Махатма Ганди: святой или провокатор?

ХХ век начался с убеждения в незыблемости существования империй. Уже Первая мировая война, разрушившая Австро-Венгерскую, Османскую и Российскую империи (пусть последнюю и временно), поколебала его. Лишь держава-победительница продолжала свое плавание подобно дредноуту. Это была Британская империя. Она ассоциировалась прежде всего с существованием в ней Индии — жемчужины короны. Только к концу Второй мировой стала ясна неизбежность отпадения Индии от империи и крушения последней.

К 1945 году население Индии превышало 400 миллионов человек, из которых 250 миллионов являлись индусами, принадлежащими к различным кастам, 90 миллионов — мусульманами, 6 миллионов — сикхами, сотни тысяч — представителями самых причудливых верований, сект и мировоззрений. Но в глазах «цивилизованного» мира Индию олицетворял Махандас Карамчанд Ганди (1869 — 1948), более известный как Махатма Ганди, в заслугу которому ставится вовлечение народных масс в национально-освободительное движение, родился 2 октября 1869 года на севере страны, в княжестве Порбандер, где его отец занимал пост главного министра.

Имя Ганди породило культ. По сей день миллионы людей считают его святым.

Так ли это и что же он олицетворял собой, расскажем в данной статье.

В разных странах мира можно встретить мемориалы и памятники, возведённые в честь «великой души» — Махатмы Ганди. Везде его запечатлели уже в преклонном возрасте с посохом в руке и босиком. Именно таким его помнит мир.

Возле здания Парламента в Лондоне в 2015 году открыли новый памятник Махатме Ганди. Установка монумента была приурочена к 100-летию его возвращения на родину.

В церемонии открытия монумента участвовали премьер-министр Соединенного Королевства Дэвид Кэмерон (который, напомним, не приехал в Москву на празднование Дня Победы), внук Ганди политик Шри Гопалкришна Ганди и другие британские и индийские официальные лица.

Устанавливая памятник Ганди на этой знаменитой площади, мы даём ему вечный дом в нашей стране,

— отметил на церемонии английский премьер-министр.

Так Англия оценила заслуги и лояльность верноподданного Британской империи, а каковы они перед империей — расскажем далее.

В этот же год, в Беларуси, во внутреннем дворике БГУ в присутствии президента Индии 3 июня 2015 года открыли бюст Махатмы Ганди, что вызывает массу вопросов. Какое отношение имеет к Беларуси борьба за независимость Индии? В ответ на вопросы корреспондента TUT.BY, что они знают о Махатма Ганди, ни студенты, ни прохожие, ни сотрудники университета, за какие заслуги ему поставили бюст, ответить по существу не смогли (с ответами можно ознакомиться здесь — news.tut.by/society/450800.html), но, наверно, обощающий ответ такой:

Что сделал хорошего? Не помню, но имя на слуху.

А может бюст появился потому, что Индия в 2015 году намерена была выдать 100 млн. долларов в кредит Беларуси и в ответ на это — поставили памятник Махатме Ганди? (http://naviny.by/rubrics/politic/2015/06/09/ic_articles_112_189074).

А ведь в Беларуси достаточно своих имён исторических, которые нужно помнить, а о них даже молодёжь не слышала.

В Минске нет даже памятника самому Петру Машерову, который, как никто другой, очень много сделал для развития республики.

Кто он, Махатма Ганди — политический лидер, святой пророк или информационный продукт Британской империи?

Согласно опросу 2006 года, проведённого английской радиостанции Би-би-си, индийский общественный деятель Махатма Ганди был признан «человеком тысячелетия». Второе место благодаря, вероятно, нашумевшему бестселлеру занял Леонардо да Винчи. Как ни странно, Иисуса Христа слушатели радиостанции выбрали только третьим человеком второго тысячелетия…

Мы признательны судьбе, — сказал однажды вездесущий Альберт Эйнштейн о Ганди, — подарившей нам столь блестящего современника, указывающего путь для грядущих поколений (что однако не помешало физику поучаствовать в создании атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму и Нагасаки).

Действительно, Мохандас Ганди по прозвищу Махатма (в переводе с хинди — «великий учитель») имел многочисленных последователей. Включая тех, кто беспечно назывался словом «хиппи». А в 2006 году в одной из украинских газет было напечатано буквально следующее:

Без него не было бы ни афро-американского пророка Мартина Лютера Кинга, ни советского диссидентского движения, ни польской «Солидарности», ни чешской бархатной революции конца 80-х, ни, в конце концов, украинской «оранжевой» революции (да и Майдана 2014 года! — наше примечание).

В связи с этим не мешало бы вспомнить о том пути, который прошёл этот, по презрительному выражению Уинстона Черчилля, «бунтующий факир». Руководствуясь при этом фактами, а не только лишь воспоминаниями Ганди, явно преследовавшими цель создать у «грядущих поколений» образ святого пророка.

В случае Ганди хочется задать такой вопрос: в какой степени Ганди был движим тщеславием — представлением о себе как о смиренном голом старике, который сидит на молитвенном коврике и потрясает империю чисто духовной силой, — и до какой степени он компрометирует свои принципы, занимаясь политикой? Чтобы дать исчерпывающий ответ, надо исследовать дела и писания Ганди в подробностях.

Начало жизненного пути

В юности Ганди хотел стать врачом, причём врачом европейским, а не народным целителем. Но вишнуизм, который исповедовала его семья (вишнуизм — одно из ответвлений индуизма), запрещал вскрытие трупов, поэтому врачебная карьера Ганди не состоялась. Было решено учиться на адвоката. Старейшины касты бания запретили поездку для учёбы, а когда семья заупрямилась — вынесли приговор: отлучить Мохандаса от касты. Так он фактически выпал из важнейшей индийской традиции. Мать, со слезами на глазах благословившая сына на поездку в Англию, взяла с него обет: не дотрагиваться до вина, не прикасаться к женщинам, не есть мяса.

Девятнадцатилетний индийский юноша осенью 1888 года прибыл на пароходе в Лондон. Помимо изучения права и языков, Ганди всё больше посвящает времени беседам с Наороджи — фактическим основателем партии Индийский национальный конгресс, которого называли «патриархом Индии» (жил он, однако, не в Индии, а в Лондоне). Основатели Конгресса — Г. К. Гокхале, Ф. Мехта, С. Банерджи, Д. Наороджи — были отнюдь не против сохранения колониального господства. Они преклонялись перед идеологами британского либерализма Маколеем, Гладстоном, а также перед столпами английского утилитаризма Бентамом и Миллем. Там же Мохандас завязывает связи с популярными в Англии в те годы вегетарианцами, мистиками, людьми, пытавшимися объединить «Свет Запада и Востока». Среди его новых знакомых и популярная теософка Анни Безант, правая рука известной русской дамы Елены Блаватской (к слову, дальней родственницы российского министра финансов С. Витте).

Для европейских теософов молодой Ганди уже тогда стал своего рода символом той Индии, того Востока, которого в реальности никогда не существовало, но который они выдумали, будучи глубоко неудовлетворенными современной Европой. Постепенно и сам Ганди начал смотреть на Восток через призму их влияния. Ганди как личность и как политик завершал свое формирование в Европе. Европа породила Ганди не меньше, а может быть, и больше, чем родная ему Индия.

В своих воспоминаниях Ганди не упоминает о том, что утруждал себя штудированием гражданского и уголовного законодательства, равно как и истории развития общества.

Получив звания барристера (адвоката), Ганди возвращается в 1891 году в Индию, где начинающий адвокат Ганди, мягко говоря, не пользовался популярностью. До такой степени, что через два года был вынужден по контракту в качестве своего рода гастарбайтера отправиться в Южную Африку. Так его юридическая практика оказывается малосостоятельной, и он втягивается в политическую борьбу. Невольно в связи с этим вспоминается и другой неудачливый адвокат — В.И. Ульянов. Странная закономерность… Из неудачливых юристов почему-то получаются крупные политики (конечно, при поддержке западного капитала).

Жизнь в Южной Африке и возвращение в Индию

Ганди с семейством перебирается в Южную Африку, где позиции индийской торгово-финансовой общины были традиционно сильны. Там Ганди на средства индийских купцов создает Индийский конгресс Наталя (провинция в Южной Африке), который наращивает своё влияние.

Спустя несколько лет Ганди купил там ферму и даже стал издавать свою газету. Вопрос о том, где незадачливый адвокат взял деньги на приобретение земли, издание газет и книг, на содержание многочисленных «ашрамов» (коммун), а также на проведение массовых многодневных манифестаций протеста в Южной Африке, а позднее и в Индии, многочисленные биографы Ганди старательно обходят стороной. Видимо, из-за присущей ему скромности не счёл возможным сообщить об этом «грядущим поколениям» и сам «великий учитель».

Состоятельная индийская община была лишена многих прав. Впрочем, права её интересовали меньше всего. Ей нужны были более или менее равные условия конкуренции с белой общиной. Гандистский конгресс Наталя в их глазах и был органом политического лоббизма, который можно было использовать для реализации их задач. Но для простых индийцев, да и для самого Ганди, он стал защитником от расового и национального угнетения. Во всяком случае, с этого момента лично Ганди мог не задумываться о средствах до конца дней. И в Африке, и в Индии всегда было немало зажиточных людей, щедро финансировавших его деятельность. Один из ашрамовцев Ганди заметил, что: обеспечение бедной жизни Ганди стоит очень много денег.

С начала англо-бурской войны Ганди как верный подданный короны идёт в Британскую армию, где становится во главе санитарного отряда из трехсот индийцев и восьмисот законтрактованных наемных рабочих. На войне он получает золотую медаль за храбрость и отвагу.

Все эти годы Ганди живёт в Африке и никакого отношения к политической и общественной жизни Индии не имеет. А в Индии революционное движение и без Ганди набирает обороты.

В 1915 году Ганди возвращается в Индию, где принимает окончательное решение посвятить себя политике (cам ли? И как похожи возвращения Ганди и Ленина на волне революционных волнений при поддержке западного капитала). А англичане, для Ганди, начинают в Индии чистить политическую поляну.

В сорок шесть лет он приступил к завоеванию своей страны.

Это не было возвращением на Родину. Это было открытие Индии человеком, уже пронизанным пацифистской культурой Европы. Индийская политическая элита приняла его как чужака. Сытые, разодетые в шёлк и унизанные драгоценностями, они претили Мохандасу. Простой народ голодал. Он понимал, что в рамках сконструированного им индоевропейского плана борьбы ненасилием есть совершенно убийственное оружие (по современному — политтехнология) — личная голодовка. Он ждал момента, чтобы пустить это оружие в ход.

«Последователь» Льва Толстого и учение «сатьяграха»

Писатель и мыслитель Варлам Шаламов заметил в своей «Четвёртой Вологде», что именно Лев Толстой проповедью ненасилия вложил бомбы в руки террористов. Сам Толстой в 1908 году, заинтересовавшись индийскими делами и позицией конгрессистов, записал в дневнике:

Нехорошо. Хотят конституцию, хотят участвовать в правительстве, и только. Они добиваются права участвовать в правительстве, то есть закрепить то насилие, которое над ними совершается.

Толстой, безусловно, повлиял на Ганди.

В Южной Африке Ганди возглавил борьбу против расовой дискриминации, активно участвуя в работе Индийского национального конгресса провинции Наталь. Причём он разработал особую форму этой борьбы под названием «сатьяграха», то есть ненасильственное сопротивление. Идею Ганди во многом позаимствовал у Льва Толстого, связав её с традициями и философией индуизма

Россия в лице Толстого, — писал Ганди позднее, — дала мне учителя, который предоставил теоретическую основу моего ненасилия.

Помимо основной идеи, Ганди последовательно реализовал и другие советы великого русского писателя — он принял обет «брахмачария», означающий отказ от собственности, исповедовал вегетарианство и половое воздержание, взялся за создание «ашрамов» и (помните рубаху Льва Толстого?) облачился в традиционную индийскую одежду.

Но Ганди далеко не во всём следовал заветам своего названного учителя из России. Что касается его борьбы против расовой дискриминации, то он маниакально отстаивал исключительно интересы индийской общины, не обращая внимания, например, на дискриминацию негров. Кроме того, Ганди проявил склонность к тому, чтобы не гасить национальные и религиозные конфликты, а напротив, разжигать их. Уже в 1896 году он опубликовал в Индии книгу под названием «Зелёная брошюра» о положении индийцев в провинции Наталь. Эта книга вызвала возмущение жителей Южной Африки. Когда в порт Дурбан прибыли очередные пароходы с индийскими «контрактниками», белое население под лозунгом «Сбросим цветных в море!» почти месяц не давало индийцам сойти на берег. После англо-бурской войны, в которой Ганди участвовал на стороне англичан, он продолжил разжигание страстей уже в своей газете «Индиан опинион» («Мнение индийца»). И преуспел в этом настолько, что в 1907 году правительство Трансвааля приняло закон о введении для индийцев специальных пропусков, для получения которых полиция требовала регистрации и отпечатков пальцев.

Прочитав его, Ганди с воодушевлением заявил:

Лучше умереть, чем согласиться с подобным законом. Мы не будем обращаться к мировому общественному мнению, индийцы сами способны постоять за себя. Пусть каждый, кто клянётся не подчиняться позорному закону, решит для себя, хватит ли у него твёрдости, несмотря ни на какие гонения и даже смерть, сдержать эту клятву.

В знак протеста он объявил первую «сатьяграху». Она началась 1 января 1908 года с митинга в Йоханнесбурге, на котором индийцы демонстративно сожгли свои повестки на регистрацию. Впрочем, вскоре Ганди договорился с англичанами о прекращении сопротивления, что многие индийцы сочли тогда проявлением малодушия. Лишь в 1913 году ему удалось вновь поднять индийскую общину на борьбу за свои права. Ганди организовал знаменитый мирный поход протеста из Наталя в Трансвааль. В результате происшедших волнений многие индийцы поплатились жизнью, тысячи оказались в тюрьмах.

В России нечто подобное произошло в день Кровавого воскресенья, когда мирная демонстрация с иконами и хоругвями под предводительством своего пастыря — священника Георгия Гапона поспешила на встречу с российским самодержцем и была расстреляна. Отчего же Гапон остался в истории как провокатор (доказано, что он вовсе не был агентом царской охранки), а Ганди — как несгибаемый борец за счастье своего народа? За те 24 года, которые он провёл в Южной Африке, Ганди, по сути, ничем не облегчил положение индийцев, а напротив, сделал его ещё более невыносимым. Единственное, чего действительно добился Махатма Ганди, так это того, что его имя стало широко известно.

Провокатор в Индии

К концу Первой мировой войны национал-революционерам в Индии стало ясно, что ни кайзеровская Германия, ни Османская Турция не заинтересованы в поддержке борьбы против колониального режима. В 1916 году значительная часть активных участников берлинского центра переехала в Стокгольм, откуда продолжала вести антиколониальную пропаганду.

Несмотря на накопление «горючего материала» в индийской политике, ни одному из трёх основных течений в национальном движении — умеренным, крайним и национал-революционерам — не удалось добиться сколько-нибудь существенных уступок со стороны колониального режима. Однако деятельность индийских патриотов способствовала созданию в стране элементов революционной ситуации, сложившейся в Индии после окончания мировой войны и победы Великой Октябрьской социалистической революции.

На фоне этой активной революционной борьбы в Индии становится понятным, что англичанам нужен свой человек в Индии, чтоб возглавить это движение и увести его по ложному пути. И такой человек есть, он уже давно в Африке помогает англичанам, зовут его Ганди. В этой связи английские спецслужбы ставят задачу поднять в людских массах популярность Ганди и подготовить его прибытие из Африки в Индию, чтоб ему удалось возглавить революционное движение и максимально затормозить развитие революции.

Начиная с 1914 года Ганди готовят для отправки в Индию, так как там революционные движения стали опасны для Империи, чтоб оттянуть на себя революционное движение, возглавить его и всячески тормозить. И ему это удастся, так как Индия получит независимость только в 1947 году, одной из последних стран Британской Империи.

Ганди работал на англичан и сознательно «сливал протест», а вся его теория «ненасильственного сопротивления» прекрасно работала на сохранение английского владычества и недопущения вооружённого сопротивления ему.

Индию на протяжении многих десятилетий раздирали глубокие противоречия, многие из которых грозили стать неуправляемыми в обозримом будущем, что, безусловно, усиливало стремление Англии как можно скорее покинуть этот регион, при этом без вооружённого столкновения с местным населением.

Было объявлено, что Великобритания уйдёт из Индии не позднее июня 1948 года. Вице-король лорд Маунтбеттен очень активно взялся за дело. Он считал, что даже этот срок (июнь 1948 года) — слишком поздняя дата, к этому моменту насилие станет неконтролируемым. Английское правительство согласилось с таким выводом.

3 июля 1947 года Маунтбеттен представил план раздела Индии. К тому времени стало очевидно, что сохранить единство вряд ли удастся, и даже такие ярые противники раздела (публично, как этого требовалось от него), как М. К. Ганди, были с этим согласны.

Предлагалось одновременно предоставить права доминионов, разделив Индию по религиозному признаку на два государства: Индию и Пакистан.

18 июля 1947 года британский парламент принял Акт о независимости Индии.

15 августа 1947 года была провозглашена независимость Индии и Пакистана. Но эта «победа» обернулась трагедией — создание новой Индии и Пакистана приводит к тому, что более 6 млн. мусульман и 4,5 млн. индусов вынуждены были стихийно переместиться из одной страны в другую и около 700 тысяч при этом погибли.

Тогда же возникла и проблема Кашмира — как всегда возникают территориальные вопросы при развале страны. По условиям раздела штат Джамму и Кашмир вошёл в состав Индии. В Пакистане сочли это несправедливым, так как Кашмир населён мусульманами. С тех пор Пакистан и отстаивает свою позицию с помощью вооружённых экстремистов. Так был оставлен задел «горячей точки» на будущее — конфликт между пакистанцами и индийцами на религиозной почве (так сейчас действуют США на Украине, разжигая конфликт между представителями по сути одного народа).

Махатма Ганди публично признаёт, что он совершил «ошибку, огромную, как Гималаи». Он вообще неоднократно признавал свои ошибки, неизменно подчеркивая при этом, что:

свобода ничего не стоит, если она не включает в себя свободу ошибаться.

Но эта его ошибка была последней.

Утром 30 января 1948 года в Дели, когда Махатма Ганди, как обычно, вышел на лужайку перед домом, где жил, и собирался выступить с лекцией-проповедью о пагубности насилия, из толпы выскочил молодой индус с револьвером и убил его тремя выстрелами. Так бесславно закончил свою жизнь тот, кто, исходя из лучших побуждений, вверг Индию, как заметил английский писатель Олдос Хаксли,

в массовое нечеловеческое безумие национализма, с дьявольским стремлением учредить народное государство.

А три десятилетия спустя другой отец независимости Индии и Пакистана — лорд Маунтбеттен — будет взорван на собственной яхте ирландским террористом. История повторилась.

Как формировался политический имидж Ганди

Время требовало появления Ганди, и он появился. Он смог успешно соединить вековые чаяния индийского народа о мире и социальной справедливости с антиколониальным движением, традиционные верования и национальные устремления народа — с его борьбой за свободу, привнести в религию политическую практику, превратить абстрактную веру в активное целеустремленное действие. Мохандас Ганди тогда ещё не стал «Махатмой», но уже был реальным символом борьбы против колонизаторов.

Индийская буржуазия поняла, что для достижения независимости важны массовые акции, но их волновал призрак Русской Революции, во время которой демократические требования эволюционировали до социал-революционных. Ганди, уже известный организацией нескольких антирасистских кампаний гражданского неповиновения в Южной Африке, был для индийских буржуев, прикормленных Британией, подарком судьбы.

И индийские «владельцы заводов, газет, пароходов» его поддержали. За 25 лет «борьбы» ему были выданы миллионы рупий, а спонсорами были крупнейшие текстильные магнаты Западной Индии. Богатые крестьяне и торговцы также активно участвовали в деятельности его Партии Конгресса. В отличие от других зажравшихся политиканов в смокингах и цилиндрах, Ганди вёл скромный образ жизни, чем привлекал бедноту (созданный искусственно внешний образ тому пример, хотя по натуре он был — денди, стоит посмотреть на его фото в молодости). Ему-таки удалось добиться социального единства на почве национализма.

В индийский период деятельности Ганди появились на свет такие нетрадиционные в рамках сатьяграхи формы борьбы, как «хартал» (остановка работы), «бандх» (закрытие предприятий и учреждений), «гхерао» (окружение плотным людским кольцом чиновников, чтобы они не могли попасть к месту работы; при этом нельзя было касаться их), бойкот английских товаров и пропаганда «свадеши» (отечественное производство), нарушение соляной монополии англичан (Ганди пошёл в Данди — местечко на западном побережье, где Ганди и его сторонники прямо у кромки моря выпарили соль из морской воды, что каралось строгим тюремным заключением). Он ввёл в практику конгрессистов изготовление «кхади» — домотканого полотна, которое на ручных ткацких станках ткали поголовно все члены ИНК, чтобы не пользоваться английскими тканями.

Конечно, лидеры ИНК предпринимали и другие антианглийские действия, но объединяющей фигурой неизменно оставался Ганди. А действенность его методов заключалась в том, что все они были очень просты и понятны, не требовали специального обучения и позволяли каждому участвовать в движении, которое в итоге охватило всю Индию. Кроме того, Ганди вёл агитацию не на партийных съездах, а среди народа. Так у ИНК и у всех индийцев появился лидер, популярность и авторитет которого не имели себе равных, лидер, который пообещал народу «сварадж» (дословно — «самоуправление», но, по сути, независимое государство).

Как видно, формы, методы и инструменты политической деятельности в период Махатмы Ганди имеют все признаки и у современной несистемной оппозиции, так называемой «пятой колонны».

Каждая кампания массового гражданского неповиновения, организованная Ганди (1920 — 1922, 1930 — 1933, 1942), проходила в кризисные для британского капитализма моменты. Каждый из них разрушал часть связей с метрополией. Это, конечно, была разумная тактика: сдавать то, что уже нельзя было удержать, но сохранить то, что пока можно было сохранить. Он всячески препятствовал объединению рабочего движения и борьбы против английского империализма, так как был сторонником классового единства (по этой причине в 1928 году он задержал начало очередной массовой кампании, несмотря на благоприятнейшую предпосылку — Британская Парламентская Комиссия объехала тогда всю Индию абсолютно беспрепятственно).

Он никогда не затрагивал вопрос «законности». Он учил своих адептов подчиняться закону. По его мнению, британские власти имели «законное право» на аресты. А его сторонники за решёткой должны были ничего не предпринимать и тихо ждать освобождения.

В апреле 1946 года произошёл мятеж моряков в Бомбее. Солдаты отказались стрелять в моряков, а Партия Конгресса их не поддержала, что привело к поражению восстания. Рабочие и солдатские радикальные акции протеста, забастовки и демонстрации претили «пацифисту» Ганди.

То, что Ганди использовал индуизм для оправдания своей тактики гражданского неповиновения, было убийственно. Не только потому, что это делало представителей других религий, в основном довольно многочисленных мусульман изгоями, но и потому, что не ставило под сомнение кастовую систему. На словах-то он был против угнетения каст друг другом, но он никогда не заикался о разрушении кастовой системы. Так что многие «неприкасаемые» тоже были изгоями. Волнения, грянувшие после обретения Индией независимости, во многом на совести Ганди, из-за его нежелания допускать мусульман в Партию Конгресса.

Ганди также утверждал, что очень уважает идеи либертарных мыслителей, особенно Кропоткина (анархо-коммунистическая утопия Кропоткина выражала интересы мелкого производителя).

Но их идеи имели очень мало общего. Если Кропоткин призывал к разрушению деления общества на классы, то Ганди никогда не посягал на классовую или кастовую системы, никогда не пытался защищать интересы трудящихся, в Индии или других странах. Также его пуританство, культ мученичества, отвержение сексуальности имеют мало общего с радикальным анархизмом.

Английская колониальная администрация не стеснялась в средствах подавления национально-освободительного движения: были и аресты, и жестокие избиения участников демонстраций и митингов, и массовые расстрелы. Таким образом, укреплялась власть Ганди над умами населения (каждый уважающий себя оппозиционер должен быть гоним). И вот, после окончания Второй мировой войны стало совершенно ясно, что одна из держав-победительниц — Британия — вот-вот потерпит сокрушительное поражение в Индии.

Тогда англичане дали понять индийским националистам, что готовы предоставить стране независимость, но с одним условием — разделив Британскую Индию на два государства: мусульманский Пакистан и индуистскую Индию. Политические деятели (как всегда и везде в подобной ситуации) сразу ухватились за эту идею: ведь она давала им реальную возможность прийти к власти и разрешить политические разногласия между ИНК и Мусульманской лигой. Так на карте мира появились мусульманский Пакистан, состоявший в то время из Западного и Восточного Пакистана, и не индуистская, но светская Индия.

Ганди, ставший к тому времени уже «Махатмой» и «отцом нации», был с начала категорически против такого решения и считал, что Индия должна быть единым и светским государством, где все религии живут в мире и гармонии, но затем согласился на такое деление. Но к тому времени Ганди уже не был нужен политиканам, он своё дело сделал и уже начинал им мешать.

А размежевание на 2 государства (по религиозному признаку) оказалось стихийным и потому сопровождалось кровавыми столкновениями.

Духовный лидер новой страны — Махатма Ганди — в то время живёт во дворце одного из богатейших индусов — Бирлы, но спит там на циновке. Когда мусульманские горные племена в октябре 1947 года вторгаются в Кашмир, Ганди полностью отходит от своих святых принципов и советует премьеру Дж. Неру применить армию против этих племён.

И вину за эти кровавые столкновения многие исследователи возлагают именно на Махатму Ганди.

Пацифисты часто приводят как пример успешности тактики гражданского ненасильственного неповиновения деятельность Махатмы Ганди. За потоком восхвалений сложно понять действительную роль Ганди в борьбе за «независимость» Индии, и, что более важно, понять классовую суть этой борьбы.

Трудно оценить положительно значение идей Махатмы Ганди и роль его методов для Индии, ставшей независимой. Но получается, что и ненасилие имеет свои пределы. Ведь эта независимость народу Индии далась очень дорогой ценой.

Письма к Гитлеру

Связи пацифистов с нацистами прослеживаются с 1930-х. Когда Гитлер занял Чехословакию, Ганди обратился к чехам с письмом, посоветовав им умереть, но не брать в руки оружия.

Никто иной, как Махатма Ганди, всемирно известный теоретик и практик теории непротивления, написал серию писем Адольфу Гитлеру. Письма эти были уважительными по тону, но в противоположность тону, достаточно непримиримые по смыслу. Так, одно из писем 1939 года, смущённо именуемое самим Ганди «несколько резким», заканчивается следующим пассажем:

Я думаю, Вы простите меня, если решение написать Вам это письмо показалось Вам ошибкой с моей стороны. Остаюсь Вашим преданным другом — Махатма Ганди.

В письме, датируемом 24 декабря 1940 года, Ганди заверяет Гитлера, что у него нет ни малейших сомнений «в его (Гитлера) личном мужестве и преданности Отечеству».

Любопытно, что когда представители Сионистских Организаций просят у Ганди содействия в их борьбе за создание еврейского национального очага в Палестине, Ганди, глухой к их мольбам, утверждает, что «Палестина принадлежит Арабам».

Ганди не просто отверг саму идею создания Еврейского Государства в Палестине, более того, он некоторыми своими заявлениями оказал неоценимую услугу нацистской пропаганде.

Эти вопли о создании национального очага дают немцам формальное оправдание изгнания евреев из Германии.

— увещевал он евреев.

А вот, что писал Махатма Ганди о Гитлере в газете Harijan от 22 июня 1941-го:

Немцы будущих поколений будут чествовать господина Гитлера как гения, как смелого человека, несравненного организатора и более того. (Germans of future generations will honour Herr Hitler as a genius, as a brave man, a matchless organizer and much more) (http://ru.exrus.eu/Stalin-i-Gitler-sravnitelny-analiz-lichnostey-dvukh-diktatorov-id52270713ae20151a538b4ef0).

Как свидетельствует Луис Фишер в книге «Ганди и Сталин», в 1938 году у Ганди спросили про судьбу евреев, и он ответил, что немецким евреям следует совершить коллективное самоубийство и тем самым:

вызвать возмущение всего мира и немецкого народа бесчеловечностью гитлеровского режима.

Подобные высказывания, конечно, несколько озадачивают. Уже в 1942 году, призывая к ненасильственному сопротивлению японским захватчикам, Ганди знал, что Индии это может стоить несколько миллионов жизней.

Надо сказать, то, что Ганди был одержим идеей «быть хорошим», производить очень сильное впечатление, как и Солженицын, хотевший стать «великим писателем», Ганди хотел остаться в истории. При этом можно добавить, что и Гитлер, скорее всего, был тоже одержим идеей стать «великим политиком». Как кажется, философам и политикам, которые хотят стать «великими», следовало бы исходить из того, что главное для политика — это не великость, а справедливость:

Рим был великим, но не был справедливым.

Сами индийцы в фильме 2002 года «Легенда о герое» показали роль Ганди в довольно неприглядном свете.

Заключение

Знаменитый английский историк Арнольд Тойнби писал:

Ганди позволил англичанам ретироваться достойно и без затаённой вражды… Помогая англичанам выйти из затруднительного положения, Ганди тем самым оказал им величайшую услугу, ибо владеть империей гораздо легче, чем избавиться от неё.

С момента гибели Ганди, человека, которого называли кто «отцом нации», кто «предателем Индии», общественного деятеля, превратившего ненасилие в политическую программу, прошло более шести десятилетий. За эти годы в Индии произошли радикальные перемены: некогда нищая страна набрала жирку, в ней появился класс богатых людей.

Махатма в своих размышлениях о новой Индии считал, что стране следует опираться на сельское хозяйство. А в городах он призывал развивать мелкое кустарное производство. Ганди был уверен, что обычная прялка спасёт страну от безработицы и даст каждому индусу возможность заработать на кусок хлеба. Но его ученик Неру и последующие лидеры страны сделали ставку на крупное промышленное производство. Ганди ратовал во внешней политике за разоружение, а Индия сегодня производит ракеты и истребители и обладает собственным ядерным оружием.

Неудивительно, что память о Ганди слабеет. В стране с миллиардным населением церемония в честь Махатмы собирает лишь тысячи людей, столько в Индии сходится на рядовой матч по крикету. Оно и понятно: Ганди и поколение индийских политиков его времени верили, что с уходом англичан уйдут и «навязываемые ими ценности» — стяжательство, неравенство, насилие. Эти люди мечтали, что страна, опираясь на свою древнюю культуру, сможет построить общество всеобщего благоденствия — Сарводайи, что наступит «царство простоты и гармонии».

А Индия превратилась в динамично развивающееся капиталистическое государство, где успешно складывается общество потребления, которому идеалы «отца нации» казались странными и подозрительными, а то и попросту смешными. Пример Ганди новых индусов не вдохновляет. Ведь после смерти Махатмы, а он получал на нужды национально-освободительного движения средства со всей Индии, остались лишь миска, деревянная ложка, пара самодельных сандалий, стопка книг, очки и посох.

Так Махатма стал просто ещё одним элементом долгой истории Индии. И прав один американский исследователь, написавший в своей работе:

Ганди сдан в музей вместе с ручной прялкой.

Поэтому, нужны ли Беларуси такие памятники, надо было бы спросить население.

Источник