другое божество «Верховной Личностью Бога». Кстати, вот Рудра в Ведах  играет весьма важную роль.

В Ригведе (7.46.1) сказано: "Вознесите эти хвалебные гимны Рудре, Самовластному Богу с натянутым луком, с быстролетящей стрелой, Неодолимому, одолевающему всех, Создателю с разящим оружием! ". В другом гимне Ригведы (1.114.6-7) звучит такая восторженная молитва Рудре: «Эта речь, что слаще сладкого, возглашается для Отца Марутов, для могучего Рудры. Даруй нам, о Бессмертный, пищу смертных! Смилуйся над нами, над нашими детьми и нашими внуками!». Весьма интересен 33-й гимн 2-й мандалы Ригведы, в котором к Рудре обращаются как к высшему целителю, воспевают «Того, Кто дает много, истинного Господа», именуют Его «Владыкой этого необъятного мира», просят изгнать прочь ненависть, болезни и нужду, уничтожить «все мерзкое», в т.ч. и «повреждения, насылаемые другими богами», потому что, как восклицает гимн, «нет, никого, о Рудра, сильнее Тебя!» Кроме того, данный гимн содержит слова, молящие простить грех лицемерного поклонения и одновременного призыва Рудры и других богов (Ригведа, 2.33.4): «Мы не хотим прогневать Тебя, о Рудра, ни лицемерным поклонением, ни плохой хвалой, о Бык, ни совместным призывом [других богов]!»

В Атхарваведе (7.87) воспевается вездесущая природа Рудры: «Рудре, Который в огне, Который в водах, Который проник во все травы, во все растения, Который объял Собой все эти вещи - Тому Рудре да будет поклонение!». В другом гимне Атхарваведы (11.2.15-16) говорится: «Да будет поклонение Тебе приходящему, да будет поклонение Тебе уходящему прочь! Поклонение Тебе, о Рудра, стоящему, сидящему Тебе да будет поклонение! Поклонение вечером, поклонение утром, поклонение ночью, поклонение днем - Сущему и Губящему Тебе я совершаю поклонение».       Но самым важным в Ведах текстом, посвященном Рудре, несомненно является знаменитая «Шатарудрия» («Гимн Ста Рудрам»), входящая в состав Яджурведы.  «Шатарудрия» отличается не только изысканным поэтическим языком, но и является важным мистическим текстом, называемым «Рудропанишад» («Тайноучение Рудры») или просто «Рудрам». Именно в этом   гимне впервые в Ведах упомянута пятислоговая мантра «Намах Шивайя», главная мантра Рудры-Шивы в Ведах, важнейшая молитвенная формула шиваизма.

Так что есть не меньше оснований утверждать, что Рудра, позднее ставший Шивой, является «Верховной Личностью Бога», а шиваизм был исконной религией в Индии.

Вообще же, что касается того, что в ведийские времена «монотеизм был религией посвященных», как утверждает Виджитатма дас, то это явная выдумка, проистекающая из стремления выдать желаемое за действительное. С такой же долей достоверности можно говорить о существовании у ведийских ариев «тайных тантрических практик».

Отметим еще, что в Ригведе есть гимны именно Вишну! Именно Вишну, а не Кришне. В Ригведе только один раз упоминается Кришна — вождь враждебного ариям племени, ожидающий на берегах реки Амшумати с десятитысячным войском, чтобы сразиться с Индрой (VIII.96.13-15). Впрочем, некоторые ученые склонны переводить Кришна просто как «черный», в таком случае приходится констатировать, что имя «Кришна» в Ригведе вообще не зафиксировано. Дело в том, что первоначально Вишну и Кришна были совершенно различными божествами, поэтому и иконографический облик их различен. Р.Г. Бхандаркар и другие ученые полагают, что Кришна был божеством пастушеских кочевых племен, вот почему его образ так тесно связан с коровами (даже его небесный мир именуется goloka, что буквально в переводе означает «коровий мир»). Так нелюбимый Виджитатма дасом Карл Маркс писал, что если бы кошки имели бога, они бы приписали ему ловлю мышей. Касательно Кришны это высказывание Маркса попадает в самую точку.

Согласно современным представлениям, из слияния образов Вишну и Кришны, а также Васудевы, Нараяны и прочих божеств, бывших первоначально самостоятельными, и возник синкретический образ верховного божества вишнуитов. Так Вишну постепенно поглощает все прочие связываемые с ним божества и выдвигается на первое место. Подобная ассимиляция осуществлялась разными путями. Во-первых, важнейшую роль сыграла концепция аватаров. Чтобы «приписать» какое-либо божество к Вишну, его объявляли аватаром — нисхождением Вишну на землю. Наиболее древними считаются мифы об аватарах, фиксирующие связь Вишну с обитателями вод — черепахой (курма) и рыбой (матсья). Оба этих образа, скорее всего, берут начало из тотемистических верований доарийского населения Индии. Затем образ Вишну «выходил на землю» и неуклонно эволюционирует от чисто животного к получеловеческому, и наконец к чисто человеческому. Весьма напоминает дарвиновскую схему эволюции.

Но аватары не являлись единственным путем поглощения культом Вишну культов других божеств. В иных случаях какое-либо первоначально самостоятельное божество просто отождествлялось с Вишну. Именно так произошло с Нараяной. Скорее всего, Нараяна был неарийским божеством, позднее включенным в индуистский пантеон. Часто имя «Нараяна» связывают с тамильским словом «ир» - «вода». Уже в самых ранних описаниях Нараяна ассоциируется с водами мирового океана. Первоначально Нараяна в Шатапатха-брахмане отождествляется с Праджапати и Индрой. В Майтри-упанишаде при перечислении богов имя Нараяны соседствует с именем Вишну, то есть их еще не считали единым божеством. И только в эпосе Нараяна становится одним из имен Вишну, хотя, например, в Законах Ману (1.10-11) имя Нараяны связывается с Брахмой.

Еще одной традицией, вошедшей в вишнуизм, стало почитание Васудевы. В Бхагавад-гите Васудева уже одно из имен Кришны. Однако ранее Васудева также являлся отличным от Кришны персонажем. Из «Махабхашьи» Патанджали (11 в.) становится ясно, что ранее Васудева воспринимался как реально существовавший воин, прославившийся  своими подвигами, но отнюдь не считавшийся богом. Согласно этому трактату, Васудева принадлежал к вришниям — кшатрийскому роду племени ядавов. Следует отметить, что есть два варианта имени Васудева: первый vasudeva, с краткой «а» в первом слоге, так в позднейших текстах зовут отца Кришны, никакими, кстати, воинскими подвигами не прославившегося, второй — vAsudeva, с долгой «а» в первом слоге, это патронимическое имя Кришны. Таким образом, после слияния с образом Вишну-Кришны образа Васудевы два варианта имени последнего были закреплены за двумя персонажами мифа о Кришне. В итоге от Васудевы остается одно только имя. Интересно, что в знаменитой Беснагарской надписи Гелиодора, о которой неоднократно упоминает Виджитатма дас, верховное божество носит именно имя Васудева, и при этом и речи нет о Кришне.

Помимо концепции аватаров и слияния образов, был и еще один путь формирования вишнуитских представлений о высшем божестве — через концепцию вьюх. Слово vyUha можно перевести как «распределение», «манифестация». В своей классической форме эта концепция провозглашает поклонение четырем божествам: Санкаршане, Васудеве, Прадьюмне и Анируддхе, выступающими как манифестации Вишну-Кришны.

У того, кто знакомится с литературой, издаваемой ИСККОН, может сложиться впечатление, что кришнаизм в его «искконовском» варианте представляет собой либо единственную, либо, по крайней мере, доминирующую форму кришнаизма и вишнуизма. Однако это течение представляет собой одно из великого множества направлений вишнуизма, причем далеко не самое интересное. В «классическом» вишнуизме (как, например, в Вишну-пуране) Кришна это всего лишь один из основных аватаров Вишну, то есть, как бы находится на уровень ниже его. Но у позднейших кришнаитов оказывается, что Кришна как бы затмевает Вишну и становится над ним. Кришна оказывается Богом в монотеистическом понимании (соответственно, Кришна — герой Махабхараты и пуран его самым полным воплощением), а Вишну — только одним из дэвов, пусть одним из самых могущественных (для обозначения которых Прабхупада придумал забавный термин «полубог») и гуна-аватарой Кришны. При этом одни кришнаитские секты в качестве божественной спутницы Кришны почитают Радху (как это делают прабхупадовцы), а другие игнорируют Радху и отдают предпочтение Рукмини, его первую законную супругу.

Кстати, в Бхагавата-пуране (Шримад-Бхагаватам) Радха, в отличие от Рукмини, вообще не упоминается. Впервые мы встречаем ее в поэме Джаядевы «Гитаговинда» (XII в.), где она играет роль возлюбленной Кришны. Позже Чайтанья учил, что любовные отношения Кришны и Радхи надо понимать исключительно символически. Вслед за ним и Прабхупада назойливо повторяет, что здесь одна духовность и никакой эротики. А вот школе вишнуитского тантризма сахаджия, появившейся в 16 - 17 вв. на основе идей дочайтанитского кришнаизма, во время сексуальных практик мужчина должен видеть в своей партнерше Радху, а она в нем — Кришну. Все веселее, чем сабджи жевать.

Как мы видим, кришнаиты бывают самые разные. Но наряду с кришнаитами есть еще и рамаиты. У кришнаитов Рама и его супруга Сита персонажи почитаемые, но все же они оказываются на вторых ролях. А вот у последователей различных рамаитских сект именно Рама оказывается высшим проявлением божества, отношения Рамы и Ситы — примером высшей божественной любви, а Рамаяна стоит на первом месте взамен Бхагавад-гиты и Бхагавата-пураны. Если для кришнаитов главный праздник — Кришна-джанмаштами, то для рамаитов — Рама-навами, день рождения Рамы, отмечаемый на девятый день светлой половины месяца чайтра (март-апрель). При этом к числу рамаитов принадлежало не меньшее количество знаменитых мыслителей и поэтов, чем к числу кришнаитов. Рамаитами были, например, гуру Рамананда (15 в.), автор поэмы «Рамачаритаманаса» Тулсидас (16 в.), поэт и идеолог маратхского движения Рамдас (17 в.). Современные индусские коммуналисты ориентируются  во многом на рамаизм. Во многои это способствовали печальные известные события в Айодхье. Еще, может быть, дело в том, что в глазах современных людей моральный облик Кришны страдает в результате паракия-расы и многожёнства, а вот Рама — примерный семьянин. На коммуналистских плакатах Рама, однако, изображается не нежным супругом, а суровым воителем с рельефной мускулатурой, наподобие героев американских кинобоевиков.

Но кришнаитами и рамаитами разного толка дело далеко не ограничивается. На юге Индии, например, весьма распространены «нараянисты», для которых Верховный Господь это именно четырехрукий Нараяна, а Кришна всего лишь его аватара, есть еще мадхваиты, последователи Мадхвы, почитающие прежде всего именно Вишну (по отношению к которому Кришна только аватара, и не больше), и бог еще знает кто…

Кто придумал касты

 Второй момент, на котором я бы хотел остановиться, это вопрос о происхождении кастовой системы. Виджитатма дас пишет:

 «Кастовая система (джатибхеда) появилась в Индии в средние века, возникнув как реакция на экспансию мусульман. Дабы избежать «размывания» традиционной ведической культуры культурой мусульманской, индуистское общество было объявлено закрытым, и возникли касты. Традиционная же ведическая культура касты не признавала, и свидетельств тому множество».

На самом деле, в Индии первоначально существовала простая система из четырех варн — сословий. Но впоследствии эта система стала развиваться, и появлялись все новые и новые статусные различия. Так и возникла знаменитая индийская кастовая система с ее сотнями статусов и очень сложной иерархией. Однако обвинения мусульман полностью необоснованны.

Кришнаиты ИСККОН вообще далеки от индусского коммунализма, но в данном случае Виджитатма дас следует дурному примеру индусских коммуналистов обвинять во всех бедах Индии мусульман. Вот он пишет: «индуистское общество было объявлено закрытым». А кто объявил то, что был какой-то орган, принявший подобное решение, наподобие собора у христиан? Подобное утверждение — плод чистейшей фантазии Виджитатма даса. В реальности процесс формирования кастовой системы был очень длительный, он занял столетия, но в целом основы были заложены еще до возникновения мусульманской религии, а тем более, прихода мусульман.

Сам термин «джати» (каста) появляется уже в Бхагавад-гите (1.42), где используется наряду с термином «варна». Здесь же строго осуждается смешение варн (варна-санкара), чьей причиной называется распутство женщин (1.40-41). То есть речь идет именно о наследственных сословиях. Если бы принадлежность к той или иной варне определялось бы не фактом рождения, а какими-либо «личными качествами», чего тогда бояться смешения?

Согласно прочим источникам, в крита-юге (золотом веке) варны были устойчивы, но мифический царь Вена наряду с прочими своими преступлениями поощрял смешанные браки, приведшие к деградации общества. Подобное смешение характерно как раз для кали-юги, в которую мы живем. Поэтому, праведный царь должен прикладывать все усилия для поддержания варновой чистоты, и представители многих династий, как пишет Бэшем, с особой гордостью упоминают о своих заслугах в этом отношении.

Что касается происхождения каст, то традиционные представления на этот счет излагаются в десятой главе «Законов Ману». Причиной возникновения каст называются браки между представителями различных варн, причем статус касты измеряется тем, от смешения каких варн она берет свое начало. Брак, который называется гипергамным (когда муж занимает более высокое социальное положение, чем жена), воспринимался терпимо, гипогамный брак (когда более высокое положение занимает жена), напротив, строго осуждается. Поэтому из каст, которым приписывалось происхождение от гипергамных браков, считались нечистыми только нишады  - потомки браков между между брахманами и шудрянками.  Потомство же от гипогамных браков, напротив, по социальному статусу стояло ниже обоих родителей, и самыми низкими оказываются чандалы – чье происхождение выводилось из союзов между шудрами и брахманками (10.16). Членам каждой касты предписывались определенные занятия (10.46-50); узаконивается  сегрегация чандал (10.51-56). Всего же в Законах Ману упоминается 61 каста. Вообще же смешение осуждается:

«Та страна, где появляются смешения, портящие варны, быстро погибает вместе с обитателями» (10.61). И еще весьма недвусмысленные высказывания: «рожденный от женщины неарийки и ария может стать арием благодаря качествам [отца], рожденный же от неария и арийки – неарий. Они оба недостойны посвящения…» (10.67-68). «Подлость, грубость, жестокость, неисполнение предписанных обязанностей обличают в этом мире человека, нечистого по происхождению» (10.58). Таким образом, Законы Ману недвусмысленно утверждают, что статус и нравственные качества человека  определяются его происхождением.

Возникает вопрос, а читал ли Виджитатма дас вообще Законы Ману, если он пишет: «В Ману-самхите, главном своде законов Древней Индии, изначально тоже ничего не говорилось о кастовой системе». Правда, в подтверждение своих слов Виджитатма дас ссылается на какой-то индийский учебник, но подобные свидетельства не следует принимать всерьез, ибо не удивлюсь, если в наше время еще напишут, что в Законах Ману проповедуются «общечеловеческие ценности» и всеобщее равенство.

Существование каст в домусульманский период подтверждается не только священными текстами. Мегасфен (III в. До н.э.) упоминает семь эндогамных социальных групп в современной ему Индии, каждая со строго установленным родом занятий. Это указывает на то, что в эпоху Маурьев барьеры между различными социальными группами стали уже достаточно жесткими. Китайский путешественник Сюань Цзян, посетивший Индию в 7 в., сообщает о существовании многих эндогамных групп, принимая при этом традиционное представление о том, что эти группы возникли в результате смешанных браков между представителями четырех варн.

В чем же причина возникновения кастовой системы, если не считать традиционной концепции, отвергнутой наукой, а также совсем уж несерьезной версии насчет зловредных мусульман. Здесь ученые выдвигают разнообразные гипотезы. Ранее, например, высказывалось мнение, что причиной возникновения системы каст является предрасположенность индийцев к классифицированию (Р. Фика, Э. Сенара, Г. Рисли, Г. С. Гхурье). Другие полагали, что подобная структура общества возникла под влиянием религии (М. Винтерниц).

Согласно еще одной теории, кастовое деление досталось пришедшим на Индостан ариям в наследство от аборигенных племен. Таким образом, племена становились кастами. Кастовая система, по мнению сторонников этой теории (Дж. Г. Хаттон) возникла как реакция множества времен, вошедших в индоарийскую ойкумену и вынужденных включиться в более развитую в экономическом и социальном отношении систему. Из этого следует, что кастовая система вовсе не развилась из четырех первоначальных варн - сословий, и обе структуры никогда полностью не совпадали.

Четвертая теория, которую можно выделить, рассматривает происхождение каст на основании разделения труда, то есть появление каст было вызвано появлением занятий, так как специализация способствует росту производства и экономической эффективности. Однако при помощи подобной теории можно объяснить происхождение только земледельческих и ремесленных каст, поскольку высшие слои общества - брахманы и кшатрии – не были вовлечены в процесс производства.

Защищая свою точку зрения, Виджитатма дас пишет:

 «В ведической литературе есть истории (к примеру, в «Чхандогья Упанишад»), которые демонстрируют возможность перехода из одной касты в другую. В этой истории говорится о том, как учеником великого гуру стал мальчик - сын проститутки и неизвестного отца. Несмотря на столь незавидное происхождение, гуру все равно согласился принять его в свой ашрам, поскольку мальчик был правдив, а значит - демонстрировал качества брахмана».

Здесь налицо путаница в терминах, потому что Виджитатма дас вначале утверждает, что каст в Древней Индии вообще не было, а потом заявляет о возможности «перехода из одной касты в другую». Виджитатма дас мог бы еще вспомнить и Вишвамитру, из кшатрия ставшего брахманом.  Возможно, подобные случаи и имели место, но вряд ли они были распространенными, потому что для традиционного, аграрного общества, в независимости от того, какой религией оно вдохновляется, характерна очень небольшая вертикальная социальная мобильность. Например, и у индийских мусульман были и есть свои касты, см. мою статью «Сословия и касты в мусульманском мире». Как пишет Е. Ю. Ванина, кастовое мышление было присуще многим мусульманским мыслителям и писателям Индии, будь ли то суровый ортодокс Зияя уд-дин Барани или вольнодумец Абу-л Фазл Аллами. То же самое можно сказать и о других неиндусских конфессиях.

Виджитатма дас еще добавляет:

 «Я уж не говорю о конкретных исторических примерах - известно, что еще во втором веке до нашей эры вайшнавом-бхагаватой стал греческий посол в Индии Гелиодор (посол царя Антиалкида), построивший Гаруда-стамбху (каменную колонну во славу Вишну) в городе Беснагар».

Да, с «конкретными историческими примерами» явно не густо. Заметив, что Гелиодор стал бхагаватой (именно бхагаватой, а не кришнаитом!), только приехав в Индию и ассимилировавшись там, а не у себя дома.

Подводя итоги рассмотрения темы, замечу, что если прабхупадовцы отвергают кастовую систему, то их позиция по отношению к варновой системе отличается неопределенностью. С одной стороны они ее признают, утверждая даже, что система варнашрама представляет собой лучший тип общественного уклада. С другой, в их среде имеются только «брахманы», но нет ни кшатриев, ни вайшьев, ни тем более шудр. Прабхупадовцы, правда, пытаются привязать варновый статус к современным профессиям (вроде того, что милиционер это кшатрий, а бизнесмен – вайшья), но варна это вовсе не свободно избираемое профессиональное занятие, как мы можем видеть из Законов Ману и других источников.

Кто древнее: шакта или вайшнава

 Виджитатма дас, полемизируя с теми, кто сомневается в пятитысячелетней истории вайшнавизма и ссылаясь на мнение Г.М. Бонгард-Левина и Г.Ф. Ильина, пишет, что «в середине первого тысячелетия до н.э., в период Маурьев и Шунгов, вайшнавизм в Индии был основным  религиозным течением, наиболее полно воплотившем в себе элементы ведийско-брахманистской традиции». Не знаю, откуда Виджитатма дас это взял, ибо в книге Г.М. Бонгард-Левина «Древнеиндийская цивилизация» сказано, что уже при самом выдающемся правителе из династии Маурьев, Ашоке (268-232) «буддизм становится преобладающим религиозным течением» (М., 1993, с.62). Последующие правители из династии Маурьев также покровительствовали буддизму. Примерно в 183 г. до н. э. последнего маурийского царя Брихадратху сверг его военачальник Пушьямитра, основавшего династию Шунгов. Пушьямитра был сторонником ведизма (а не вишнуизма!) и возродил древние ведийские жертвоприношения, в том числе и ашвамедху (жертвоприношение коня), однако буддизм продолжил процветать и позже. Эта религия также доминировала в духовной жизни Индии при греко-бактрийцах (1 в. до н.э.), шаках (1 в. до н.э.) и Кушанах (1 - 3 вв. н.э.). И если греческий посол Гелиодор поклонялся Васудеве, то один из греческих царей Пенджаба, Милинда или Менандр, обратился в буддизм, и его продолжительные дискуссии с мудрецом Нагасеной излагаются в знаменитом палийском памятнике «Вопросы Милинды». Великим покровителем буддизма был и знаменитый кушанский царь Канишка, с именем которого связывает проведение IV буддистского собора, строительство множества монастырей и ступ. Этот период стал звездным часом в истории буддизма. Именно при Кушанах он  начинает широко распространяться в Центральной и Восточной Азии и становится по-настоящему мировой религией. Различные культы, позже вошедшие в вишнуизм, конечно, были распространены и тогда, но нельзя сказать, чтобы они играли центральную роль. Утверждение, что в Геракле Мегасфена следует видеть Кришну, весьма сомнительно, ибо ряд черт, придаваемых Мегасфеном «Гераклу», скорее присущ Рудре-Шиве. Так, например, упоминается львиная шкура, которую носят его почитатели, и эмблема в виде палицы, которой клеймят скот.

Вишнуизм, действительно, занял центральное место в религиозной жизни при Гуптах (3-5 вв. н.э.), ибо сильная империя нуждалась в религиозном учении, могущим осветить власть  монарха. Но этот вишнуизм, конечно, весьма далек от того, чтобы быть тождественным учению ИСККОН. На самом деле, как пишет Виджитатма дас, «есть немало эпиграфических памятников, свидетельствующих о широкой распространенности вайшнавизма», но нет, заметим, ни одного, где бы упоминалась мантра «Харе Кришна», повторение которой является основной религиозной практикой в ИСККОН.

Что касается более древнего периода, то Виджитатма дас приводит достаточно сомнительные свидетельства, подтверждающие исторические воззрения прабхупадовцев. Например, ссылается на то, что данные археологических раскопок на Курукшетре (наконечники стрел и копий) и термолюминисцентный анализ указывают приблизительно на 2800 г. до н.э. как время битвы между Пандавами и Кауравами. Однако, на основании чего он сделал вывод, что данные находки имеют какое-либо отношение к легендарным событиям, описанным в Махабхарате? Вообще-то, «ведические писания» (меня смех разбирает, когда я слышу это словосочетание) говорят о том, что в битве на Курукшетре погибли миллиарды людей (и как они могли там уместиться?). Если так, то оружия должно остаться просто горы. Также Виджитатма дас сообщает, что якобы «археологические раскопки в Двараке, проведенные профессором Рао, также говорят о пятитысячелетней истории событий, описанных в Махабхарате». Но если бы профессор Рао действительно нашел руины тех великолепных дворцов, описанных в эпосе и пуранах, это, конечно бы, вызвало мировую сенсацию. А так, ни слуху ни духу. В этом плане я бы хотел обратить внимание на одну примечательную вещь. В последние годы в индийской исторической науке, к сожалению, возобладало направление, которое весьма напоминает наших автохтонистов 30-х годов или современных выдумщиков-неоязычников и стремится в угоду националистически настроенным политикам приукрасить и возвеличить древние времена, подчеркивая всячески самобытность и отсутствие каких-либо чужеземных влияний. Под влияние этого направления, похоже, попал и уважаемый Виджитатма дас, и вслед за «индийскими патриотами» и небезызвестным Д. Фроули он отрицает арийское вторжение в Индию. По их мнению, его якобы придумали англичане, чтобы обосновать то, что индийцы не способны управлять собой и вынуждены всегда находиться под властью чужеземцев. Однако тем, кто придерживается подобной точки зрения, и в голову не приходит отрицать реальность более поздних вторжений на территорию Индии, например арабов, тюрков и афганцев. Если эти вторжения имели место, то почему тогда не могло иметь место вторжение ариев? И как тогда объяснить столь огромную языковую и культурную разницу между арийским Севером и дравадийским Югом, сохраняющую свое значение и по сей день? Попробуйте сравнить санскрит с тамильским языком, и вы все сами поймете.

Но ради справедливости скажем, что далеко не все прабхупадовцы отвергают факт арийского вторжения в Индию. Например, в 1995 году автору этих строк пришлось прослушать лекцию Нрисимха даса (Олега Павлова) в Калининградском государственном университете, которую он начал с изложения этой теории (подчеркивая родство древних ариев и славян).

Виджитатма дас выдергивает из научной литературы только выгодные для него сведения и игнорирует все прочие. Он, например, ничего не пишет о религиозной жизни Хараппской цивилизации, которая как раз отстоит от нас на  пять тысяч лет, а все потому, что археологи не обнаружили здесь ничего похожего на следы почитания Вишну или Кришны, нет ни статуэток, ни изображений символов, связанных с этими божествами. Зато налицо свидетельство существования протошактистского культа. Большинство ученых считают, что почитание женского начала играло центральную роль в религии Индской цивилизации (23-18 вв. до н.э.). В развалинах Хараппы и других поселений, относящихся к этой цивилизации, археологи обнаружили множество небольших глиняных фигурок полуобнаженных женщин, в сложном головном уборе и с разукрашенными поясами на груди, которые считаются идолами богинь. Часто также женское божество изображается сидящим на ветвях дерева ашваттха. Полагают, что подобная композиция символизирует единение мужского и женского начал, поскольку мужская принадлежность ашваттхи выявляется однозначно. На изображениях богиня также ассоциируется с двумя животными – с тигром (или тигрицей?) и буйволом. Ассоциация тигра с женским божеством характерна и для индуистской мифологии, ваханой богини Дурги является тигр (или лев). В образе же буйвола видят мужское божество плодородия, которое в позднейшем индуизме переходит в разряд демонических существ и становится асуром Махишей, война которого с Богиней описывается в Деви-махатмье. Отсюда и обычай приносить в жертву буйвола у дравидоязычных народов.   

Некоторые кришнаиты-прабхупадовцы любят утверждать, что в древнейшие времена якобы существовала охватывавшая всю землю «ведическая империя», где господствовал культ Кришны. Однако, никаких серьезных доказательств они предоставить не могут. Виджитатма дас также следует этому примеру. Он ссылается на мнение Бхактивиноды, который в своем труде «Джайва-дхарма» писал:

 «Я говорю, что религия вайшнавов появилась тогда, когда появились на свет живые существа. Первым вайшнавом был Брахма. Шриман Махадева тоже был вайшнав. Древние  Праджапати все были вайшнавами... у нас с самого начала есть Прахлада и Дхрува... Нет сомнений, что чистая вайшнавская религия началась на заре истории. Цари солнечной и лунной династий и все великие и знаменитые мудрецы и отшельники стали преданными Вишну».

Не думаю, что кто-то, кроме самих прабхупадовцев будет всерьез принимать данное утверждение. Ведь можно привести немало цитат из пуран, согласно которым все древние цари и мудрецы оказывались почитателями Шивы и Шакти. А ведь протошактистский культ в эпоху первобытности действительно имел вселенское распространение, отсюда знаменитые фигурки «венер». 

Отдельно мне бы хотелось коснуться хронологии Бхагавата-пураны (БхП), которую прабхупадовцы именуют неизменно Шримад-Бхагаватам (видимо, чтобы выделить ее из ряда прочих пуран). Виджитатма дас здесь стремится максимально удревнить текст этого памятника. Однако, упоминание этой пураны в Нанди-сутре или в Матсья-пуране запросто могло быть позднейшей вставкой. Кроме того, прабхупадовцы скрывают, что на самом деле существует ни одна Бхагават-пурана, а две. Вторая пурана это знаменитая Девибхагавата (ДБхП), являющаяся важнейшим текстом шактов.

Основная проблема здесь заключается в том, какая из  этих пуран была создана раньше, а какая была создана позже и (или) является переложением предыдущей.   Ожесточенные споры ведутся и вокруг того, какую из двух пуран следует именовать маха-, а какую упапураной. Дискуссия по второй проблеме осложняется тем, что отсутствуют четкие критерии деления пуранических текстов на маха- и упапураны. Р. Хазра датирует ДБхП одиннадцатым-двенадцатым веками, то есть ставит ее по времени позже БхП, которая, согласно общему мнению, создана в девятом-десятом веках.   Н. Саньял предполагает, что некий шакта составил ДБхП во время "века махапуран" в качестве ответа на деятельность шиваитов и вишнуитов по созданию пуранических текстов. Под "веком махапуран" он подразумевает, видимо, достаточно большой временной промежуток с 300 по 800 гг. н. э. Столь раннюю датировку ученый обосновывает, ссылаясь на достаточно спорную интерпретацию определения "Бхагавата" из Матсья-пураны. Получив ДБхП, шактисты удовлетворили собственную потребность иметь собственную махапурану.  Согласно теории Лалье, в начале существовала единая Бхагавата-пурана, созданная Вьясой в эпоху Гуптов (300 - 500 гг.), и принадлежала она секте Бхагавата. Примерно в девятом веке эта секта распалась на два направления: вайшнавское и шактистское, и представители обоих из них создали свою версию пураны, причем вайшнавы сделали это раньше шактистов. На основании этого Лалье считает и БхП, и ДБхП махапуранами, называя ДБхП девятнадцатой из них. 

Но это, конечно, еще не говорит в пользу ее более раннего происхождения. Напротив, многие духовные авторитеты в Индии признают подлинной Бхагавата-пураной только ДБхП (подлинными индусы  считают лишь только те пураны, которые приписываются легендарному мудрецу Вьясе), а БхП считают творением средневекового грамматиста Вопадевы, что значит, что она была написана гораздо позже.   В защиту такого мнения обычно приводят следующие аргументы. Во-первых, в тексте самой ДБхП она называется махапураной и отсутствует в списках 18 упапуран (второстепенных пуран) (I, 3). Во-вторых, БхП по особенностям своего языка сильно отличается от всех остальных пуран, что позволяет говорить о ее более позднем происхождении. Как человек, который занимался переводами и БхП, и ДБхП, я также могу отметить, что язык ДБхП намного проще и соотносим с языком других пуран, а также Махабхараты и Рамаяны, в то время как язык БхП гораздо более сложен, метафоричен, он изобилует сложными словами, состоящими из множества простых, и это роднит ее с произведениями, написанными на средневековом, искусственно усложненном санскрите. В-третьих, сам культ Шакти, Богини-Матери намного более древний, чем культ Вишну (Кришны).

Миссионеры? Нет, коробейники

Виджитатма дас не мог, конечно, обойти вниманием спорный вопрос об отношении индуизма к  прозелитизму. Пытаясь оспорить тезис, что для индусов активный прозелитизм не характерен, он приводит в пример Рамануджу, Мадхву, Валлабху и Чайтанью. Но, отметим, деятельность упомянутых гуру никогда не выходила за пределы Индии, и обращали они в свою веру людей, чьи предки были индусами, а потом уже стали буддистами, джайнами и т.д. Никому из этих гуру почему-то не пришло в голову отправиться проповедовать на Тибет или в Китай, как это делали буддисты. Хорошо известно, что дхармашастры считали морские путешествия запретными для брахманов, возможно, поскольку на корабле брахман не мог соблюдать все правила ритуальной чистоты и мог оскверниться. На сухопутные путешествия этот запрет не распространялся, но тем не менее и такие путешествия за пределы Индостана были редкостью. И если для христиан, мусульман и буддистов и был по-настоящему характерен прозелитизм, то они и занимались миссионерством, где только могли, а не в пределах какой-либо ограниченной территории. Дело, по-моему, в том, что индуизм это религия, очень привязанная к конкретной земле, к климату, к горам, к флоре и фауне. Разве можно представить индусов без Ганги, без Гималаев, без священных деревьев? Например, для вишнуитов большее значение имеет поклонение священному растению туласи, а где отыскать его вне Индии?

Также восхваление этих гуру на почве проповедничества, заметим, носит очень трафаретный, шаблонный характер и напоминает сказание о «завоевании всей земли» тем или иным легендарным царем древности, например, Арджупой в Ашвамедхина-парве Махабхараты. То есть мы, скорее всего, имеем дело с обычными красочными преувеличениями.

Виджитатма дас ссылается на стих Бхагавата-пураны 11.4.18:

kirAta-hUNAndhra-pulinda-pulkashA
AbhIra-shumbhA yavanAH khasadayaH
ye 'nye ca pApA yad-apAshrayasrayAH
shudhyanti tasmai prabhavishNave namaH

 С его точки зрения, это, наверно, напоминает стих из Евангелия от Марка: «идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всякой твари» (16:15). Хотя смысл здесь совсем другой, ни о какой активной проповеди и речи не идет. Скорее, здесь мы видим восхваление почитателей Кришны (мол, их могущество так велико, что даже варвары, найдя у них пристанище, могут очиститься), нежели чем призыв к реальным действиям по   обращению чужаков  в свою веру.

Вообще же, переводя и комментируя этот стих, Прабхупада прибегает к явному подлогу с целью обосновать вселенские притязания собственного движения. Например, яваны у него почему-то оказываются турками, хотя общепризнано, что яваны это греки, а конкретно, бактрийские греки, вторгавшиеся на территорию Индии. Яваны упоминаются в индийской литературе начиная с индо-греческого периода (2-1 вв. до н.э.). Многие индийские предания сообщают о великих нашествиях яванов. К числу яванов принадлежал и вышеупомянутый Гелиодор. Слово «яваны» позднее стало использоваться и для обозначения прочих иноземцев, но если признать, что Бхагавата-пурана не слишком поздний текст, то яваны, упоминаемые в ней, никоим образом не могут быть турками. Вот Прабхупада пишет: «Йаваной звали одного из сыновей Махараджи Яяти, которому достались в наследство земли на территории нынешней Турции. Таким образом, турки являются яванами — потомками Махараджи Яваны». Все это из области чистой фантазии в перемешку с невежеством. Тюркского населения на территории современной Турции в древности вообще не было. Первые тюрки (сельджуки) появились там только в 11 в.

Но на этом исторические и географические «открытия» Прабхупады не заканчиваются. В комментарии на тот же стих читаем: «Кшатриев, в стране бежавших от Парашурамы и укрывшихся в горах Кавказа, впоследствии также стали называть абхирами, а земли, которые они населяли, - Абхирадешой». А вот откуда у горцев Кавказа такой воинственный характер! Только к исторической реальности этого не имеет никакого отношения.

Замахивается Прабхупада и на территорию нашего отечества: «Территория нынешней Восточной Германии и части России называется провинцией хунов». Под хунами в Бхагавата-пуране, на самом деле, скорее всего подразумеваются эфталиты или белые гунны, чьи нашествия нанесли в 5-6 вв. смертельный удар державе Гуптов. О других гуннах, примерно в то же время угрожавших Европе, автор Бхагавата-пураны вряд ли что-то мог знать. К тому же некоторые ученые полагают, что эфталиты это народность иранского происхождения, которая не имеет ничего общего с гуннами Аттилы. Со временем эфталиты, как и греко-бактрийцы, ассимилировались в Индии. Потомками ассимилировавшихся эфталитов являются знаменитые раджпуты.

Упоминаемые в том же стихе кхасы это племя, жившее на севере Индии, возможно, монголоидное, однако Прабхупада без тени сомнения относит к кхасам монголов, китайцев и прочие монголоидные народы.

Пулинды почему-то оказываются греками, «завоеванными» (!!!) Бхимасеной и Сахадевой, хотя если принять на веру традиционную хронологию жизни героев Махабхараты, то тогда и греков-то и быть не могло. На самом деле, пулинды это племя, жившее в районе современного Бунделькханда.

Хорошо еще, что прочие упоминаемые в стихе народы — кираты и андхры — локализованы Прабхупадой верно. А то бы написал еще, что кираты в Америке живут.

В целом же приходится констатировать, что «варварские» народы, перечисленные в стихе либо издревле жили на территории Индии на периферии индоарийской культуры, либо вторгшиеся туда извне, а «приписывание» их к культу Вишну имело целью их ассимиляцию. Видеть же в этом стихе оправдание активного  прозелитизма нет никаких оснований.

А если и признать правоту Прабхупады, то возникает резонный вопрос: почему кришнаиты спали столько столетий и только в 20 веке возгорелись желанием распространить свою религию по всему миру?

Касательно миссионерства кришнаитов, принадлежащих к ИСККОН, хотелось бы отметить два момента. Во-первых, в настоящее время многие кришнаитские общины никаким миссионерством и не занимаются. Они представляют собой небольшие замкнутые группы, где все давно притерлись друг к другу, и где чужих особо и не ждут. Подобная ситуация в России связана с тем, что после бума первой половины девяностых годов интерес к деятельности ИСККОН невелик, и проповеди людей в шафрановых одеяниях не встречают особо большого отклика. Кроме того, заниматься проповедничеством достаточно трудно с психологической точки зрения, гораздо проще вариться в собственном соку.

Во-вторых, миссионерство ИСККОН, там где оно и имеет место (например, в Москве) связано скорее не с религиозной проповедью, а с продажей разного рода товара (книги, специи, благовония, аюрведические лекарства и т.д.). То есть мы имеем дело скорее не с религиозным миссионерством, а с чем-то, на мой взгляд, более напоминающим «Орифлейм» или «Гербалайф».

Источник