Психологические особенности прелестных состояний

Знание психологических особенностей прелестных состояний может помочь пастырю распознать эту духовную болезнь на начальном этапе, и даст возможность принять меры к тому, чтобы предотвратить ее дальнейшее развитие.

Важность данной темы определяется ещё и особенностью нашего времени, о котором св. Иоанн Кронштадтский говорил так: “Характер настоящего, временного бытия – прелесть” [1].

И хотя смешивать душепопечение и врачебную науку нельзя, однако взаимодействие в этих двух областях необходимо и может принести хорошие результаты. По словам архимандрита Киприана (Керна): пастырь “не призван ставить диагноз душевных болезней, ибо это не его дело; но знать кое-что самому в этой области (психологии) не мешает, так как это позволяет ему в общении со своими пасомыми легче разбираться в душевных переживаниях их и в своих нравственных оценках” [2].

В Церковно-славянском языке слово прелесть означает – заблуждение, прельщение, обман (Рим. 1, 27). Прельститься значит – “сходить с прямого пути, заблуждать; попадаться в обман; странствовать, ошибаться (Втор. 4,19)”[3].

В Ветхом и Новом Завете это слово также употребляется в смысле обмана, заблуждения, ошибки, схождения с прямого пути: “Иисус сказал им в ответ: берегитесь, чтобы кто не прельстил вас” (Матф. 24, 4).

О прелести говорят многие святые отцы, и в целом раскрывают это учение достаточно полно.

Подробно говорит о прелести святитель Игнатий Брянчанинов. В своих многочисленных трудах он смог доступным языком изложить святоотеческий взгляд на многие вопросы.

Основная его мысль сводится к следующему: “Все мы – в прелести. Знание этого есть величайшее предохранение от прелести. Все мы обмануты, все обольщены, все находимся в ложном состоянии, нуждаемся в освобождении Истиною. Истина есть Господь наш Иисус Христос (Иоанн. 8,32-14,6)”[4]. Святитель приводит ряд примеров проявления этого душепагубного состояния. Он описывает их достаточно ярко и живо, что позволяет нам сделать вывод о психологическом состоянии этих людей и выделить характерные особенности их поведения.

Среди церковных авторов прошлого столетия, достаточно серьезно говорят на эту тему епископ Варнава (Беляев) и иеромонах Серафим (Роуз).

Святитель Варнава указывает на то, что помимо ложных, прелестных состояний и “Сам Господь иногда утешает нелицемерных послушников и послушниц за усердное сокрушение и отсечение воли”. Но такие люди, “хотя и молоды, но не увлекаются этими состояниями и не делятся своими переживаниями с другими. Даже от самих себя они скрывают, если нечто подобное у них и появится. И не доверяют себе, а идут сказать об этом духовному отцу и, что он скажет, прячут на дне своего сердца, как в могиле, подражая в этом Смиреннейшей из благословенных жен и дев (Лк. 2, 19)”[5]. Величайшая скромность и осторожность в толковании и реализации своего духовного опыта – вот отличительная черта всех подвижников стоящих на правильном не прелестном пути.

К прелестным состояниям эти авторы также относят: католическую мистику (яркий представитель Франциск Ассизский), индийскую мистику, буддистскую медитацию, йогу, дзен-буддизм, тантризм, трансцендентальную медитацию, харе кришну, НЛО, харизматическое движение – и это всего лишь начало большого списка. Америка, будучи некогда отчасти протестантской и отчасти католической страной, “стала свидетельницей ошеломляющего расцвета восточных (и псевдовосточных) культов и движений”[6].

Но самое опасное, (что собственно и относится к прелестным состояниям), является попытка смешивания этих направлений с православием. Отец Серафим отмечает, что “все эти движения не совместимы с христианством”. Более того “новое религиозное сознание” становится врагом христианства, который намного могущественней и опасней всех ересей прошлого. Но, пожалуй, самым опасным является то, что “сила соблазна, присущая “новому религиозному сознанию”, в наше время настолько велика, что она может овладеть человеком даже тогда, когда он считает, что останется христианином. И это относится не только к тем, кто развлекается поверхностным синкретизмом или комбинациями христианства с восточными религиями... это относится также и к числу людей,которые считают себя ревностными христианами. Глубокое невежество в области истинно христианского духовного опыта, свойственное нашему времени, приводит к ложной христианской “духовности”, которая по своей природе близка к “новому религиозному сознанию”, – говорит отец Серафим (Роуз) [7].

На основании церковного опыта и святоотеческого учения можно выделить следующие психологические особенности “прелестных состояний”, которые условно можно разделить на особенности сознания и особенности поведения.

Психологические особенности сознания:

- выделение человеком себя из среды подобных людей “я не такой как они”; самость (нежелание быть под чьим-либо духовным руководством); эгоцентризм; не признание для себя никаких авторитетов;

- склонность к мечтательности в сфере божественного. Поиск видений, услаждение этими видениями, стремление к ним; вещие сны. Видение человеком святых, ангелов, Божией Матери, вообще склонность к мечтательности в сфере божественного;

- открытие у себя способности понимать и говорить о духовных вещах. Мнение человека о том, что он обладает высокими духовными дарами, имеет много добродетелей;

- мысли о самоубийстве; возбуждение у окружающих сожаления к себе;

- страстное разгорячение, разжение, чувственно-страстные отношения с Богом, игра с Ним (католическая мистика). Тесная дружба с Иисусом, внутренняя беседа с Ним, таинственные откровения, гласы, наслаждения; основанные на них ложные понятия о себе и о христианском подвиге, вообще ложный образ мыслей и ложное настроение сердца, приводящее то в упоение собой, то в разгорячение и восторженность;

Психологические особенности поведения:

- актерство, самодовольство, самолюбование, хвастовство своими добродетелями;

- неправильная, зловредная для себя и для ближних деятельность, – зло, несмотря на ясность, мало примечаемое и мало понимаемое; (ереси, расколы);

- способность и готовность на любые козни, на всякое лицемерство, лукавство и обман, на все злодеяния;

- легкая нервозность и возбуждение во время и после усиленной молитвы;

- старание обнаружить прозорливость и чудотворство у почитаемых нами людей или даже у самих себя. Выведывание того, как чувствуют и мыслят духоносные люди, и после передавание этого другим как бы от своего лица;

- настойчивость в отстаивании собственного мнения;

- восторженность и восхищение чужими подвигами (например старцев) при полном нежелании исполнять на деле то, чему они учат (хотя постоянно и говорят эти люди про старцев, и берут у них без счета советы);

- желание напоить всех своей любовью, стремление научить других духовному пути и просвещать падших и заблудших;

Николай Евграфович Пестов указывает на следующие признаки начала прелести:

- “Самонадеянность, самочиние, нежелание подчинять свою волю старцу или духовному отцу и авторитету церковного сознания.

- Устремление на себя – “эгоцентризм” или “автоэротизм” – эгоизм, отсутствие любви, мягкости и снисходительности к окружающим, за исключением, может быть, наиболее близких и родных.

- Фиксация своего внимания на отдельных мыслях и положениях из духовной области, которыми обольщенные преимущественно и руководствуются в жизни, пренебрегая основными заповедями Господа и учением Церкви. При этом мысли могут быть взяты и из Священного Писания, но в отрыве от общего Духа Святого Евангелия. Они тогда уводят прельщенного от основных добродетелей – любви, смирения, послушания и кротости”[8].

Архимандрит Амвросий (Юрасов) говорит, что узнать в прелести человек или нет можно ещё и таким образом: “Попробуйте задеть день и ночь молящегося за живое место – если он сразу вспыхнет, начнет нервничать, обидится – значит он в прелести. Обычно все, кто в прелести, начинают себя над другими превозносить, осуждать ближних: “Я молитвенник, постник, а вы лентяи, моими молитвами живете””[9].

На основании вышесказанного, можно сделать предположение, что существует психологические типы людей, наиболее склонных к прелестным состояниям. Например: истероидный тип.

Важно отметить то, что истерия является такой душевной болезнью, которая легче всего находит точки соприкосновения с религиозными проявлениями.

Архимандрит Киприан (Керн) выделяет следующие психические признаки истерии:

1. Легкая переменчивость настроений и довольно резкие переходы от одной крайности к другой.

2. Стремление жить в нереальном и связанное с этим желание быть или казаться чем-то большим, чем позволяет действительность. Театральность и подражание очень свойственны истерику.

3. Истерик хочет постоянно быть в центре внимания, возбуждать к себе если не всегда соучастие, то во всяком случае интерес.

4. Истерик любит угрожать самоубийством.

5. Предрасположение ко лжи, часто к артистической лжи, тоже удел истериков, что объясняется все той же, вышеуказанной способностью и стремлением к игранию роли и к жизни в нереальном.

6. “Умственная анархия”[10].

 Сравнивая эти признаки с перечисленными признаками прелестных состояний, мы находим почти сто процентное совпадение. По мнению ученого Блесса: “настоящие жертвы этой болезни не годятся ни для брачной, ни для монашеской жизни”[11].

Основными особенностями психики таких людей являются: стремление во что бы то ни стало обратить на себя внимание окружающих и отсутствие адекватности по отношению как к другим, так и к самому себе, иначе, стремление казаться больше, чем есть на самом деле.

Николай Евграфович Пестов указывает, что чтобы предотвратить себя от прелести необходимо:

- “Быть в послушании старцу или духовному отцу, а при невозможности иметь их – руководствоваться мнением и советами тех христиан, которые преуспели в духовной мудрости.

- Вместе с тем, каждому из христиан надо изучать Священное Писание и творения Святых Отцов Церкви.

- Всем также надо очень опасаться того, чтобы иметь мнения, не согласные с общецерковным сознанием.

- Всегда надо быть чутким к мнению друзей и окружающих, быть внимательным к их суждениям и продумывать тщательно все свои разногласия с ними. Надо помнить, что Господь часто обличает нас устами наших близких”[12].

Предотвратить от прелести или вывести из этого состояния другого человека можно, но сделать это гораздо сложнее.

Первый способ: постараться, не задевая самолюбие и гордость, на святоотеческих примерах показать человеку истинное православное учение о молитве, аскетическом подвиге и подвижничестве, как это сделал святитель Игнатий Брянчанинов: “К концу беседы святитель стал просить Афонца, чтоб он, как постник и подвижник, испытал над собой способ, преподанный святыми Отцами, состоящий в том, чтоб ум во время молитвы был совершенно чужд всякого мечтания, погружался весь во внимание словам молитвы, заключался и вмещался, по выражению святого Иоанна Лествичника, в словах молитвы. “Когда ты испытаешь над собой”, – сказал я Афонцу: “То сообщи и мне о плоде опыта; для меня самого такой опыт неудобен по развлеченной жизни, проводимой мною”. Афонец охотно согласился. Через несколько дней приходит он ко мне, и говорит: “Что сделал ты со мной?”. “А что?” – “Да как я попробовал помолиться со вниманием, заключая ум в слова молитвы: то все мои видения пропали, и уже не могу возвратиться к ним”.

Второй способ для людей находящихся в прелести “мнения” – трудотерапия, наиболее удобный для применения в монастырях.

Рассказ архимандрита Кронида (Любимова), наместника Троице-Сергиевой лавры, прекрасный тому пример: “В 1889 году к нам в лавру на послушание прибыл очень красивый молодой человек, брюнет со жгучими черными глазами. Звали его Александр Дружинин.... Послушание ему было дано в трапезной: служить странникам.... Прошло полгода. Александру Дружинину было дано новое послушание — заведовать овощными подвалами, и дана келейка, в которой он стал жить один. Зная его как хорошего мастера-столяра, я как-то попросил его сделать рамку на портрет моих родителей. Он с любовью согласился исполнить мое желание... дня через два после того сам пошел к нему посмотреть, что он сделал. Вижу, что рама вчерне изготовлена и висит на стене его келии... Прихожу к нему через неделю и с прискорбием вижу: рама моя как была недоделана, такою и осталась. Через неделю нахожу тоже самое. При этом заметил, что мой мастер всегда, как ни приду, в каком-то экстазе и в поту. Видимо, он совершал усиленный подвиг молитвы... В один из дней спрашиваю его: “Брат Александр, ты за всеми монастырскими службами бываешь?” Он смиренно отвечает: “За всеми”, “И за братскими правилами бываешь?” – “Бываю, – протянул он и добавил: – я ежедневно в храме Зосимы и Савватия бываю за всенощной и стою утром раннюю и позднюю литургии”. Тогда я ему говорю: “Скажи ты мне, с чьего благословения ты взял на себя подвиг усиленной молитвы? Я хорошо знаю, что во время поздней литургии с братской кухни приходят к тебе за продуктами, а тебя в келии нет. Очевидно, тебя повара должны бывают искать по церквам, что, несомненно, в сердцах их вызывает ропот и неприязнь к тебе. Пойми, такая молитва будет ли для тебя полезна? Смотри, как бы своевольная твоя молитва не ввела тебя в гордость и самообольщение... Молю и прошу тебя ради Бога, не твори никаких подвигов без ведома духовного своего отца”. Слушал меня юный подвижник с видимым неудовольствием...

Прошел еще месяц. Сижу я однажды в своей келии... Вдруг неожиданно дверь моей келии с шумом отворяется, и торжественно с пением “Достойно есть, яко воистину” входит брат Александр Дружинин. Он положил земной поклон пред моей келейной иконой, постоял, а потом резко продолжил земные поклоны. Глаза его горели каким-то недобрым, зловещим огнем, и весь он, видимо, был возбужден до крайности... я встал и, обращаясь к нему ласково сказал: “Брат Александр! Вижу я, что ты заболел душою. Успокойся, сядь, посиди и скажи мне, что тебе надо”. В ответ на мои слова он с сильным озлоблением закричал: “Негодный монах! Сколько лет ты живешь в монастыре и ничего для себя духовного не приобрел. Вот я живу один год, а уже сподобился великих Божественных дарований. Ко мне в келию ежедневно является множество архангелов и ангелов от престола Божия. Они приносят семисвечник и воспевают со мною гимны неописуемой славы. Если бы ты был достоин слышать это неизреченное пение, ты бы умер. Но так как ты сего недостоин, я тебя задушу... Подумаешь, какой наставник явился с советом: много не молись, слушай духовного отца... Все вы для меня ничто!”. Видя такое буйство несчастного и опасаясь припадков его безумия, я тотчас же написал письмо его другу Ивану Дмитриевичу Молчанову, по просьбе которого Дружинин был принят в лавру. В письме было описано состояние больного... В тот же день Дружинин был отправлен в Пименовский монастырь... Послушание Александру Дружинину было назначено игуменом: чистить лошадиные стойла на конном дворе. Брат Александр вначале жестоко протестовал, говоря: “Такого великого подвижника и вдруг вы назначаете на такое низкое послушание! Я должен подвизаться в храме и совершать духовные подвиги для назидания прочих”. Отец игумен в успокоение его души говорил: “Ты лучше всего и можешь показать духовный пример смирения и кротости чрез исполнение возложенного на тебя послушания. А относительно молитвы не беспокойся, за тебя в храме будет молиться вся братия”.

Прошло полгода. Александр Дружинин за все это время в храме бывал только по праздникам и за ранней литургией. Целый день кидая навоз, он настолько утомлялся, что вечером ложился спать без длительных молений и спал как мертвый. Подвиги совершать ему уже было некогда. Мысль, что он святой, с каждым днем в нем ослабевала, и видения у него постепенно прекратились. Целый день он был на послушании в конюшне и о своих мнимых подвигах забыл. Затем его перевели в хлебопекарню, где труд тоже нелегкий. Через два года Дружинин переведен был на более легкие послушания. Лицо его тогда уже приняло приятный отпечаток смирения”[13].

На основании вышеизложенного, а также литературного анализа, автором был разработан список вопросов (тест), который может помочь пастырю, а при необходимости и психологу разобраться в данной проблеме.

Приложение № 1.

1. Когда я стою на молитве, я часто слышу ангельское пение.

2. Во время молитвы я стараюсь представить Бога, Божию Матерь, ангелов и святых угодников, к которым обращаюсь.

3. После усиленной молитвы я часто бываю раздражителен.

4. Я ощущаю, что возрастаю духовно.

5. Меня очень раздражает, когда меня отвлекают от молитвы.

6. После молитвы, я ощущаю приятный жар и тепло во всем теле.

7. Я понимаю, что мало возрос в духовной жизни.

8. Любовь буквально распирает меня изнутри. Моей любви хватит, чтобы объять весь мир.

9. Я абсолютно уверен в правильности принимаемых мною решений относительно моей духовной жизни.

10. Меня часто никто не понимает, поскольку моими устами говорят ангелы.

11. Часто, в храме, со мной разговаривают иконы.

12. Я имею право проповедовать и учить людей, поскольку имею высокие духовные дары от Бога.

13. Я стараюсь как можно чаще советоваться с батюшкой по вопросам своей духовной жизни и выполнять все, что он мне посоветует.

14. Меня охватывает чувство сильного раздражения, когда мне дают совет или делают замечание.

15. Чудеса поражают мое воображение. Я стараюсь не пропускать ни одного чудесного явления и поделиться этим с другими.

16. У меня часто мироточат иконы. Я понимаю, что это знак особой Божией благодати на мне.

17. Мне нравится передавать слова Господа, Божией Матери и святых подвижников как бы от своего лица.

18. Я обязательно должен увидеть всех старцев о которых слышал и взять у них благословение.

19. Я стремлюсь встретить как можно больше старцев, услышать их совет и “напитаться” их духовностью.

20. Я часто ощущаю благодать, которая исходит от святыни, и стремлюсь к тому, чтобы это чувство не покидало меня.

21. Когда меня спрашивают о духовных вещах, я начинаю с восторгом и разгоряченностью рассказывать и поучать о всем, что знаю.

22. Во время молитвы, я стараюсь не представлять себе никаких картин, а сосредотачиваться только на смысле слов.

Для большей эффективности теста, три вопроса (7-й, 13-й и 22-й) приведены в противоположном смысле (антиподы).