Умершая наука (астрология)

Наука — отражение вечной истины в человеческом уме. Оно будет более или менее отчетливым, смотря по свойствам феноменов, в которых преломляется на своем пути луч этой истины; но исчезнуть оно не может — пока существует человеческий ум. Другими словами: с человеческой точки зрения наука вечна и умереть не может. «Умершая наука» — в строгом смысле слова — совмещение несовместимых понятий. Противоположность наукам образуют с этой точки зрения верования. Они — создание высшей потребности человеческой души и живут поэтому лишь до тех пор, пока жива потребность, призвавшая их к жизни. Находясь таким образом в зависимости от подверженных постоянным изменениям факторов, они возникают и исчезают, сменяя отжившие формы и сменяясь в свою очередь новыми, порожденными новым фазисом развития общества. История умственной культуры человечества усеяна трупами умерших верований.

Бывают, однако, случаи, когда верования, не довольствуясь той естественной, хотя и зыбкой почвой, которую они находят в человеческой душе, стараются вступить в союз с наукой, заимствуя и обнаруженные ею факты и законы, и применяемые ею методы. Делают они это, конечно, с целью обеспечить себе ту вечность, которая в силу естественных условий составляет достояние науки;но результат от этого союза получается противоположный. Подчинившись чуждой ей цели, перейдя из ведения созерцающего естества человеческой души в ведение желающего и требующего, наука перестает быть отражением истины, которая, по законам оптики, может отражаться только в спокойной, а не во взволнованной стихии. Вырванная из своей родной среды, она сохраняет лишь внешнее подобие науки; на деле же это призрак, мираж, движущийся не собственной силой, а произволом того ветра, который его уносит. Залога вечности в нем нет; прожив свое время, он гибнет, доставляя пытливому наблюдателю интересное зрелище «умирающей», а вскоре затем «умершей науки».

Конечно, интерес этого зрелища в различных случаях различен; его степень зависит от блеска личностей, связавших свои имена с именем умершей науки, от суммы энергии и остроумия, потраченных на ее сооружение, от ее живучести в пределах времени и места, от ее влияния на своих современников, от того обаяния, наконец, которое окружало ее при жизни. Со всех этих точек зрения первенство среди умерших наук принадлежит той, характеристике которой посвящена настоящая статья, — астрологии; достаточно будет сказать, что, возникши в эпоху зарождающегося стоицизма, перешедши из Греции в Рим, из Рима в Византию и к арабам, возродившись с новою силой в эпоху возрождения всех наук вообще, она насчитывала еще страстных поклонников в эпоху Ришелье и Валленштейна и погибла лишь в XVIII веке, после двухтысячелетнего с лишком царствования над умами людей. Мы сказали, что астрология возникла в эпоху зарождающегося стоицизма; действительно, мы увидим, что и этот ядовитый анчар вырос в том же греческом вертограде, из которого мы получили все наши науки и искусства. Ее источники поэтому греческие и — за потерю греческих оригиналов — латинские. Так велик и полон был, однако, мрак забвения, окутавший астрологию после ее гибели, что эти источники в XIX веке, возродившем почти всю прочую сокровищницу греческой и римской литературы, даже не издавались; только в самое последнее время они вновь привлекли интерес естественных блюстителей этой сокровищницы, филологов. Интерес этот усилился благодаря ряду греческих папирусов астрологического содержания, найденных за последние годы в Египте; работы по изданию всех этих материалов производятся компетентными людьми со всею той энергией и тщательностью, которые характеризуют филологическую деятельность наших времен. Кончатся эти работы еще не скоро; а по их окончании назреет новая задача — определить так называемую филиацию астрологических источников, т.е. их зависимость друг от друга, восстановить потерянные звенья и т.д. Тогда только будет расчищена почва для возведения здания вполне научной истории греческой астрологии.

Но отдаленность срока вполне удовлетворительного решения задачи не освобождает историко-филологическую науку от обязанности посильного ее решения теперь же в тех случаях, где дело касается важного и интересного во многих отношениях вопроса. С этой точки зрения мы должны быть обязаны ученому французскому филологу Буше-Леклерку, автору прекрасно известной и у нас четырехтомной «Истории ведовства в древности», за его последний, недавно появившийся труд по интересующему нас вопросу (L'astrologie grecque, par A.Bouche-Leclercq. Paris, 1899. 658 с.). Это сочинение, счастливо совмещающее солидность научной подкладки с живостью и остроумием изложения, послужило толчком к написанию настоящей статьи; ему же мы в значительной мере обязаны и материалами, вошедшими в ее состав. ...